Лоис Буджолд - Осколки чести

— Не похоже, что им от них был какой-то прок, а?

Она криво улыбнулась:

— Ну, если существуют такие, которые помогают, то я их не увижу, верно?

Терса перешла к следующему этапу: прежде чем упаковать барраярца в мешок и вернуть его в холодильник, она вычистила его одежду и осторожно одела труп.

— Барраярцы просто помешаны на всем военном, — объяснила она. — Я всегда стараюсь оставить им их униформу. Она так много значит для них — наверное, в ней им уютнее.

Феррел беспокойно нахмурился.

— Я все равно считаю, что его надо было выбросить.

— Отнюдь, — возразила медтехник. — Подумайте обо всей работе, результат которой он представляет. Девять месяцев беременности, роды, два года пеленок, и это ведь только начало. Десятки тысяч завтраков, обедов и ужинов, тысячи сказок на ночь, годы учебы. Десятки учителей. Да и все это военное обучение тоже. Множество людей вложили в него свой труд.

Она поправила прядь непослушных волос на голове покойника.

— Когда-то в этой голове была целая вселенная. Довольно высокое звание для его возраста, — добавила она, глянув на монитор. — Тридцать лет, командор Аристид Форкаллонер. Как самобытно звучит. Очень барраярское имя. И вдобавок фор, из воинской касты.

— Касты психопатов-убийц. Если не хуже, — механически отозвался Феррел, но уже без прежнего пыла.

Бони пожала плечами:

— Ну, теперь-то он соединился с великой демократией. И у него были хорошие карманы.

Три последующих дня прошли без единой тревоги — лишь изредка попадались механические осколки. Феррел начинал надеяться, что барраярец был их последней находкой в этом рейде. Они приближались к концу поискового маршрута. «Давно пора, — угрюмо размышлял Феррел. — А то у меня от этой работы уже начинается расстройство сна». Но медтехник обратилась к нему с просьбой.

— Если вы не против, Фалько, я хотела бы попросить вас об одной услуге, — сказала она. — Сделайте еще несколько дополнительных витков. Понимаете, поисковый район задается исходя из средних значений рассеивания, а ведь если кто-нибудь получил дополнительный импульс во время крушения корабля, то их могло занести и дальше.

Феррел не испытывал особого энтузиазма, однако перспектива еще одного дня пилотирования была не лишена привлекательности, и он нехотя согласился. Правота ее доводов подтвердилась: не прошло и полусуток, как они наткнулись на еще одни искореженные останки.

Когда они разглядели их поближе, Феррел тихонько охнул. Это была женщина-офицер. Бони втянула ее на корабль с невероятной осторожностью. На этот раз Феррел совсем не жаждал наведаться в морг, но медтехник, уже привыкшая к его присутствию, похоже, дожидалась его.

— Я… мне не очень-то хочется смотреть на изуродованную женщину, — попытался отговориться он.

— Хм-м, — задумчиво протянула Терса. — Разве это честно — отвергать человека только потому, что он мертв? Вы бы не имели ничего против ее тела, если бы она была жива.

Он мрачно рассмеялся:

— Равные права для мертвых?

Ее улыбка скривилась.

— Почему бы и нет? Многие из моих лучших друзей — трупы.

Он фыркнул.

Она посерьезнела:

— Мне… как-то не хотелось бы на этот раз быть одной.

Так что он занял свою обычную позицию у двери.

Медтехник уложила на стол тушу, бывшую когда-то женщиной, раздела ее, обмыла и распрямила. Закончив с этим, она поцеловала мертвые губы.

— О Боже, — воскликнул шокированный Феррел. Его мутило. — Вы сумасшедшая! Вы просто какая-то чертова некрофилка! Причем лесбиянка-некрофилка! — Он развернулся к выходу.

— Вот, значит, как вам все это видится? — Голос ее был мягок, в нем по-прежнему не было обиды. Это его остановило, и он оглянулся через плечо. Она смотрела на него так нежно, как если бы он был одним из ее бесценных покойников. — В каком же странном мире вы тогда, должно быть, живете.

Она открыла чемоданчик и достала оттуда платье, тонкое белье и пару белых вышитых туфель. Подвенечный наряд, сообразил Феррел. Это женщина настоящая психопатка…

Она одела труп и тщательно уложила мягкие темные волосы, прежде чем уложить его в мешок.

— Пожалуй, я положу ее рядом с тем милым высоким барраярцем, — сказала она. — По-моему, они могли бы понравиться друг другу, случись им встретиться в при других обстоятельствах. Да и потом, лейтенант Делео женат.

Она закончила заполнять бирку. Подсознание пыталось что-то подсказать Феррелу, но ему, все еще пребывающему в шоке, никак не удавалось уловить мысль. Понимание ударило его точно обухом по голове.

Она не стала проводить идентификацию!

«За дверь, прочь от этих ужасов — вот куда тебе следует идти, — сказал он себе. — Ты не хочешь оставаться здесь, ручаюсь в этом».

Но вместо этого он, трепеща от волнения, приблизился к трупу и прочел бирку.

Мичман Сильва Бони, гласила надпись. Двадцать лет. Его ровесница…

Он задрожал, словно от холода. Здесь, в этой комнате, и впрямь было холодно… Терса Бони закончила собирать свой чемоданчик и снова повернулась к платформе.

— Дочь? — спросил он. Других слов не было.

Она поджала губы и кивнула.

— Вот уж… невероятное совпадение.

— Никакого совпадения. Я сама попросилась в этот сектор.

— О. — Он сглотнул, повернулся, чтобы уйти, затем развернулся обратно. Лицо его пылало. — Простите за то, что я наговорил…

Она улыбнулась своей тихой печальной улыбкой.

— Ничего.

Они нашли еще один механический обломок и поэтому решили сделать еще один виток поисковой спирали, чтобы удостовериться, что все возможные траектории пройдены. И вскоре они действительно обнаружили еще одного мертвеца — жутко изуродованного, бешено вращающегося, с вывалившимися от какого-то мощного удара обледенелыми внутренностями.

Служительница смерти проделала свою грязную работу, ни разу даже не поморщившись. Когда дело дошло до обмывания — задачи, не требующей профессиональной подготовки, — Феррел неожиданно спросил:

— Могу я вам помочь?

— Конечно, — Она немного подвинулась, освобождая место. — Честь не уменьшится, если ее разделить.

И он приступил, робко, как начинающий последователь святого, обмывающий своего первого прокаженного.

— Не бойтесь, — сказала она. — Мертвые не могут вас обидеть. Они не причинят вам боли — если не считать того, что в их лицах вы видите собственную смерть. А с этим можно справиться.

Да, думал он, хорошие люди не отворачиваются от боли. Но великие… они идут ей навстречу.