Гарри Гаррисон - Космический врач

Наконец, сообщение пришло.

– Алло, «Большой Джо», – заскрипел голос, и хотя говорящий старался, чтобы его голос звучал оптимистично, в нем проскальзывали тревожные нотки. – Мы не утверждаем, что это окончательный ответ, так как расчеты будут повторены, и что-нибудь будет проделано. Но правда состоит в том, что… ну… вы находитесь на неверной траектории слишком долго. Из этого следует, что имеющейся у вас реактивной массы недостаточно, чтобы направить корабль к Марсу. Вы не можете увести свой корабль с траектории, ведущей во внешнее пространство.

В установившейся вслед за этим шокирующим сообщением тишине легкий стук в дверь прозвучал неестественно громко. Помощник механика вошел внутрь, отсалютовал и окинул быстрым взглядом группу потрясенно молчащих людей. Затем протянул Дону полоску бумаги.

– Я подумал, что будет лучше передать эти показания приборов прямо сейчас, сэр. Я как раз провел тестирование несколько минут назад.

Дон встряхнулся. Чтобы размышлять о других проблемах после того, что они только что услышали, приложить требовалось значительные усилия. Он взял полоску бумаги и непонимающе уставился на этот документ.

– Извините, но не могли бы вы объяснить, что означают эти цифры?

Помощник радиомеханика отметил ряд цифр справа и остановил внимание на последней из них, обведенной красным кружком.

– Это процент кислорода в нашем воздухе. Вы видите, он неуклонно снижается. Эти данные получены через каждые пять часов, начиная с момента аварии. Изменения были медленными, но сейчас появился внезапный провал – вот здесь, в последнем числе. Я думаю, радиация Солнца убила большое количество фитопланктона. Это добавилось к тому, что мы потеряли в результате аварии вместе с водой, и значительно нарушило равновесие.

– Что это такое?

– Ну, сэр, просто люди на корабле превращают кислород в углекислый газ значительно быстрее, чем водоросли могут возобновлять его. Наш воздух становится все более непригодным для дыхания.

Дон вздрогнул. Слишком много проблем вот так сразу.

– Сколько потребуется времени, чтобы это стало опасно?

– Дни, наверное, не могу сказать точно. Но что-то надо предпринимать уже сейчас.

– Не в настоящую минуту. Я спущусь в рефкамеру, как только будет время. Кто там командует?

Матрос, ему было никак не больше двадцати лет, сконфузился.

– Ну, лейтенант Хонг умер, и я решил, что остаюсь только я.

– Как ваше имя?

– Хансен. Помощник рефмеханика третьего класса Хансен.

– Так вот, Хансен, сейчас вы являетесь рефмехаником. Работайте хорошо, так как мы на вас надеемся.

– Есть, сэр, – Хансен вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

– Он справится, – подумал Дон, глядя в спину уходящего парня. Затем он вспомнил о сообщении с Марса и почувствовал, как его снова охватывает болезненная депрессия. Он повернулся к Курикке.

– Что это за реактивная масса, о которой беспокоится Марсианский центр? – спросил он. – Сожалею, что вынужден задавать глупые вопросы, но изучение медицины оставляет мало времени на изучение других дисциплин. Я считал, что корабль движется с помощью атомной энергии.

– Так и есть, сэр, но тем не менее, мы нуждаемся и в реактивной массе. Ракеты движутся, не отталкиваясь от чего-то, но отбрасывая что-нибудь от себя. То, что отбрасывается, и называется реактивной массой. В химических ракетах им является раскаленный газ. Газ вылетает в одном направлении, ракета движется в другом. Чем большую массу вы выбрасываете, тем больший импульс получите и тем, без сомнения, быстрее будете двигаться. Можно получить большой импульс и выбрасывая что-то с большой скоростью. Именно это мы сейчас и делаем. Наша реактивная масса – тонко измельченные частицы кремния. Они получаются выпариванием в вакууме шлаков металлургических предприятий и имеют микроскопические размеры. В двигателе эти частицы разгоняются до невероятных скоростей. Они-то и обеспечивают наше движение.

– Достаточно просто, по крайней мере в теории, – кивнул Дон. – Хотя в нашем распоряжении неограниченная энергия атомного реактора, у нас не хватает реактивной массы для необходимой коррекции курса?

– Верно, сэр. Обычно нам не требуется много реактивной массы, так как все изменения мы производим гораздо раньше. Чем дальше корабль отклонится от курса, тем большая масса потребуется, чтобы вернуть его на этот курс. Мы ждали чересчур долго.

Дон отказался подчиниться заполнившему рубку унынию.

– Нельзя ли в качестве реактивной массы использовать что-то другое?

Курикка отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что нет, ничто другое не будет достаточно мало, чтобы пройти через инжекторы. И двигатель наш сконструирован для работы именно на этом виде реактивной массы. – Он отвернулся, и впервые со времени их знакомства Дон увидел, что твердый как гранит главстаршина может признать себя побежденным. – Боюсь, что мы ничего не сможем сделать.

– Мы не можем опустить руки! – настаивал Дон. – Если мы не можем выйти на правильную траекторию, то курс ведь мы можем изменить, чтобы максимально приблизиться к ней?

– Возможно, и можем, капитан, но это, говорю вам, ничего не даст. Если мы истратим всю массу на коррекцию курса, мы не сможем затормозить.

– Ну, по крайней мере, подойдем ближе к Марсу. Там могут оказаться другие корабли, которые состыкуются с нами и снимут с судна. Запросите об этом Марсианский центр.

Ответ потребовал раздражающе много времени и оказался не слишком обнадеживающим.

– Мы здесь рассмотрели все возможности на компьютерах, но, тем не менее, не получили обнадеживающего ответа. У нас здесь нет лайнеров дальнего следования, способных добраться до вас, а орбитальные челноки не способны добраться до вас даже после того, как вы смените орбиту. Не теряйте надежду, мы все еще работаем над этим вопросом.

– Большое спасибо за заботу о нас, – пробормотал Спаркс. – Но вы не на нашем месте.

– Боюсь, что я должен не согласиться с главстаршиной Куриккой и хочу сказать, что его последнее утверждение ошибочно, – произнес Угалде. Он был настолько погружен в расчеты, что не заметил, что с тех пор, как Курикка произнес свое «последнее утверждение», прошло не менее пятнадцати минут. – Кое-что можно сделать. Я рассмотрел ситуацию с нескольких сторон и, если вы позволите мне сказать, то вы увидите, что рассматривали ситуацию лишь с одной стороны. Это произошло потому, что вы ее неверно сформулировали, – он тут же стал расхаживать взад и вперед по рубке. – Проблема не в том, чтобы найти добавочную массу, а в том, чтобы скорректировать наш курс. Если сформулировать вопрос так, что ж, проблема становится ясной и ответ очевиден.