Лоис Буджолд - ОСКОЛКИ ЧЕСТИ

- В качестве довода я могу тебе напомнить, что в роли регента тебе легче всего предотвратить такой поворот событий. Грегор - твой спасательный круг, мой мальчик. Грегор - это все, что стоит между тобой и риском стать мишенью. Твоя единственная надежда на рай.

Граф Фортала повернулся к Корделии.

- Леди Форкосиган, не присоедините ли вы к нам свой голос? Кажется, вы очень хорошо его понимаете. Скажите ему, что эта работа как раз для него.

- Когда мы пришли сюда, - медленно проговорила Корделия, - с этим туманным обещанием должности, я предполагала, что стану уговаривать его согласиться. Ему нужна большая работа. Он создан для нее. Должна признаться, что такого предложения я не ждала. - Она уставилась на вышитое порывало, не в силах оторвать глаз от замысловатого пестрого узора. - Но я всегда считала, что… испытания - это дар. А великие испытания - великий дар. Не выдержать испытания - это несчастье. Но отказаться от него - значит отказаться от дара. А это хуже, более непоправимо, чем несчастье. Вы понимаете, о чем я?

- Нет, - сказал Фортала.

- Да, - сказал Форкосиган.

- Мне всегда казалось, что верующие гораздо безжалостнее атеистов, - заметил Эзар Форбарра.

- Если ты действительно считаешь это неправильным, - продолжала Корделия, обращаясь к Форкосигану, - это одно. Может, в этом и состоит твое испытание. Но если все дело только в боязни поражения… Ты не имеешь права отвергнуть такой дар.

- Это непосильная ноша.

- Иногда такое случается.

Он молча отвел ее в сторону, к высоким окнам.

- Корделия… ты даже не представляешь, что это будет за жизнь. Ты думаешь, наши государственные деятели окружают себя охраной ради престижа? Если у них и бывает хоть минута покоя, то она покупается ценой бдительности двадцати человек. Никакого сепаратного мира. Три поколения императоров истратили себя без остатка, пытаясь распутать узел насилия в нашей политике, но до сих пор конца этому не видно. И я не стану тешить себя тщеславной мыслью, что смогу преуспеть там, где он потерпел неудачу. - Он указал взглядом на огромную кровать.

Корделия покачала головой.

- Неудача не пугает меня так, как раньше. Но я хотела бы процитировать тебе одно высказывание. «Уход, не имеющий других мотивов, кроме собственного покоя, - это окончательное поражение, без единого зернышка будущей победы». По-моему, человек, сказавший это, знал, что говорит.

Форкосиган повернулся к окну, невидяще глядя вдаль.

- Дело даже не в желании покоя. Сейчас я говорю о страхе. О самом элементарном, некрасивом ужасе. - Он печально улыбнулся ей. - Знаешь, когда-то воображал себя храбрецом. Потом встретил тебя и вновь открыл для себя страх. Я уже забыл, что значит жить будущим.

- Да, я тоже.

- Я не обязан принимать это предложение. Я могу отказаться.

- Можешь?

Их глаза встретились.

- Это не та жизнь, которой ты ждала, покидая Колонию Бета.

- Я приехала не за какой-то жизнью. Я приехала к тебе. Ты хочешь этого?

Он надтреснуто рассмеялся.

- Господи, что за вопрос. Такой шанс выпадает раз в жизни. Да. Я хочу этого. Но это яд, Корделия. Власть - страшный наркотик. Посмотри, что она сделала с ним. Он ведь тоже когда-то был нормальным и счастливым человеком. Наверное, любое другое предложение я мог бы отвергнуть даже не моргнув глазом.

Фортала демонстративно оперся на свою палку и громко произнес:

- Решайся же, Эйрел. У меня уже ноги заболели. К чему эта неуместная деликатность? Любой из моих знакомых пошел бы на убийство ради этой должности. А тебе предлагают ее без всяких условий.

Только Корделия и император знали, отчего Форкосиган коротко рассмеялся. Затем он вздохнул, посмотрел на своего господина и кивнул.

- Ну что ж, старик. Я знал, что ты найдешь способ править из могилы.

- Да. Мой призрак будет преследовать тебя постоянно.

Повисла короткая пауза - император привыкал к своей победе.

- Тебе нужно немедленно заняться формированием собственного штата. Капитана Негри я оставлю принцессе и моему внуку, для их службы безопасности. Но, возможно, ты захочешь взять себе командора Иллиана.

- Да. Я думаю, мы с ним отлично сработаемся. - Темное лицо Форкосигана осветила какая-то приятная мысль. - И я знаю, кому поручу работу моего личного секретаря. Только его надо для этого повысить - дать лейтенанта.

- Фортала позаботится об этом. - Император устало откинулся на подушки и снова откашлялся. Губы его посерели. - Позаботится обо всем. Наверное, лучше позвать врача обратно. - Слабым взмахом руки он велел им удалиться.

Выйдя из императорской резиденции, Форкосиган и Корделия окунулись в теплый воздух позднего летнего вечера - мягкий и чуть сероватый из-за тумана, поднимавшегося с реки. За ними следовали их новые телохранители, облаченные в знакомую черную форму.

Только что закончилось продолжительное совещание с Форталой, Негри и Иллианом. У Корделии голова пошла кругом от количества охваченных при обсуждении вопросов. Она с завистью заметила, что Форкосигану не составляло никакого труда уследить за ними; более того - он сам и задавал темп.

В его лице проявилась напряженная сосредоточенность, целеустремленность, энергия била ключом - таким она его еще не видела после своего приезда на Барраяр. «Он снова ожил, - думала она. - Взгляд обращен наружу, а не внутрь; вперед, а не назад. Как при первой нашей встрече. Я рада. Чем бы это нам ни грозило».

Форкосиган щелкнул пальцами и загадочно произнес:

- Нашивки. Первая остановка - резиденция Форкосиганов.

Они проезжали мимо официальной графской резиденции во время их последней поездки в Форбарр-Султану, но внутри дома Корделия была впервые. Перепрыгивая через две ступеньки, Форкосиган взбежал по широкой винтовой лестнице наверх, к себе. Его комната была просторной, скромно обставленной, с окнами, выходящими на сад позади дома. На ней лежала та же печать долгих отлучек хозяина, что и на комнате Корделии в доме ее матери. В шкафах и ящиках залегали археологические слои прежних увлечений.

Само собой разумеется, там обнаружились следы интереса к стратегическим играм, военной и общей истории. Гораздо более удивительной находкой стала папка с пожелтевшими от времени рисунками, выполненными карандашом и тушью. Форкосиган вытащил ее, роясь в ящике, набитом медалями и сувенирами вперемешку со всяким хламом.

- Это твои? - полюбопытствовала Корделия. - Очень неплохо.

- Увлекался, когда был подростком, - объяснил он, продолжая копаться в ящике. - И потом тоже. Забросил, когда мне было за двадцать. Времени не хватало.

Его коллекция медалей могла поведать занятную историю. Ранние, не слишком значительные награды были аккуратно разложены и приколоты к бархатным подушечкам с соответствующими надписями. Поздние, куда более почетные, были небрежно свалены в банку. Одна из медалей, в которой Корделия распознала высшую барраярскую награду за доблесть, была запихана в дальний угол ящика, и лента ее смялась и запуталась.