Элизабет Мун - Правила игры

Нужно было встретиться с Барином, который оставил сообщение по внутренней связи, а ей так хотелось залезть в постель и не вылезать оттуда как можно дольше! Может, он хотя бы сообразит не говорить о Брюн.

Но первая, о ком он заговорил, была именно Брюн. Он рассказал ей, что вместе со всем остальным классом видел выпуск новостей, и заметил:

— По-моему, ты была с ней слишком сурова. Она совсем не такая уж плохая…

— Нет, плохая.

Это уже слишком, теперь из-за этой Брюн они и с Барином поссорятся. Она заметила, как он переменился в лице, но опять так рассердилась, что остановиться уже не могла.

— Если бы у нее было хоть малейшее представление о нравственности, она не посмела бы ухлестывать за тобой.

— Ты несправедлива. У нее достаточно нравственных качеств. Просто такая девушка, как она…

— Самая богатая девушка во всей галактике Правящих Династий. Богатые живут по другим законам, ты это хочешь сказать?

— Нет… вернее, да, но не совсем то, что ты думаешь.

Эсмей заметила, что он сделал ударение на слове «ты», и ее это задело. Ей показалось, что он сделал это специально.

— Я имею в виду, что если кто-то получает столько преимуществ от рождения, сколько получила она, то можно использовать их не только на удовлетворение собственных потребностей.

— А ты говорила ей, что между нами… не просто дружба?

— Нет, не говорила. — Лицо Эсмей словно окаменело. — Ее это совершенно не касается. При чем здесь мы с тобой? Просто она уверена, что ей стоит лишь пальцем поманить, и кто угодно тут же прыгнет к ней в постель…

— Кто угодно! — На лице Барина удивление сменилось замешательством, потом тревогой. — Ты хочешь сказать, что она пыталась тебя…

— Нет! — Она отрицательно замотала головой. — Нет, конечно же, нет. Просто она бегала за тобой, а ты офицер Флота, да еще моложе ее…

Эсмей слишком поздно сообразила, что сама старше Брюн, а значит, Барина и тем более. Она осеклась, потом резко вдохнула и продолжала:

— Это неприлично — бегать за юными офицерами.

— Эсмей, пожалуйста, — Барин протянул к ней руку, но не дотронулся. — Все было вполне естественно. Она просто спросила меня, а когда я сказал «нет», она больше об этом даже не говорила. Тактично, вежливо, с соблюдением всех приличий.

— Ты сказал «нет»? — В горле застрял комок, и она еле выдавила вопрос.

— Конечно. А ты что думала?

Он нахмурил брови, густые брови, как у всех Серрано.

— Ты думала, я сплю с ней? Как ты могла?

Теперь разозлился он, глаза сверкали, щеки горели.

Эсмей почувствовала, что начинает впадать в панику. У Барина ничего не было с Брюн? Значит, Ливадхи говорил неправду? Или она что-то не поняла? Ей нечего было ответить. Барин с гневом смотрел на нее, словно своим молчанием она подтвердила его самые ужасные опасения.

— Так именно ты и думала. Только из-за того, что мы с ней общались и несколько раз вместе пообедали, когда ты была занята. Ты решила, что я, словно ручной щенок, прыгну к ней в постель, потому что она богата. Ну что ж, Эсмей, запомни, я не игрушка. Ни ее, ни твоя. И если бы я тебе действительно был небезразличен, ты бы это знала. Жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей. Запомни, если ты хочешь чего-то добиться во Флоте, слезай с пьедестала своего нравственного превосходства и смотри на вещи реально.

Он повернулся и ушел, она даже не успела ничего сказать. В конце концов она добралась до своей комнаты, но опять всю ночь пролежала без сна, уставившись в потолок.

На следующий день в классе Эсмей с жалким видом смотрела на спину Барина и ничего не могла с собой поделать. Он даже не поворачивался в ее сторону. Когда его спрашивали, он отвечал своим обычным, ровным голосом. Она удивилась, что тоже может отвечать на вопросы, хотя не понимала, как ум может работать, когда сердце все сжалось и упало куда-то далеко-далеко вниз.

Она никогда раньше не любила. Слышала, как другие рассказывали о своих чувствах, но думала, что они преувеличивают. Теперь она поняла, что никто ничего не преувеличивал, скорее, наоборот. Никто, правда, от любви не умирал, наверное, она тоже останется в живых, но только зачем?

К своему удивлению, за занятия на местности она получила очень высокую оценку, но лучше ей от этого не стало. Капитан-лейтенант Улис, напротив, остался доволен тем, как спокойно она отреагировала на успех. Она чувствовала, как все товарищи отвернулись от нее, даже Верикур.

Безвестность лучше, чем немилость.

В тот день, когда Барин должен был уезжать, она пошла в зал отправления. Ей казалось, что если она не поговорит с ним, то умрет. Руки были ледяными. Вот она заметила его, и сердце бешено забилось в груди.

— Барин…

— Лейтенант. — С подчеркнутой вежливостью. Ей совсем не хотелось, чтобы он с ней так разговаривал.

— Барин, извини меня, я не хотела тебя обидеть, — выпалила она.

— Не нужно извиняться,—так же сдержанно, как и вначале, ответил он. Ей показалось, глаза его оттаяли, но больше ничего. Конечно, он не подойдет, не обнимет ее здесь, при всех.

— Мне… мне не хотелось расставаться с тобой вот так, врагами, — сказала Эсмей.

— Никогда! — Он вздохнул. — Мы никогда не станем врагами, лейтенант, даже если будем расходиться во мнениях.

Последовала длинная пауза, а Эсмей показалось, что она слышит все, что он не сказал вслух, или ей показалось, что он может это сказать.

— До свидания, лейтенант, и удачи на командирском поприще. Все будет хорошо.

— Спасибо, — ответила Эсмей. — Удачи тебе тоже.

Горло сдавил комок. Так много хотелось сказать ему. Они могли бы поддерживать связь друг с другом. Могли бы строить планы… Нет, она сама все разрушила.

Они пожали руки, официально отдали друг другу честь, и Барин пошел к своему шаттлу. Эсмей не стала ждать, обернется он или нет. Она была уверена: не обернется.

Эсмей еще ни разу не выходила за ворота базы, но теперь оказалась на улицах городка. Состояние у нее было ужасное, видеть сокурсников совсем не хотелось, но поесть было нужно, иначе ее вырвет. Кто-то говорил ей, она не помнит точно кто, но еще на «Коскиуско», что раз она едет в Коппер-Маунтин, обязательно нужно сходить в «Даймонд Симз». Вот и нужная вывеска.

— Лейтенант Суиза! — Она не успела еще толком войти, как ее окликнул мужчина в инвалидной коляске. — Я рад, что вы пришли к нам. Меня зовут Сэм, я хозяин этого бара.

Кто-то рад ее видеть? Она осмотрелась, до нее постепенно доходило, что это за бар. Она решила пройти в дальний угол.

— Вы делаете нам честь своим посещением, — продолжал мужчина. — Майор Питак говорила, что если у вас будет время, то, возможно, вы к нам заглянете.

— Извините, что так не скоро, — ответила Эсмей. — Я одновременно занималась по двум курсам.