Филипп Палмер - Ничейный космос

И я сплю дальше, терплю, зная: наяву Мне предстоит пережить события куда страшнее самого жуткого из кошмаров.

Скука смертная, кэпу я пока не нужен. Можно пойти к себе, навестить схрончик запрещенных материалов. У меня там полный набор.

Сигаретки.

ЛСД.

Экстази.

Порнушка на любой вкус. Амфетамин.

Я листаю хрупкий древний журнал. Посасываю капсулу с ЛСД, но не глотаю — организм слишком разборчив: просто-напросто не принимает в себя никакой наркоты, сразу выбрасывает. Вот она, обратная сторона искусственного улучшения тела — мы просто обязаны вживлять себе антинаркотные чипы.

В этом есть свои плюсы: можно подключиться к порнопрограмме через чип, вживленный в подкорку, поглазеть на любую обнаженную женщину, трахнуться с любым мужиком… или с женщиной. Да вообще с кем угодно. Стоит только подумать, и система впрыснет мне в кровь эндорфины или адреналин. Я могу опьянеть, просто икнув. Скажу «курнем», и в ушах загудит, по венам побежит жидкий огонь. Однако это не то… Мне нравится держать сигарету в зубах, полизывать, фильтр. Нравится перекатывать во рту капсулу с ЛСД. Ведь это же половина кайфа.

Но я не употребляю. Организм не позволит. Легко забалдеть виртуально, но физически — попросту невозможно. Это я называю облом.

И поэтому я читаю — уж книги-то моя система не отторгает. Я читаю, читаю, читаю… Проходят месяцы, один за другим.

Тем временем флот Корпорации не просто не отстает от нас — он ускоряется. Мы впереди, но у них-то движки помощнее будут. С каждым часом, с каждым днем они разгоняются все больше и больше. А сила ударной волны от взрыва бомбы из антивещества постепенно гаснет. Мы медленно теряем скорость, а враг медленно ее набирает. Рано или поздно он нас настигнет.

Такая вот погоня на высоких скоростях. Она продолжается. Пройдет месяцев шесть, прежде чем флот врага приблизится к нам на расстояние торпедного удара. И тогда бой повторится.

Эх, жизнь, романтика!

Я посасываю таблетку.

Держу в одной руке косячок, другой ковыряю скобку на развороте журнала — она будто торчит из пупка нагой девицы.

Мечтаю о победе.

Капитан все талдычит мне, учит: ты, мол, слишком много времени проводишь один. Тебе надо больше общаться. А я не общаюсь, что ли?! Еще как общаюсь — с собой, например, с книгами, с кончиками пальцев, с языком, с девчонками из порножурналов. По-моему, у меня достаточно широкий круг общения.

Жужжит зуммер.

— Брэндон, — ровным голос зовет капитан, — на мостик. Враг догнал нас и готов напасть.

Я потираю оттопыренную ширинку, нюхаю сигарету, катаю во рту капсулу ЛСД. От женских прелестей на развороте журнала глаз не отвести.

Но я возвращаюсь в настоящий момент. Нажимаю на кнопку, и дверь открывается — выбегаю в коридор. Ничего не поделаешь, порно — время, а войнушке — час.

На мостик поднимается Брэндон — бледный и вспотевший.

— Ну, здравствуй, — мягко здороваюсь я. Мы уже четыре месяца удираем от остатков флота Корпорации, и ни разу за это время Брэндон ни с кем из нас не говорил. Мы пили всей командой, тренировались, трепались о книжках и фильмах, сплетничали о бывших возлюбленных, а он, понимаешь, заперся у себя в каюте. Ладно, мы не против, каждый сходит с ума по-своему.

А теперь Брэндон понадобился — точнее, его космологические и навигационные навыки.

— Мы уже прибыли на место? — спрашивает он, и я киваю. Брэндон облегченно бормочет: — Значит, мы сейчас сделаем то, что собирались сделать?

Я снова киваю к еще большему облегчению Брэндона. Он садится за пульт управления.

— Сейчас веди нас ровненько, — говорю я. — Ровненько и тихонько.

Корабль резко кидает то в одну сторону, то в другую, затем он возвращается на прежний курс. Брэндон так шутит, всегда одинаково, и никто к этому не может привыкнуть.

Кроме меня, пожалуй.

Мы смотрим на экран монитора, наблюдаем черную дыру, уютно устроившуюся в искривленном пространстве. Когда-то… это было солнцем типа С, пока не превратилось в сверхновую и не взорвалось. Гравитация смяла солнце, и оно продолжало втягиваться само в себя, пока плотность его не стала практически бесконечной. Теперь же звезда настолько массивна, что всасывает сам свет.

Все это для нас раскопал Джейми — он помешан на черных дырах. Даже дает им прозвища (вот эту, например, он прозвал Мясорубкой). Джейми вообще относится к категории людей, верящих, будто через черную дыру можно попасть в иную вселенную. Беда в том, что проверить это никак нельзя — любого, кто попытается пройти через черную дыру, мертвая звезда элементарно расплющит.

У штурвала стоит Брэндон, он должен провести нас по самому краю гравитационного поля черной дыры. Мы будто насекомое на краю норы муравьиного льва, но если повезет, нас благодаря эффекту рогатки запустит дальше на полной скорости. Однако малейшая ошибка в расчетах — и нас засосет гравитационное поле.

Хороший способ пощекотать нервишки.

На орбите Мясорубки вращаются нейтронные звезды и черные дыры поменьше, которые Джейми назвал Бегунками. Единственный способ пробраться между ними — быстро и умеючи. Сложный рисунок гравитационных полей напоминает карту рифов, коварных и омытых кровью.

И мы летим — прямо в объятия сингулярности, затем кренимся, очертания корабля искривляются, наше огромное судно раздувается аж до размеров дредноута, и в то же время мы — планктон: его несет прямиком киту в пасть, а он еще надеется выплыть.

Р-раз.

Два.

Три-и!

И мы уже по другую сторону Бегунков. В целости и сохранности.

На экране видно, как наши преследователи останавливаются у границы гравитационного поля черной дыры. С десяток кораблей отделяется от группы и медленно идет к Бегункам. Ясно, что это не добровольцы.

Один звездолет попадает в приливную волну энергии, и та несет его прямо на камешек размером с грецкий орех, содержащий мини-сингулярность. Боевой корабль вздрагивает, начинает вибрировать и разлетается на миллионы осколков.

Второй звездолет аккуратно отходит от черной дыры, и его тут же засасывает нейтронная звезда.

Все десять кораблей погибают: некоторые еще пытаются, как мы, пройти по краю гравитационного поля, но куда им до нас! Все они падают в смертельные объятия Мясорубки.

Вж-жик! И нет кораблей — они смяты, разбиты, от них не осталось ничего — или того меньше.

А нам хоть бы что.

Уже несколько часов подряд у меня звенит в ушах… Стоп! Да это же сигнал тревоги из камеры, в которой мы оставили пленницу!

— Быстро проверь, что там случилось! — велю я Гарри. — А я сейчас…

…Усну где стою. Брэндон успевает меня подхватить и усаживает в кресло.

— У меня это… — сонно бормочу я, — слегка того… и только-то…