Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ

Стрелять Андре не любил. Кто в Рое живет, тот вообще стрельбу не одобряет. Попадешь не туда, и всем хана, кто не в скафандре.

Он с трех ударов отрубил голову второму киборгу. Быстро, пока первый не опомнился, рванул вперед. К арке. Успел. Подсек ноги одному из убегавших, нанизал на сэйру второго. Из холла начали стрелять. Наконец-то! Андре, прямо с сэйры, столкнул противника под выстрел. Первый, обезножевший, оттолкнул подальше Эффинда. Еще надеялся спасти.

Пригвоздив киборга к полу, Андре освободившейся рукой швырнул в пилота подвернувшейся этажеркой с книгами. И уже отправляя ее в полет понял, что та составляет единое целое с еще двумя. И все они из настоящего дерева. Тяжелые как… Человеку не поднять ни одной рукой, ни двумя.

Глаза у Эффинда стали такие — без вопросов ясно, он все понял. И остается только шепнуть на выдохе: «слава богу». Потому что этажерки достигли цели. Сбили с ног и придавили. Не убили. Судя по крикам, Эффинд жив, и даже почти здоров.

Подстреленного киборга — сэйрой поперек туловища. Прибитому — вспороть живот. Ага, так лучше. Стрелка… чуср, да пропади оно всё! — пристрелить. Благо вот он, под рукой, чужой игольник.

Два выстрела, второй из которых взорвал-таки киборгу голову.

Два удара сэйрой, обезглавившие последнего из врагов.

— Ну, дела, — Андре бросил игольник, и свернул сэйры в браслеты, — не знал, что у Инагиса есть такие резкие парни.

— А-а-а… — просипел Эффинд извиваясь под стеллажом, — аристо… крат…?

— Прикинь! — Андре сочувственно цыкнул зубом. — Сам удивляюсь. Но так уж устроен мир, Боб, кто на Аристо крысится, за тем аристо-краты приходят. Не возрадовался малому — получай большое. А получив, не жалуйся.

Он рассчитывал узнать у Эффинда что-нибудь интересное, что могло оказаться полезным. Но никак не ожидал, что интересное окажется удивительным.

Эффинд поверил, что за ним пришли из-за Аристо. Поверил, потому что видел Аристо в Рое. И в «Гизу» с солдатами пришел именно за ним, за Первым Рыцарем, был уверен, что найдет его там.

Не нашел.

И не мог понять, как это вышло.

— Тебе что, денег мало? — Андре пока не пытался осмыслить услышанное. Просто принимал как данность.

— При чем тут деньги? — горько ответил Эффинд. — Его жизнь принадлежит мне. Я имею право… Чтоб он понял, как это, быть проданным.

— Что ж ты его еще на «Хикари» не сдал, сука ты пафосная?

— Я же не знал, что он меня бросит! Аристо продал мирянина пиратам, не попытался спасти! Я помыслить о таком не мог. Он это сделал, и все равно в это никто не верит. О чем тут говорить?

Андре не слишком жаловал дом фон Нарбэ, считая их всех высокомерными, заносчивыми и холодными засранцами, биороботами, чей геном не включает даже зачаточного чувства юмора. Не было никаких оснований полагать, будто Аристо отличается от родственничков в лучшую сторону, так что Андре и его не любил. Заочно. Но еще сильнее он не любил неблагодарности. Аристо, может, и не ангел, и далеко не святой (а, может, в силу спецификации как раз святой, но тогда тем более не ангел), но он делает важное дело, необходимое дело. Работает на благо Империи, рискует жизнью нисколько не меньше, чем Андре дю Гарвей, чем любой другой аристократ, созданный для войны. Люди должны быть признательны им уже за то, что они есть. Боб Эффинд должен быть признателен Аристо уже за то, что тот просто существует, убивает пиратов, обеспечивает безопасность пилотов-мирян. Любой, кто рассуждает иначе, кто не трепещет, не испытывает благоговения при упоминании аристократов, наверняка враг.

