Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ

Полтора года назад монахи ордена Семисот Семидесяти Семи Апостолов, в рамках освобождения имперских подданных из лап пиратов, заплатили за Эффинда столько денег, сколько у них, в принципе, быть не могло. Выкупили. Вместе с другими рабами. Другие улетели домой, на все лады славя милосердие Господа и церковь Шэн, а Эффинд остался в Инагис-руме.

Свободный. Высокооплачиваемый. С отличной крышей. И по-прежнему недовольный.

Спрашивается, сейчас-то что не так?

Ответ с ног валит. Эффинд собирается быть вечным укором Аристо, который продал его, вместо того, чтоб вместе с ним погибнуть. Будет, значит, торчать в Баронствах, служить Инагису или тому, кто больше предложит, демонстрировать всем окружающим терпение, смирение и добронравие истинного шэнца, пока — что?… Видимо, пока что-нибудь. Потому что дальше мысль останавливается.

Как ни крути, а идеалы — штука мрачная. Осторожней с ними надо.

Андре расстраивала неблагодарность. Сам он с радостью вернулся бы в Империю, но пока не мог себе этого позволить. Знал, что рано или поздно… уже пять лет знал, что рано или поздно прилетит домой. Пусть ненадолго. На полгода или год. Этого хватит, чтоб отдохнуть, чтоб вернуться в Баронства с новыми силами.

А Эффинд в любой момент — может. Ничего его здесь не держит.

И Аристо ни при чем. Что действительно имеет значение, так это то, что в Баронствах, и особенно в Рое, Эффинд — уважаемый человек, а не подозрительная личность, то ли киборг, то ли еще что похуже, каким его считали в Империи. Кем он там был? Дорогим специалистом, одним из лучших мирских пилотов, личным слугой маркграфа. Все это хорошо, но имплантанты делали его существом второго сорта. Там он этого не понимал. Здесь — тоже не понимает. Только домой возвращаться не хочет.

Терпение, смирение и добронравие. А еще — глубокое разочарование.

Эффинд стал легендой сразу, как только появился в Рое. «Маргарита» тогда пришла без половины экипажа, зато с БД-пилотом, и такой добыче все тут же обзавидовались. Только Бушель, капитан «Маргариты» особо довольным не выглядел. Эффинда продал почти сразу. Потом пил с остатками команды. На любопытствующих они смотрели криво, поздравления принимали без энтузиазма. А там и слухи поползли. И выяснилось, что Бушель, ни много, ни мало, самого Аристо упустил. Добровольно, без принуждения, или почти без принуждения дал уйти рыцарю, который стоит как сотня Эффиндов и еще пригоршня имплантантов в придачу.

А, может, и дороже. Это считать надо.

Поверили в историю не сразу. Даже здесь, в Рое, для обитателей которого убийство или пленение Аристо было важнейшим событием в жизни, целью, вроде Самаянги — такой же невероятной и такой же недостижимой — Первого Рыцаря идеализировали, всерьез считали святым. И принять тот факт, что Аристо пожертвовал мирянином, чтоб спасти себя, получилось не сразу. Если точнее — так и не получилось. Отзвуки громкого «дела Радуна» дошли и сюда, выяснилось, что спасал Аристо не себя, а свою женщину и свой корабль, а это, конечно, меняло весь расклад, и нимб над шлемом рыцаря-пилота фон Нарбэ воссиял только ярче.

А вот карьера Бушеля, как свободного капитана, на этом и закончилась. С таким неудачником даже от полного безденежья никто в поход не выйдет. Вот закончатся деньги, вырученные за Эффинда, и прямая дорожка ему в кабалу. Если повезет, Маро Инагис его к себе возьмет, не повезет, будет искать хозяина попроще.

Да и пусть его. К Бушелю у Андре ничего не было. К Эффинду было, но тоже… хм-м, разное неконструктивное. И сказать нашлось бы что, и сделать, но без веского повода незачем, а веского еще дождаться надо.

Он и ждал. Но, так. С ленцой. Других дел хватало. Не Бобом Эффиндом жив Андре дю Гарвей, и слава Господу.

При жизни «Гиза» была нусуром, после смерти, ее навсегда пристыковали к одному из обитаемых секторов Роя в баронстве Инагис-рум, и сделали рестораном. Небольшим. Довольно дорогим. По здешним меркам, «Гиза» стала считаться местом тихим и приличным. В ней не стреляли, не дрались и не шулерствовали. Соблюдали, в общем, правила. А кому правила были не по душе, те в «Гизу» не ходили.

Андре тут был завсегдатаем. Тихие, приличные места, они же буквально созданы для тихой, приличной работы. А Эффинд в «Гизе» почти никогда не бывал, он предпочитал юкори-зону. Даже в Рое есть такая. Со своей, конечно, спецификой. В общем, появление шишки, вроде Боба Эффинда в месте вроде «Гизы» — это всегда событие. А уж когда Боб Эффинд в зал, буквально, врывается, да не один, а с десятком солдат Инагиса в тяжелой броне, это для всех присутствующих повод поднять руки вверх, и сидеть неподвижно.

Андре поднять руки запоздал. Он загляделся на красивого, синеглазого парнишку, который выглядел слишком… положительным для Роя. Загляделся не потому, что красивый и синеглазый, а потому, что держался мальчик так, будто прожил тут всю жизнь.

Паренек был в компании двоих мужчин постарше, вида самого бандитского. Эти-то явно местные, но, наверное, не из Инагис-рума. И Андре как раз задумался, не нужна ли мальчику помощь, когда солдаты ворвались в зал.

Двое тут же застопорили входной люк. Чисто машинально — пиратская привычка, что тут сделаешь. Остальные взяли публику под прицел. А Эффинд вышел вперед.

И остановился.

С выражением глубокой растерянности на лице.

Андре смотрел на него вполглаза. Основное внимание он уделил приглянувшемуся парнишке. И его спутникам. Один из них, темноволосый, маленький как нихонец, начал было вставать, но паренек положил руку ему на плечо, заставил остаться на месте.

— Что такое?.. — с непонятной интонацией произнес Эффинд. — Как так?..

Он еще раз огляделся, искал кого-то и, похоже, глазам не очень верил. Тихо ругнулся, а потом молча, быстро вышел из зала. Следом убрались солдаты.

Дар речи вернулся к присутствующим не сразу.

Что это было не понял никто. И некоторое время все были слишком заняты собой, слишком заняты осмыслением того, грозила ли «Гизе» и им самим опасность, чтоб обращать внимание на окружающее. Андре же, подавив первый порыв выйти следом за Эффиндом — не стоило привлекать к себе слишком много внимания — продолжал наблюдение. Вот сейчас его парнишке определенно нужна была помощь, потому что синие глаза стали закатываться, и кровь отхлынула от лица.

«Нихонец» отреагировал мгновенно. Указательным пальцем несколько раз сильно надавил парню между носом и верхней губой, потом, не церемонясь, ущипнул за кончик носа. Странная метода, но она сработала, синеглазому чудесным образом стало лучше. Последовавший затем короткий обмен взглядами выглядел как безмолвный диалог, так бывает, когда людям не обязательны слова, чтоб понимать друг друга. Похоже, эти двое братья. И, похоже, они действительно из Нихон, это же была нихонская техника, какой-то специфический способ реанимации?