Маргарет Уэйс - Легион призраков

– Кстати, – сказал Флэйм, положив руки на колени, – вы не заметили, что кто-то шел за вами в темноте, когда вы поднимались к нам. Я заметил, но подумал, что и вы тоже, потому что вы то и дело оглядывались на ходу. Что это было? Может быть, кто-то оттуда?

«Если это так, – подумал Саган, сделав несколько глотков воды, – то вы, похоже, не очень волнуетесь за свою безопасность: никакой охраны поблизости не видать. Интересно, что же он видел – или думал, что видит? Ее? Вполне возможно. Он ведь Королевской крови…»

– Я слышал тихий шелест, – сказал Саган, – и подумал, что это какой-то зверек.

Флэйм, казалось, не поверил Сагану, но не знал, как бы повежливее сказать об этом гостю.

– Это мог быть кто-нибудь из них, мой принц, – сказал Панта, сделав ударение на слове «них».

Флэйм удивленно приподнял брови:

– Да, вы правы. Я не подумал об этом. Конечно, они должны были бы проявить любопытство. А теперь, милорд, – продолжал он, с беспокойством подавшись вперед, – скажите мне, с какой целью вы прилетели сюда.

Саган осторожно поставил кружку на пестрый коврик и, глядя в синие глаза Старфайера, спокойно произнес:

– Я прибыл в поисках короля.

Флэйм в этот момент казался воплощением своего имени – от него как будто исходил ощутимый жар.

– Вы нашли его, милорд, – тихо сказал он.

Сердце Сагана болезненно сжалось. Он увидел, наконец, на кого похож Флэйм. Это было разительное сходство, но не с Дайеном, а с ним самим – Командующим Дереком Саганом.

Такого Саган не ожидал.

– Посмотрим, – сухо сказал он и опустил глаза, увидев свое отражение в воде, оставшейся в большой серебряной кружке. – У меня к вам немало вопросов. Имею в виду ритуал инициации.

– Да, милорд. Панта говорил мне об этом. Я готов.

– А не слишком ли много он сказал вам? – глаза Сагана сузились. Он с тревогой взглянул на старого Панту.

– Только то, что можно сказать, милорд. Как вы сами увидите, Флэйму этого достаточно.

«Да. Этому я могу поверить, – подумал Саган. – Однако, посмотрим…»

– А теперь я, в свою очередь, спрошу вас: чего вы хотите от меня, Флэйм Старфайер? – сказал Саган.

– А как вы думаете, милорд? – лучезарно улыбнулся Флэйм. – Трона, короны. Я хочу стать королем.

– Добыть это очень трудно.

– Разумеется, – беззаботно пожал плечами Флэйм. – Мой кузен Дайен знает обо мне, не так ли? Вы рассказали ему о том, что услышали в госпитале, пересказали ему историю, которую поведала, исповедуясь, безнадежно больная женщина?

– Да, рассказал ему об этом, хотя он уже догадывался о вашем существовании. – Саган пристально взглянул на гемомеч.

Флэйм погладил рукой эфес меча:

– Мы видели друг друга, но не общались, как, скажем, я и вы, милорд. Я решил, что лучше будет, если информацию обо мне он получит от вас: вам он верит. Но дело не только в этом. Весь сценарий того, что произошло в госпитале, задуман мной. Я хотел пробудить ваше любопытство, милорд.

– Сценарий? – нахмурился Саган. – Значит, история, которую рассказала эта женщина, выдумка?

– О, нет, милорд, – Флэйм стал сосредоточенным и задумчивым. – Эта женщина-врач рассказала правду. Она лечила мою мать. Панта знал эту женщину. Именно он позднее нашел ее. Он может сам рассказать вам об этом.

Саган повернулся в ту сторону, где сидел Панта, и увидел, как вспыхнули у того глаза.

– Да, милорд, – сказал Панта. – Я разузнал, как звали каждого служащего госпиталя. У меня были файлы, полное досье. Я знал, что когда-нибудь эти люди могут понадобиться моему принцу как свидетели.

Саган оживился, но ничего не сказал.

– Но, как я уже говорил вам, я не ожидал революции, – продолжал Панта. – Она опрокинула все наши планы…

– Наши? – спросил Саган.

– Мои… Амодиуса. О! – Еле различимый в тени Панта взмахнул рукой. – Амодиус не давал мне пространных инструкций, я знал его. Он был амбициозным человеком. Его амбиции превышали его возможности. Зачем бы он отдал мне ребенка, если бы не был уверен, что я сумею вырастить из мальчика короля и что настанет такой день, когда я приведу этого мальчика обратно, чтобы он потребовал свое законное наследство.

– Не совсем законное, – мягко поправил Панту Саган.

– А почему бы и нет? – спросил Панта, и в голосе его послышался закипающий гнев. – Табу древних времен!

– Это табу не лишено смысла.

– Ба! – Панта снова взмахнул рукой. – Подобные социальные законы не имели смысла для наших темных предков, но это было задолго до возникновения генной инженерии. Ради чего стали бы мы оставаться во власти этих древних предрассудков? Наши далекие предки слепо верили в то, что человек не может передвигаться быстрее скорости света, они верили, что, кроме них, других разумных существ во всей галактике нет. Мы давно уже не придерживаемся этих устарелых мнений, почему же мы должны заставлять себя следовать их безнадежно устаревшему моральному кодексу?

– Панта, друг мой, – перебил его Флэйм, ставший вдруг суровым и властным. – Довольно. Сейчас не время говорить об этом.

Старый Панта не сразу успокоился и, снова отступив в тень, что-то еще бурчал себе под нос. Флэйм повернулся к Сагану:

– Вы уж простите моему дорогому другу его горячность. Он, конечно, прав, и, как я уже говорил вам, я не стыжусь своего происхождения, но понимаю, что табу против кровосмешения объясняется у большинства людей эмоциональным неприятием, а не является чем-то таким, что можно было бы обосновать доводами рассудка. Такое неприятие кровосмешения пришло к нам с темными инстинктами пещерных жителей. Это те инстинкты, которые нагнетают в нашу кровь адреналин и делают нас способными убежать от льва. Панта рассказал мне все без утайки о моем рождении, но я способен понять, где при этом могут возникнуть определенные проблемы. Вот почему мне пришлось пойти на изготовление документов, свидетельствующих о тайном браке моего отца с женщиной, в которую он был влюблен в молодости. Как ее звали, мой друг? – Флэйм обратился к Панте. – Вылетело из головы.

– Магделена с Артемиса 6, – ответил Панта. – Вы знаете, конечно, эту историю, милорд?

– Да, – сказал Саган. – Я знаю, что Амодиус любил эту женщину и открыто ухаживал за ней, как знал и то, что она умерла от какой-то болезни, которая, подобно смерчу, пронеслась по той планете.

– Конечно, она умерла, – сказал Флэйм, – но кто теперь помнит об этом? Мы играем правдой, оставляя в памяти людей отдельные ее крупицы по своему усмотрению и выбору. Эта женщина сошла с ума, а ее семья упрятала ее с людских глаз и распустила слух, что она умерла во время эпидемии. Но Амодиус остался верен единственной любви в своей жизни. Он навещал эту женщину каждый месяц и имел от нее ребенка…

– Почему же он тогда не взял его к себе и не оставил при дворе в качестве законного наследника?