Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая

— Да вряд ли с этого. Но имей в виду — что-то тут не так. Хрен их знает, зачем они эту ерунду с реактором вытащили, но то, что вытащили, причем целенаправленно, — я лично уверен. Уж больно резко и больно сразу.

— Да, Абрам. Умеешь ты успокоить.

— Ну а что делать. Просто чую я своей фиксацией что-то нехорошее.

17:00 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Маленький луноходик, казалось, состоял только из колес — числом шесть, ну плюс еще штанга с телекамерой. Даже зонтик антенны для связи с Землей отсутствовал — управлять им можно было только через радиокомплекс станции. Солнечных панелей тоже не наблюдалось, электричество вырабатывали изотопные таблетки, скрытые в конусах тех самых колес. Они же грели аппаратуру, потому длинной холодной лунной ночью цены аппарату не было.

Еще один осколок Советского Союза — разрабатывались такие машинки в восьмидесятых, для Марса, а поработать им довелось в Чернобыле, растаскивая с крыш куски выброшенного реактором топлива. И вот сейчас наконец машинка дорвалась до своего, в прямом смысле слова, звездного часа.

Медленно, метров пятьсот в час, аппаратик под чутким контролем доктора Тоцци катился вдоль кабеля, проложенного от станции до небольшого кратера в стороне. Управление немного напоминало компьютерную игру: тырк «мышкой» в экран — и луноход ползет к нужной точке, а ты тем временем веди себе объективом вдоль блестючей змеи. Долгое занятие. И тупое.

Правильно было бы поручить это дело компу — не дубовому луноходному, так хоть станционному, — но программа поиска пути все никак не желала работать надежно, и русские решили проблему в своей простой, но муторной манере — скинули неприятную работу на экипаж. Пьетро это бесило. Все-таки русские немного варвары — ценность человеческого времени, особенно времени такого квалифицированного специалиста, как он — да и его командир, и другие астронавты и космонавты, — казалось, ими во внимание не принималась. А командир, хоть и ворчал, принимал такую тупую работу как что-то само собой разумеющееся — даже грунт в приемный бункер «Вероны» закидывал лопатой со своими вечными милитаристскими шутками.

Пьетро выбрал очередной вэйпойнт и задумался. Почему у них все всегда так? Не подготовив ничего как следует, не обеспечив ночное энергоснабжение, отправить людей, вынужденных заниматься глупой работой в отвратительных — всего плюс двенадцать градусов — условиях, вместо того чтобы подождать еще немного, отладить программы… Да еще и эти слухи, что не реактор они запустили, а чуть ли не боеголовку. В это Пьетро особо не верил, но кто их, этих русских, знает. Хотя заставил же его командир зачем-то кабель до отведенного под размещение этого самого реактора кратера проверять?

И все равно. С американцами работать, наверное, намного приятнее. Хотя они тоже не подарок. Но у них хотя бы большее значение придается комфорту. Пьетро вздохнул. Ну, что делать, если он понадобился не американцам, а именно русским? В любом случае он увидел Луну, а худшие страхи матери, провожавшей его в аэропорт чуть ли не со слезами, пока не оправдались. Да, русские, особенно командир, немного грубоваты — за исключением похожей на его школьную учительницу математики синьоры Шибановой, она-то как раз очень вежливая и спокойная дама, к тому же весьма симпатичная, — но это вполне приемлемая цена за такую экскурсию.

Командир в шлюзе увлеченно работал отверткой — не электрической, обычной ручной. Он-то воспринимал все как должное. Русские всегда готовы идти на жертвы. Ради чего? В данном случае — особенно? Русскую экономику эта станция не поднимает, скорее наоборот, выкачивает из нее средства. Наука? Для науки орбитальные телескопы, автоматические станции, да те же луноходы — нормальные, умные луноходы, а не это тупое чудо — значительно полезнее. Остается престиж. Наверное, русским очень важно, чтобы их считали ровней тем же американцам. Смысла в этом итальянец не видел. Америка, хотя и сдала позиции в последние десять лет, все еще превосходила русских раз в пять. И достигала тех целей, для которых русским приходилось выкладываться на все двести процентов, играючи и не особо напрягаясь. Надо будет спросить Сергея об этом. Итальянец кликнул по следующему вэйпойнту.

— Шабаш! — Пьетро оглянулся. Третьяков стоял за спиной, подбрасывая отвертку. Та успевала крутануться в воздухе раз пять, прежде чем широкая ладонь русского плотно и четко подхватывала ее на лету. Вообще подбрасывать разные разности на Луне было здорово — несколько первых суток после прибытия на базу они жонглировали всем, что попадало под руку, — от антоновок из продуктового набора до гаечных ключей и тех же отверток. Пьетро остановился на двенадцати яблоках, а больше не вышло — с каждым днем яблок становилось на два меньше, пока не слопали все. А следующая порция ожидалась только днем, через две недели по земному счету.

— Устал?

— Не очень. Точнее сказать, совсем не устал, просто все очень монотонно.

— Это точно, — командир ухнул спиной в гамак, в движении закинув отвертку в ящик, — дурной работы у нас завались. Но ты молодец — сколько ты уже проверил? Метров пятьсот?

— Шестьсот… тридцать. Еще триста метров осталось. Я думаю, за сегодня все закончу.

— Прервись на час. А то внимание притупляется. И какого черта они до сих пор программу для этого катафалка не отладили? Надоело уже, в самом-то деле.

Пьетро немного опешил — настолько его мысли совпали с мыслями Сергея.

— Вообще-то я слышал, — похоже, появился шанс немного потрепать языками, — что такие программы уже давно есть. И даже на боевых роботах…

— Угу, есть. Только не про нашу честь.

— Это поговорка?

— Она самая, — Третьяков потянулся за термосом, — означает то, что где-то есть что-то хорошее, но тебе это самое что-то хорошее не дают. По тем или иным причинам.

— А по каким?

— Об этом поговорка умалчивает. Может быть, просто-напросто денег не хватило, как это у нас обычно и случается.

— Странно. По-моему, нормальный компьютер для такой маленькой машины намного дешевле, чем все это. — Пьетро обвел рукой станцию, но подразумевал он, ясное дело, и всю базу, и даже орбитальную станцию, находившуюся сейчас где-то над невидимым-с Земли полушарием. — Вы потратили массу денег… А в результате из-за таких мелочей используете все эти деньги не так эффективно, как могли бы.

— Наша старая беда, — Сергей скривился, — главное делаем, а про мелочи либо забываем, либо руки не доходят. Видимо, просто сил не хватает. Нас же мало, Пьетро, а после девяностых стало еще меньше.

— Вас — это русских?

— И русских тоже. Но я про тех, кто умеет делать что-то такое… необычное. Сложное. Программы, компьютеры, самолеты… космические корабли, наконец. И летать на них. Знаешь, сколько народу ушло из космоса в торговлю?