Элизабет Мун - Правила игры

Лунд понял, что начинается сплошной кошмар. Ум отказывался соображать.

— Легальный экипаж? — переспросил он.

— Ну да. Мы ведь знаем, что вы работаете на корпорацию с непристойными и неестественными понятиями о нравственных ценностях. По нашим книгам, в мире существуют неестественные и ненормальные вещи, неправильные, и если у вас на борту есть такие люди, им придется ответить перед судом Божьим.

Лунд огляделся. Лица офицеров на мостике напряглись и побледнели. Капитан нажал на кнопку на переговорном устройстве, чтобы на том конце не услышали его слов.

— Кто-нибудь из вас знает, что это за придурки? И что они имеют в виду под понятиями «естественный» и «неестественный»?

Младший технический специалист по сканирующим приборам Иннис Секалин кивнула в ответ:

— Я кое-что слышала о Милиции Нового Техаса… Во-первых, они считают, что женщинам в космосе не место, это нарушение их законов. Кроме того, они не признают ничего, кроме нормального, по их мнению, секса.

Капитан Лунд почувствовал, как внутри все оборвалось. Если они выступают против присутствия в космосе женщин, то какой секс называется у них «нормальным»? И почему женщинам нельзя в космос?

— Это… какая-то религия?

— Да, сэр. Так, по крайней мере, утверждают они. Лунду стало еще хуже. Религиозные кретины…

Он сбежал в космос от подобных фанатиков у себя дома. Если эти такие же… он не может рисковать своим экипажем.

— Предупреждаю, — сказал офицер пиратов, — отвечайте быстрее, иначе взорвем ваши отсеки.

— Хорошо, — ответил Лунд, чтобы выиграть время. — Я пошлю людей в спасательные шлюпки…

— Сначала мы просмотрим список экипажа, — с неприятной улыбкой перебил его пират. — Прямо сейчас, чтобы вы не успели его переделать. Если шлюпка отделится от корабля до того, как мы одобрим весь список, мы взорвем ее.

Лунд судорожно соображал. В списке экипажа не указан пол. И если только не дать им просмотреть медицинские карты…

— И медицинские карты, — продолжал пират, — на случай, если у вас там есть такие современные штучки, по имени которых и не разберешь, женщины они или нет.

Он может отказать им, но что тогда? Судя по показаниям сканеров, их орудия спокойно могут взорвать его корабль. Но вряд ли им это надо, им ведь нужен груз, а возможно, и сам корабль.

— Список экипажа и медицинские карты не внесены в базу данных. — Про себя он благодарил Бога, в которого дотоле не верил, за то, что это было общепринятой и общеизвестной практикой.

— Даю вам десять минут, — бросил пират и отключился.

Десять минут. Что он сможет исправить за десять минут? И почему он сразу не сказал, что на корабле нет женщин, тогда бы он смог выдать их за мужчин. Но, оказывается, врачи тоже слушали их разговор, и через секунду его уже вызывал Хансен.

— Я изменю пол и уберу все ссылки на медицинские показания, по которым можно определить пол пациента… На это потребуется шесть минут. Что еще, как вы думаете?

— Секалин говорит, у них там какие-то извращенные представления о «нормальном» сексе, но точно она не знает.

— Хм-м-м. Если у них в космос летают только мужчины, может, на борту приняты гомосексуальные отношения? Я могу записать то же самое и всем нашим.

— Да, а если это окажется не тем, что нужно… тут я не уверен.

— А как насчет детей?

Как и все коммерческие суда, «Элайас Мадеро» брал на борт детей некоторых членов экипажа. Несмотря на дополнительные хлопоты, связанные с пребыванием на борту детей, они настолько разряжали атмосферу и всегда так рады были помочь и услужить, что никто уже не удивлялся их присутствию. Сейчас на борту находилось шестеро детей: четверо дошкольников и двое проходивших на корабле учебную практику ребят постарше.

— Поместим детей в один из центральных отсеков, где их не высветят сканирующие приборы. Маленьким дайте успокаивающие препараты. Если они просто ограбят корабль, старшие выйдут и сообщат нам. Но в детской каюте все нужно прибрать.

— Так и поступайте, — сказал Лунд. — Ничего не изменяйте в графе «сексуальные предпочтения». Оставьте все, как есть.

Как же получше спрятать женщин? И что будет, если их обнаружат?

Шестнадцатилетняя Хэйзел Такерис первый раз отправилась на учебную практику на космическом корабле. Как предупреждал ее отец, все оказалось достаточно скучно. Но все равно она ни на что другое не променяла бы эту практику, а уж тем более на дополнительные пять семестров в космической средней школе на орбитальной станции Оддлинк. Поэтому она с удовольствием делала повседневную работу, которую обычно поручали практикантам, а когда надоедало мыть посуду или скрести пол, напоминала себе, что вместо этого могла бы слушать рассуждения профессора Халласа об истории планеты, которая, по представлению Хэйзел, давно канула в Лету — так давно и так далеко от них находилась эта планета… Кому же теперь интересно, в каком тысячелетии правил там король со странным именем или делал свои открытия какой-нибудь ученый?

Когда раздался сигнал тревоги, девочка по просьбе кока проверяла запасы в камбузной кладовой. Она не слышала переговоров капитана с пиратами, потому что повар приказал ей продолжать работу и ни в коем случае не сбиваться со счета. Тридцать восемь трехкилограммовых мешков пшеничной муки. Шесть полукилограммовых коробок поваренной соли и четыре коробки смеси хлоридов натрия и калия. Восемь…

— Хэйз, иди сюда, послушай.

Выражение лица у повара было очень странным, темного цвета загар, казалось, совсем исчез.

— Собери четыре аварийных набора продуктов и отправляйся в тридцать второй центральный отсек. Да побыстрее!

— Что? — Но практиканты не должны задавать вопросов, особенно когда член экипажа приказывает им что-то сделать таким вот тоном. Хэйзел схватила четыре набора НЗ, а потом еще два. Она со всех ног промчалась по коридорам, повернула к спуску в центральный отсек и там столкнулась с отцом. Тот был еще бледнее повара.

— Хэйз, дай-ка мне два этих набора, а теперь беги в тридцать второй. Мы запрем вас, я уже отнес туда твой скафандр. Надень его и жди. Ничего не делай, просто жди.

Хэйзел была дочерью астронавта, она сама догадалась, в чем дело.

— Пираты, — выдавила она, стараясь не заплакать.

— Да. Давай иди. Вам со Стинки придется быть за старших. Маленьким мы дали снотворного, они будут в пятьдесят седьмом и шестьдесят втором отсеках. И запомни, это Милиция Нового Техаса.

Хэйзел соскользнула вниз. Тридцать второй отсек — четвертый по часовой стрелке, она знала этот корабль с раннего детства. Люк в отсек был уже открыт, она зашла внутрь, сложила наборы, закрыла люк и заперла его изнутри. В углу стоял ее скафандр. Хэйзел с трудом натянула его дрожащими руками.