Лоис Буджолд - ОСКОЛКИ ЧЕСТИ

Она присела на кровать и пролистала содержимое папки. В основном это были тщательно прорисованные архитектурные зарисовки, но нашлось там и несколько набросков фигур и портретов, выполненных в менее уверенной манере. На некоторых была изображена изумительно красивая молодая женщина с короткими темными кудрями - иногда одетая, иногда обнаженная. Прочитав подписи к ним, потрясенная Корделия поняла, что это портрет первой жены Форкосигана. Среди его вещей больше нигде не встречалось ее изображений. Были там и три рисунка с изображением смеющегося молодого человека и подписью «Гес», лицо которого казалось щемяще знакомым. Корделия мысленно добавила ему двадцать лет и двадцать пять килограмм веса, и комната словно покачнулась, когда она узнала адмирала Форратьера. Она поспешно закрыла папку.

Форкосиган наконец нашел то, что искал: пару красных лейтенантских нашивок.

- Отлично. Так быстрее, чем заезжать в штаб-квартиру.

В императорском военном госпитале их остановил санитар.

- Сэр? Часы посещения уже закончились, сэр.

- Что, разве вам из штаб-квартиры никто не позвонил? Где там этот хирург?

Наконец отыскался хирург Куделки - тот самый, который работал над его рукой во время первого визита Корделии.

- Адмирал Форкосиган, сэр. Нет, разумеется, ограничение часов посещения на него не распространяются. Спасибо, санитар, вы свободны.

- На этот раз я не просто посетитель, доктор. Официальное дело. Я намерен избавить вас от вашего пациента, если его физическое состояние позволяет. Куделка получил новое назначение.

- Новое назначение? Да он через неделю должен быть комиссован! Какое может быть назначение? Что, никто не читал моих докладов? Он едва может ходить.

- Ему и не обязательно. Его новая должность - административная. Надеюсь, руки у него работают нормально?

- Вполне.

- Лечение уже завершено?

- Остались сущие пустяки, несколько последних проверок. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.

Перебрав дискеты и бумаги, Форкосиган выдал нужные доктору:

- Вот. Запихните это в свой компьютер и выпишите его. Пойдем, Корделия, сделаем ему сюрприз. - За весь день он не выглядел счастливей, чем сейчас.

Куделку они застали одетым все еще по-дневному в черную полевую форму. Он мучил свою руку упражнением на координацию, тихонько чертыхаясь.

- Здравствуйте, сэр, - рассеянно поприветствовал он Форкосигана. - Беда этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее ничему нельзя обучить. Тренировка помогает только живому. Прямо хоть головой об стенку бейся. - Он со вздохом прекратил упражнения.

- Лучше не стоит. Голова тебе еще пригодится.

- Наверное. Хотя это никогда не было моей сильной стороной. - Куделка задумчиво и подавленно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. - А почему вы здесь так поздно, сэр?

- Приехал по делам. Так какие у вас планы на следующие несколько недель, мичман?

- Ну, на следующей неделе меня отправляют в отставку. Я ненадолго съезжу домой. Потом, наверное, начну искать работу. Еще не знаю, какую именно.

- Мне очень жаль нарушать ваши планы, лейтенант Куделка, - проговорил Форкосиган, сохраняя невозмутимое выражение лица, - но вы получили новое назначение.

И он выложил на столик - по очереди, как отличную карточную комбинацию, - новое назначение Куделки, приказ о повышении и пару красных нашивок на воротник.

Никогда еще Корделия с таким удовольствием не любовалась выразительной физиономией Куделки. В тот момент его лицо являло собой картину замешательства и просыпающейся надежды. Он осторожно взял назначение и прочитал его.

- О, сэр! Я знаю, что это не шутка, но здесь, должно быть, какая-то ошибка! Личный секретарь избранного регента? Я в этом ничего не понимаю. Это непосильная работа, я не справлюсь!

- Знаете, почти то же самое сказал и сам избранный регент, когда ему предложили эту работу, - сказала Корделия. - Значит, будете учиться вместе.

- Почему он выбрал меня? Вы порекомендовали, сэр? Если уж на то пошло… - Он перевернул лист приказа, перечитывая его заново, -…кто, собственно, станет регентом?

Он поднял глаза на Форкосигана и наконец понял.

- Боже мой, - прошептал он. Вопреки ожиданиям Корделии, он не расплылся в поздравительной улыбке; напротив, посерьезнел. - Это… адская работа, сэр. Но по-моему, правительство наконец сделало правильный шаг. Для меня будет большой честью снова служить вам. Спасибо.

Форкосиган кивнул, соглашаясь и принимая благодарность.

Но, взяв приказ о производстве, Куделка все-таки ухмыльнулся.

- И за это вам тоже спасибо, сэр.

- Не благодари меня заранее. Я из тебя за них кровавый пот выжму.

Улыбка Куделки стала еще шире.

- Это нам не впервой.

Он неуклюже завозился нашивками.

- Позвольте мне, лейтенант, - попросила Корделия. Он поднял на ее оборонительный взгляд. - Мне будет приятно, - добавила она.

- Почту за честь, миледи.

Корделия очень аккуратно прикрепила нашивки к его воротнику и отступила назад, любуясь своей работой.

- Мои поздравления, лейтенант.

- Завтра можете получить новенькие, блестящие, - сказал Форкосиган. - А на сегодня сойдут и эти. Сейчас я тебя отсюда забираю. Разместим тебя на ночь в резиденции графа, моего отца, потому что работа начинается завтра на рассвете.

Куделка потрогал красные прямоугольнички.

- Это ваши, сэр?

- Когда-то были мои. Надеюсь, с ними к тебе не прилипнет мое всегдашнее невезение… Носи их на здоровье.

Куделка кивнул и понимающе улыбнулся. Он явно счел жест Форкосигана куда более многозначительным, чем тот позволил себе выразить на словах. Но они оба прекрасно понимали друг друга и без слов.

- Вряд ли мне понадобятся новые, сэр. Люди подумают, что я еще вчера был мичманом.

Позже, лежа в уютной темноте в городском доме графа, Корделия вспомнила кое о чем, вызвавшем ее любопытство.

- Что ты сказал императору обо мне?

Он пошевелился рядом с ней и заботливо накрыл ее плечо простыней.

- Хм? Ах, это. - Он помедлил. - Эзар расспрашивал меня о тебе во время нашего спора об Эскобаре. Подразумевал, что ты поколебала мою выдержку. Я тогда не знал, увижу ли тебя снова. Он хотел понять, что я нашел в тебе. Я сказал ему… - он снова замялся, и продолжил почти робко, - что ты, словно родник, источающий воду, распространяешь честь повсюду вокруг себя.

- Вот чудно. Я совсем не ощущаю себя исполненной чести, или чего-либо еще - кроме, пожалуй, растерянности.

- Естественно. Источник ничего не оставляет для себя.