Нет, высокомерие — прерогатива дома фон Нарбэ. А дю Гарвеи всего лишь здраво оценивают свою роль в современной жизни.

— Тебя выкупили, Эффинд, — напомнил он. — За тебя заплатили в полтора раза больше, чем стоят твои имплантанты. Это охренеть как дорого! Как думаешь, придурок, откуда у ордена Апостолов столько денег? Они живут на подаяние! На ми-лос-ты-ню. Ну?

— Я… — Эффинд дернулся, — рабов выкупают дважды в год. Значит, деньги как-то находятся.

— На те деньги, которые за тебя отдали, можно было освободить человек двадцать. Как думаешь, выбирая между одним киборгом и двадцатью нормальными людьми, кого предпочли бы Апостолы? И почему, на хрен, они, все-таки, выкупили тебя? А?!

Андре коротко выдохнул. Помолчал, ожидая, пока уляжется злость. Он умел управлять эмоциями, но только тогда, когда это было нужно для работы. А сейчас он не работал. Пока — нет.

— Трофеи, идиот, — заговорил он, убедившись, что вполне овладел собой. — Тебя выкупили за долю трофеев монастыря «Святой Зигфрид», которая принадлежала Аристо. Он убивал пиратов, чтоб освободить тебя из рабства. А ты служишь барону, который дает пиратам защиту и работу. Так, спрашивается, кто у кого в долгу? Полежи тут, проникнись. Скажешь, когда раскаешься.

— Я раскаиваюсь, — истово зашептал Эффинд, — раскаиваюсь. Я так виноват. Я все осознал, все понимаю. Клянусь, я улечу в Империю сразу же, сегодня же. Богом клянусь.

— Нельзя клясться Богом, — серьезно напомнил Андре. — Особенно, когда врешь.

— Я не…

— Врешь. Ты не улетишь сегодня в Империю. Потому что я тебя убью. Вот подумаю только, о чем еще не спросил.

Он встал, прошелся по гостиной, разглядывая абстрактные узоры на стенах. Эффинд кричал и звал на помощь, но это не мешало. Наоборот, помогало сосредоточиться. Интересные новости. Очень интересные. Лукас фон Нарбэ в Вольных Баронствах. Зачем он здесь? И как это его сюда отпустили? Особенно странно это выглядит теперь, когда он из выдумки превратился в реальность. Создать героя, и тут же отправить его на верную смерть — это даже для ордена Десницы перебор. Тем более, что в Деснице без одобрения церцетарии только воюют, на все остальное обязательно спрашивают разрешения.

Эффинд был уверен, что Аристо в «Гизе»… Был уверен. До сих пор не понимает, как он мог так ошибиться. Так, может, он не ошибся. Может… нет, невозможно. Но…

Андре тихо зарычал на пытающуюся ускользнуть мысль.

Да! Вот оно. Фиолетовые глаза. Он видел портрет. В резиденции фон Нарбэ, кто-то из их предков. Раз в сколько-то там поколений рождается ребенок, отмеченный ангелом. Ребенок с фиолетовыми глазами. В бесконечной череде портретов шестнадцать были с глазами такого цвета. Аристо — семнадцатый. Но на портретах сплошь светлокожие блондины — всех фон Нарбэ изготовляют по единому лекалу, и практика эта началась задолго до появления науки генетики — а Аристо смуглый брюнет. Трудно заподозрить в нем принадлежность к ледяной семейке, особенно, если все внимание сосредоточено на его спутнике.

Тот мальчик, он чуть в обморок не упал сразу, как только Эффинд вымелся из «Гизы». А Эффинд в упор смотрел на Аристо, но не видел его. У Аристо внешность запоминающаяся. Его невозможно сфотографировать или снять на видео, эта особенность входит в спецификацию всех моделей аристократов, даже тех, кто не создан для войны или разведки, но не запомнить, однажды увидев, нельзя. И вряд ли можно с кем-то спутать. Эффинд несколько дней прожил с ним бок о бок, Эффинд увидел его в Рое и узнал — не мог не узнать. Но в «Гизе» не увидел.