Филипп Палмер - Ничейный космос

Но вдруг яхту разрывает на куски, и она исчезает — судно в ловушке.

Фотоны, будто рой разозленных пчел, устремляются прочь от потерпевшего крушение судна. Захваченные гравитационным полем желтой звезды, они несут в себе запас неистраченной энергии — рой сливается со звездой, и та разбухает.

Нас окутывает пламя. В космос от поверхности звезды устремляются столбы красного и желтого света, кольцо астероидов горит — камни плавятся с громким шипением. А наши силовые поля дико пульсируют.

Алби удовлетворенно вздыхает.

— Я будто домой вернулс-ссся. — Его огненная сущность трепещет от удовольствия.

Я сам не свой. Мне нанесли жестокое поражение. Все потеряно.

Не отчаивайся, мы…

Молчи.

Должен быть выход…

Молчи, я сказала!

Твои мысли невыносимы.

Подумай о приятном. Ради меня.

Лена! Не надо! Умоляю, остановись!

Ах, боль моя — она бесконечна.

Так-то лучше. Жалуйся, жалуйся, только не

Душа моя — пустыня.

замолкай. Тебе так досталось, Лена.

Ты прав! Я страдаю!

Что дальше?

Ну, мы летим. То есть судно летит.

А если проиграем?

Сдадимся. Вряд ли они убьют тебя. Ты слишком ценна для них — этакий приз. Захватят тебя и потребуют выкуп.

Я тоже так думаю.

Ну конечно: нетрудно выяснить, что яхта зарегистрирована на имя дочери Гедира.

Они, должно быть, обмочились со страху.

Лена, они же пираты.

Кулак ярости Гедира сметет их, как пыль. Сокрушит их, будет варить живьем, пока их мозги не высохнут от неописуемой боли.

Если поймает.

Сомневаешься? Мы ведь в цивилизованном обществе!

Вселенная необъятна, а эти люди — прирожденные воины.

Уничтожить их — всех до единого.

Проще заплатить за тебя выкуп. Пиратам нужно только это.

Чего они захотят? Денег?

Деньги для них не имеют значения. Они запросят оружие, припасы, возможно, новый корабль… а возможно, и терраформирующий завод.

На что им терраформирующий завод? Обживать планету?

Они и так обживают планеты — создают себе свободные небеса. Колонизируют Ничейный космос. И жаждут еще больше планет — взамен тех, которые потеряли из-за… Впрочем, довольно об этом. Ничейный космос, как тебе известно…

Ты прав, мне известно.

В самом деле.

Объясни только, как можно жить в этом проклятом пространстве, полном отчаяния?

Живя среди опасностей, пираты ожесточаются, закаляют дух.

[Я вздрагиваю от отвращения. ] Понимаю. Сам чувствую то же самое.

Но если… если пираты возьмут нас в заложники, потребуют выкуп, и на их требования согласятся, тогда бандитов выследят. И уничтожат.

Да.

Очистим Ничейный космос. Такова моя воля. Решение окончательно.

Но это невозможно.

Только не для меня!

Гедир попросту этого не допустит.

Тогда пусть катится к черту.

Лена!

— Готовьтесь, берем яхту на абордаж.

— Да! Да-да-да-да!

— Силовые поля — на максимум.

— Орудия к бою готовы.

— Ой, а у меня встал.

— И вот это ты называешь «встал»? — говорит Аллия. — Он такой масенький, что тебе лучше…

— Погоди, вот увидишь мой резервный пенис.

— Приготовьтесь к контакту.

Мы пробиваем в корпусе яхты дыру, и тут же начинается ад… По нам лупят пушки и автоматический излучатель; рвутся плазменные снаряды, раскачивая наш корабль. Но мы успели наладить абордажный тоннель — его стенки непробиваемы, сотканы из плотно сжатого воздуха. Мы ныряем в этот тоннель и спокойно подлетаем к яхте…

— У меня на мониторе нановоины.

— Мать твою!

Мы взрываем пылевые гранаты — облако радужной пыли оседает на стенках, на полу и панцирях невидимых глазу боевых роботов. Этим бойцам ничего не стоит пробить человека насквозь и вырвать внутренности. Вооруженные лезвиями, нановоины бросаются на нас, нашу экзоброню режет и покалывает. Мы метим в маленькие искорки и ударяем по роботам из импульсных винтовок.

Я замечаю искорку на спине у Аллии и стреляю по ней. Ослепительный луч света опаляет броню. Робот уничтожен. Поднимаю винтовку и — пж-шш, пж-шш, пж-шш — еще две искорки исчезают, а в переборке образуется большая дыра.

Мы пробиваем себе путь, рассеивая пыль и расстреливая микроскопических врагов. Продвигаемся вперед — грозные, неудержимые, словно отряд сумасшедших десантников, стреляющих по воображаемым мухам.

На яхте лишь один пассажир — женщина, которую мы так давно хотели захватить. Врываемся на мостик — и вот она: гибкая, ловкая, прекрасная, черноволосая. В гневе палит по нам из плазменного пистолета, но мы уворачиваемся. Гарри стреляет по ней из импульсной винтовки и выбивает пистолет из рук. Мы тут же подбегаем, берем ее в плен при помощи липких оков. Женщина кричит, и крики ее эхом разносятся по коридорам судна… Но она в безопасности, нановоины запрограммированы не нападать на нее.

Неожиданно Роб судорожно сглатывает и начинает дрожать.

Он смотрит на меня полными страха глазами. Бьет себя по щеке — наноробот пробился через силовое поле и вошел Робу в голову. Через секунду он доберется до мозга, измельчит его, а через минуту уничтожит все внутренние органы.

Такая потеря! Тридцать лет Роб был мне другом, а я ему — капитаном, покровителем, напарником. Мне становится больно.

Я вскидываю винтовку и выстрелом сношу Робу голову. Кровь и мозг разлетаются в разные стороны. Остальные члены команды тоже стреляют по Робу, сжигая тело, чтобы ни частицы не коснулось пола.

Остается лишь искорка света — чудом уцелевшая, она мечется в воздухе.

Пять винтовок стреляют одновременно — искорка умирает. Я скорблю.

Но сейчас время действовать.

За этой яхтой мы гонялись двенадцать часов — только затем, чтобы наткнуться на смертоносные искорки света. Сейчас я ужасно устал и хочу лишь одного — облегчить кишечник.

— Все чисто.

Я сплю на ходу. Спотыкаюсь, и Аллия подхватывает меня. Она сама засыпает. Мы поддерживаем друг друга, пошатываясь, моргаем, чтобы не слиплись глаза.

И плачем, обнимаясь. Роб был ей мужем, и она любила его больше всего на свете.

— Родной мой, — рыдает Аллия, — не покидай меня. Останься со мной.

Я сам реву, как ребенок, и крепче прижимаю к себе Аллию.

— Добро пожаловать.

Я смотрю на него холодным угрожающим взглядом.

Его зовут капитан Флэнагон. «Капитан» — это вежливое формальное обращение. Сам он не проходил летной подготовки и лицензии на полеты не имеет. Поселенец в пятидесятом поколении с планеты Кембрия. Пятьдесят семь лет от роду.