Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

— Шутите?

— Ну, немножко. Но социальная инерция есть во всем, даже в технологическом прогрессе. Видите, и кольца на месте, и чашки, которыми нас снабдили, закрытые и с носиками.

Продолжая потягивать кофе, Пелорат задумчиво кивнул. Он спросил:

— Когда же мы полетим?

Тревиц от души рассмеялся и ответил:

— Ага, попались. Я начал говорить о настенных кольцах, и вы не заметили, что как раз в это время мы взлетели. Сейчас мы уже на высоте километра.

— Не может быть!

— Взгляните.

Пелорат поглядел на экран и сказал:

— Но я ничего не почувствовал.

— И не должны были.

— Мы не нарушаем правила? Мы, наверно, должны были лететь по радиолучу по восходящей спирали, как мы летели по нисходящей, при посадке?

— Ничего, Янов, нас никто не остановит.

— Но, когда мы спускались, вы говорили…

— Тогда другое дело. Нашему прибытию они не очень радовались, а оттого, что мы улетаем, они просто в восторге.

— Ну что вы, Голан? Единственный человек, который говорил с нами о Гее, Квинтесец, умолял нас не лететь.

— Не верьте этому, Янов. Он говорил для проформы. Он добился, чтобы мы полетели на Гею… Янов, вы восхищаетесь, как я выудил у него информацию с помощью блефа. Извините, но я этого восхищения не заслуживаю. Если бы я и не нажимал, он бы сам все рассказал. Если бы я попытался заткнуть уши, он бы мне это прокричал.

— Что вы говорите, Голан? Это безумие!

— Паранойя? Да, я знаю. — Тревиц подключился к компьютеру и многократно расширил восприятие окружающего мира. — Никто нас не останавливает, поблизости нет кораблей, предупредительных сигналов тоже нет. — Тревиц снова крутанулся на кресле к Пелорату. — Расскажите мне, Янов, как вы узнали про Гею? Вы знали о ней еще на Терминусе. Вы знали, что она в Сейшельском Секторе, вы знали, что ее название означает «Земля». Где вы обо всем этом услышали?

Пелорат надолго задумался. Наконец он сказал:

— Если бы я вернулся на Терминус, я бы сверился со своим архивом. Кое-что я взял с собой, но у меня здесь нет дат, когда я обнаружил ту или иную информацию.

— Подумайте об этом, — серьезно сказал Тревиц, — Учтите, что сами сейшельцы держат рот на замке. Они так неохотно говорят о Гее, будто в самом деле поощряют суеверие, из-за которого простые люди думают, что Геи нет в обычном пространстве. Я могу вам кое-что показать. Смотрите!

Тревиц повернулся к компьютеру и его пальцы с привычной легкостью и грацией легли на контакты, его радовало теплое прикосновение. Как всегда он почувствовал, что часть его воли вылилась наружу. Он сказал:

— Вот компьютерная карта Галактики, какой она была в банках памяти до нашей посадки на Сейшелах. Я покажу вам часть карты, соответствующую ночному небу Сейшел, каким мы его видели прошлой ночью.

Каюта потемнела, и на экране возникла картина ночного неба.

— Так же прекрасно, как вчера на Сейшелах, — тихо сказал Пелорат.

— Даже прекраснее, — нетерпеливо сказал Тревиц, — нет атмосферных помех, нет облаков, нет поглощения у горизонта. Подождите, сейчас я настрою.

Обзор стал равномерно смещаться, создавая у них впечатление, что движутся они. Пелорат инстинктивно ухватился за ручки кресла.

— Вот! — Воскликнул Тревиц. — Узнаете?

— Конечно. Это Пять Сестер — пятиугольник звезд, которые нам показал Квинтесец. Его ни с чем не спутаешь.

— Да уж. Но где Гея?

Пелорат поморгал всматриваясь. Тусклой звездочки в центре не было.

— Ее нет, — сказал он.

— Правильно. И нет ее потому, что ее нет в банках данных компьютера. И поскольку мало правдоподобно, что это подстроено специально для нас, я подозреваю, что местонахождение Геи неизвестно галактографам Сообщества, хотя к их услугам имеется масса информации.

— Как вы думаете, если бы мы полетели на Трантор… — начал Пелорат.

— Я подозреваю, что и там мы не нашли бы никаких данных по Гее. Ее существование скрывают сейшельцы, более того, подозреваю, сами жители Геи. Помните, вы говорили, что некоторые планеты умышленно оставались в тени, чтобы избежать налогообложения или внешнего вмешательства.

— Обычно, — сказал Пелорат, — изготовители карт натыкаются на такие планеты в малонаселенных частях Галактики, этим планетам помогает скрываться изоляция. Гея не изолирована.

— Верно. Это тоже показывает, что здесь дело необычное. Так что давайте оставим эту карту на экране, чтобы и дальше удивляться невежеству наших галактографов. И позвольте мне снова, с учетом невежества самых знающих людей, спросить вас: каким образом узнали о Гее вы?

— Мой добрый друг, я собирал мифы, легенды, данные об истории Земли свыше тридцати лет. Как я могу без моих полных записей…

— С чего-то надо начинать, Янов. Скажем, узнали вы о Гее в первые пятнадцать лет ваших исследований или в последние пятнадцать?

— О! Если оценивать так широко, то в последние.

— Можно оценить точнее. Например, я предполагаю, что вы узнали о Гее только в последнюю пару лет.

Тревиц посмотрел на Пелората, но в полумраке невозможно было прочитать выражение лица. Тревиц немного усилил освещенность каюты. Великолепное сейшельское небо на экране немного поблекло. Лицо Пелората было каменно неподвижно и ничего не выражало.

— Ну? — спросил Тревиц.

— Я думаю, — спокойно ответил Пелорат. — Может быть, вы правы, хотя поклясться в этом я бы не мог. Когда я писал Джемберу из Лебедского Университета, я Гею не упомянул, хотя это было бы уместно, а писал я, дайте подумать, в девяносто пятом, значит, три года назад… Да, вы правы, Голан.

— И как вы наткнулись на это? В переписке? В книге? В научной статье? В какой-нибудь древней песне? Как?… Ну же!

Пелорат откинулся на спинку и скрестил руки. Он погрузился в глубокое раздумье и был неподвижен. Тревиц молча ждал. Наконец Пелорат сказал:

— В частной беседе… Но не спрашивайте меня, с кем, мой дорогой, я абсолютно не помню.

Тревиц провел руками по своему поясу, руки стали влажными от усилий извлечь информацию без явного принуждения. Он спросил:

— От историка? От специалиста по мифологии? От галактографа?

— Бесполезно. Я не могу вспомнить имя собеседника.

— Может быть, потому что его не было?

— О нет. Вряд ли это возможно.

— Почему же? Разве вы отвергли бы анонимное сообщение?

— Думаю, нет.

— Вы когда-нибудь получали анонимные сообщения?

— Очень редко. В последние годы я уже был хорошо известен в академических кругах как собиратель определенных мифов и легенд. И некоторые из моих корреспондентов были так любезны, что предлагали мне материалы, собранные из неакадемических источников. Их иногда нельзя приписать никому конкретно.

— А прямо, не через корреспондентов, вы получали когда-нибудь анонимную информацию?