Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Угроза

— Откуда, черт возьми она взялась? — спросил Льюис.

— Кто? — переспросил тот, кто вселился в тело Эйска.

— Она. Тереза. Она там, за твоей спиной.

Оглянувшись по сторонам, Эйск, злобно нахмурившись, посмотрел на потолок.

— Очень смешно. А теперь отвяжись от меня.

— Но…

С истомой вздохнув, Тереза удалилась из темницы.

— Ты что, не видишь ее?

Никто из них не ответил ему. Он знал, что она действительно была здесь, он слышал цоканье ее каблучков, чувствовал, как шпильки ее черных туфель врезались в полип. Клетки обоняния уловили в ее дыхании сладковатый запах жвачки. Выйдя из темницы, она шла по длинному коридору. В силу некоторых причин ему было довольно трудно сосредоточить на ней свое восприятие. Ему показалось, что для ходьбы пешком она передвигается слишком уж быстро. Он это заметил только потому, что полип коридора превратился в бетон. Резкий желтый свет исходил из электрических лампочек на потолке, каждая из которых была помещена в защитный решетчатый кожух. Она опережала его. Цок, цок, цок — стучали по полу ее шпильки. Устремившись за ней, он почувствовал, что грязные джинсы, облепившие его ноги, сковывают движения. Воздух здесь был прохладнее, и при выдохе из его ноздрей шел белый пар.

Тем временем впереди него Тереза проскочила сквозь длинный ряд выкрашенных в серый цвет дверей. Последовав за ней, Льюис оказался в пустом подземном складе. Он снова был в Месопии, как и пятьсот пятьдесят лет тому назад. Он огляделся. Это было квадратное помещение, длина каждой из его сторон составляла шестьдесят метров, а высота достигала двадцати. Грубый шероховатый бетон и окрашенные в красный цвет стальные несущие балки. Установленные наверху осветительные панели отбрасывали слабый бело-лунный свет. Как и прежде, здесь подтекали сточные трубы и отвратительная жидкость капала прямо на пол.

Она стояла в центре помещения и выжидательно смотрела на него.

Опустив глаза, он наконец увидел тело, в котором оказался.

— Нет! — в отчаянии закричал он. — Этого не может быть.

В дальнем конце склада раздался громкий звук чьих-то шагов. Льюис не стал дожидаться того, кто выходил из мрака. Резко повернувшись назад, он обнаружил, что двери больше не было, вместо нее он увидел лишь бетонную стену.

— Господь Всемогущий. Вот дерьмо!

— Привет, Льюис.

Его тело заставили повернуться. Мышцы ног действовали так, как будто их пронзили раскаленной иглой. Он до боли закусил подрагивающую губу.

Тереза ушла. Тот, кто приближался к нему, был тем телом, в которое он вселился на Лалонде.

— Ты мертв, — прошептал Льюис. Слова с трудом вырвались из его скованного ужасом горла.

Латон лишь улыбнулся своей надменной улыбкой.

— Уж кому, как не тебе, Льюис, знать, что в этой вселенной теперь нет такого понятия, как смерть.

— Я здесь властвую, — завопил Льюис, — я — Перник, — он попытался метнуть белый огонь, чтобы испепелить этого зомби, снять кожу с его вонючих прогнивших костей.

Латон остановился в пяти метрах от него.

— Ты был Перником. Однажды я сказал тебе, что мы вновь встретимся, но уже как равные. Я солгал. Ты не в состоянии постичь даже те процессы, которые привели к твоему появлению в этой вселенной. Ты так навсегда и остался неандертальцем, Льюис. Ты считаешь, что только грубой силой можно всего достичь. Но тебе не по силам даже задуматься об источнике твоей энергетической мощи. Я это знаю, потому что анализирую твои удручающе вялые мысли начиная с того самого момента, как ты вселился в мое тело.

— Что ты сделал со мной?

— Сделал? Да я просто сделал тебя частью самого себя. Одержал одержимого. При определенных обстоятельствах это вполне возможно. В данном случае я просто повредил нервную систему Перника, применив к ней свое биологическое оружие. Теперь его нейронные клетки и нервные окончания проводят только мои мыслеимпульсы. Можно убить клетки, но нельзя переподчинить их. Видишь ли, вся штука в кодировке. Я знаю коды, а ты нет. И пожалуйста, не спрашивай меня о них, Льюис, ведь нет ничего проще чисел. Теперь ты действуешь лишь как вспомогательная часть моей личности. Ты мыслишь только потому, что я позволяю тебе это делать. Именно так я и вызвал тебя сюда.

— Я мыслю потому, что я существую! В течение столетий я остаюсь самим собой, сволочь!

— Вот если бы тебе пришлось вернуться в ничто, то тогда бы ты точно стал самим собой. Свободным и независимым. Ты хочешь туда, Льюис? Только так ты можешь вырваться из неволи. В этой вселенной тебе для того, чтобы функционировать, обязательно требуется физическая, живая биоматрица. Ты можешь немедленно уйти, если захочешь.

Что-то оттягивало пояс Льюиса. Опустив глаза, он обнаружил нож с энергетическим лезвием, который болтался в ножнах, прикрепленных к поясу.

— Нет, — он тихонько мотнул головой, испугавшись такой перспективы. — Нет, не хочу. Это то, чего ты добиваешься. Без меня Перник снова будет свободен. Я этого не допущу, я нанесу тебе удар.

— Не обольщайся, Льюис. Я никогда не позволю тебе повторить твой варварский акт гомосексуализма. Ты считаешь себя сильным и целеустремленным. Но это совсем не так. У тебя, как и у других возвратившихся, есть некий туманный план, который заключается в постоянном самоутверждении в этой физической вселенной. Вы пытаетесь его осуществить из-за вашей собственной совершенно очевидной психологической ущербности.

Льюнс зарычал на своего долговязого мучителя.

— Ты дьявольски сообразителен. Посмотрел бы я, на кого бы ты стал похож, проведя сотню паршивых лет в пустоте, где нет ни еды, ни дыхания, ни прикосновения, а есть только это паршивое ничто. Ты бы, говнюк, просто жаждал присоединиться к нам.

— Неужели? — в улыбке Латона уже не осталось и тени юмора. — Подумай, кто ты такой, Льюис. Подумай, кем являются все возвратившиеся. А затем спроси себя, где все остальные представители человеческой расы? Те сотни миллиардов, что умерли начиная с того времени, как наши предки впервые ударили кремнем о кремень, с того времени, как на наших глазах отступили ледники, а мы бились с мамонтами.

— Миллиарды из них со мной. Они ждут своего часа. И когда они проникнут в эту вселенную, вам будет не устоять.

— Нет, Льюис, их нет рядом с тобой в пустоте. Количество пребывающих там душ не идет ни в какое сравнение с количеством живших людей. Я же знаю, что ты не сможешь солгать мне, ведь ты часть меня. Там просто нет всех этих миллиардов. А теперь задай себе вопрос, Льюис, кто оказался в пустоте и почему?

— Пошел ты, — Льюис вытащил нож. Незаметным движением пальца он нажал кнопку, и серебряное лезвие угрожающе загудело.