Сергей Баталов - Галактические Иуды

Что, судя по суете вокруг единственного на базе наземного транспортного средства, происходило не часто. Очень нечасто. Тягач землянину определенно не нравился.

Во-первых, он был колесным. Во-вторых, на нем отсутствовало хоть какое-нибудь бронирование, даже кабина была их тонких листов фанеры.

Наверное, Юра Самочернов, «фанат» всякой иноземной техники, особенно вот такой – наполовину из металла, наполовину – из дерева нашел бы свои прелести в конструкции, представшей перед глазами Заречнева. Но Юра был очень далеко; они с Женей Тимофеевым по воле бессмертной остались на Кромосе и теперь разбираться с металло-деревянно-фанерным средством передвижения бывшим гладиаторам предстояло самим. А разбираться было нужно.

Заречнев в том, что касалось вопросов его безопасности, в полной мере не доверял никому. И тем паче – если речь шла о незнакомом ему транспортном средстве. Он вырос в России и не понаслышке знал, что выходят из строя время от времени все машины. Но некоторые – чаще других. Ломаются потому, что за ними не было надлежащего ухода, не проводились вовремя все плановые, регламентные и штатные технические процедуры….

Землянин, особо не церемонясь, едва не растолкав аборигенов, вместе с ними забрался наверх, на раму – здесь, в большом просвете, между кабиной и большим серым кунгом, выполнявшим роль пассажирской кабины, находился двигатель.

Шесть цилиндров, расположенных в ряд, были обильно украшены «жабрами» ребер воздушного охлаждения. Мотор напомнил Сашке двигатель мотоцикла «Иж-Планета-Спорт». Только заметно подросшего в высоту и ширину и обзаведшегося еще пятью «братьями»-близнецами.

– На каком топливе это чудо работает? – один из механиков «чуда» перехватил осмысленный взгляд пришельца, понял, что вопрос адресован именно ему.

– На продуктах переработки плодов одного местного растения. Мы называем его карок. Но чаще – другими словами – «живое масло».

– А что, других видов топлива на планете нет?

– Каких других? Всегда на живом масле и ездили.

– А грузовики, бронемашины?

– Да! Все – на нем!

– И самолеты?! Самолеты тоже на нем летают?

– Да! Разумеется! А к чему вопрос?

– У разных видов горючего скорость горения сильно отличается. Там, где я родился и вырос, обычно используют несколько видов горючего.

– Что это дает?

– Самолеты летают быстрее и выше, например; автомобили ездят быстрее….

– Ну, а у нас – вот так!

– А еще вопрос – можно?

– Спрашивай!

– Почему мотор – воздушного охлаждения? Такой двигатель хорош на самолете, но на тягаче…. Есть сомнения.

– А это и есть самолетный двигатель! Его сняли с разбившегося транспортника и поставили на машину.

– А почему воду для охлаждения не используют?

– Сложно. Слишком много заморочек технического плана. Двигатели очень сильно усложняются в изготовлении.

– Что сложного в том, чтобы изготовить блок и головку с отверстиями для водянной рубашки?

– А! Вот ты о чем! То, что ты говоришь – это только на большом заводе могут сделать, где есть плавильное производство. У нас таких уже не осталось.

А такой двигатель… Он же очень простой. В любой мастерской можно сделать. Берем цилиндр, навариваем на него ребра…. Ставим турбинку для охлаждения…. Температура горения живого масла небольшая. Если нагрузка невысокая, этого – он коснулся «жабер» – вполне достаточно!

– Небольшая – это какая?

– Ну…. Не знаю, с чем сравнить…. Рука жар терпит. Это – понятно?

– Да! – выдохнул землянин. – Понятно, что конструкция не очень сильная и не очень надежная. Если я понимаю верно, жары и перегрузки этот мотор не очень любит?!

– А кто её любит, жару-то? – не стал возражать механик. – Мы в полдень на машине не ездим. Вечерком, по холодку… Это только сегодня, из-за вас вся суета….

– Давайте перенесем нашу поездку на вечер!

– Нельзя! У нас – приказ! Да и потом…. Под горку – нагрузка небольшая, а обратно будем возвращаться уже вечером, когда жара спадет.

Землянин несколько раз обошел вокруг тягача, заглянул в кунг и для себя твердо решил, что внутрь он точно не полезет.

– Сделаем из вашего драндулета бурбухайку! – твердо сказал он, забираясь на самый верх коричневого короба. – Вот здесь и здесь нужно поставить ограждение, сюда мы прикрутим лестницу!

– Что такое лестница? – на всякий случай уточнил механик.

– Это трап от вон того разбившегося самолета, который валяется у вас на краю аэродрома!

Механик переглянулся с майором, «получил» от него молчаливое согласие, отправил двух солдат принести лестницу и куски элеронов – их можно будет использовать для устройства ограждения. Через пару часов «бурбухайка» была готова.

Александр и Ар'рахх забрались наверх, чтобы лично убедиться, что все детали несложной конструкции прикручены надежно.

– Кокон нужно оставить! – сказал майор, заметив, что звездные рекруты затянули наверх и свой «полурюкзак» с его неизменным содержимым.

«Браться по крови» ничего не ответили, Сашка перевел сказанное зеленому верзиле и драк слегка демонстративно, покрепче привязал кокон к ограждающим конструкциям на крыше кунга.

Майор поправил ремень автоматической винтовки на плече, но поймал насмешливый взгляд русоволосого пришельца и решил на своем больше не настаивать. Правильно, нужно сказать, решил. Дорога к Пустоши не была серпантином.

Она слегка извивалась между наиболее крупных камней, медленно, но неуклонно спускаясь вниз, к верхней границы облаков. Облака прошли тоже достаточно быстро и без приключений.

Дорога к подножью горного хребта, несомненно, была хорошо знакома механику-водителю тягача-бурбухайки.

– На автопилоте идем! – попробовал пошутить человек, заметив, что машина притормаживает в тумане непосредственно перед тем, как из белой кисеи появиться скала, или большой камень, но натолкнулся на тревожный взгляд майора и понял, что сегодняшний беззаботный, беспроблемный спуск в долину – скорее исключение, нежели правило таких разведмиссий.

Когда облака оказались там, где им и положено быть – над головами, майор напрягся сильнее. «Братья по крови» перекинулись парой фраз и решили, что им тоже не мешает держать свое оружие под рукой, наготове, чтобы его можно было использовать в любой момент.

Александр внимательно всмотрелся в коричневую пустыню, открывшуюся у него под ногами, но ничего тревожного не заметил.

Необычным было одно – полное отсутствие признаков какой-либо жизни на всем пространстве, насколько Пустошь позволяла себя обозревать. На плато не было абсолютно ничего – ни растений, ни животных…. Только редкие пятна травы, спрятавшейся в тени больших, и не очень камней.