Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

Нови широко раскрыла глаза и выдернула свои руки. Она затаила дыхание.

— Вы можете читать мои мысли?

Гендибал поспешно поднял палец.

— Я не читаю твои мысли, Нови. Разве что в случае крайней необходимости.

(Он знал, что, в буквальном смысле слова он лгал, невозможно было находиться рядом и не улавливать общего направления ее мыслей, для этого даже необязательно было принадлежать ко Второму Сообществу, но Гендибал почувствовал, что он чуть не покраснел, даже со стороны стрынки такое отношение льстило… И все-таки следовало ее подбодрить, просто из человеколюбия…)

— Я могу также влиять на мысли людей, — сказал он. — Я могу заставить человека почувствовать боль, я могу…

Нови качала головой.

— Как вы все это можете, мастер? Руфирант…

— Забудь о Руфиранте, — раздраженно сказал Гендибал. — Я в любой момент мог остановить его, повалить на землю, вообще разогнать всех стрынцев… — он внезапно замолчал, осознав, что расхвастался перед провинциалкой. А она по-прежнему качала головой.

— Мастер, вы хотите, чтобы я не боялась. Но я боюсь только за вас, так что это не нужно. Я знаю, что вы великий ученый и можете заставить лететь этот корабль через космос там, где любой мог бы единственно — я хочу сказать, только — потеряться. А вы управляетесь с машинами, которых я не понимаю и не смог бы понять ни один стрынец. И вам незачем рассказывать мне об умственных силах, которых, конечно, не может быть, поскольку никаких вещей, о которых вы говорите, вы сделать Руфиранту не смогли. Хотя были в опасности.

Гендибал поджал губы. Пусть будет так, подумал он. Если женщина настаивает, что боится не за себя, пусть так. А все же ему не хотелось, чтобы она считала его слабаком и хвастуном. Не хотелось, и все тут.

— Я умышленно ничего не сделал Руфиранту, — сказал он. — Мы, ученые, не должны ничего делать стрынцам. Мы гости на вашей планете. Тебе это понятно?

— Вы наши хозяева. Mы всегда так говорим.

На миг Гендибал сбился.

— Тогда как же вышло, что Руфирант на меня напал?

— Не знаю, — беспомощно сказала она, — я думаю, он сам не знает, должно быть был сумасошлатым — не в своем уме.

— Как бы то ни было, мы не обижаем стрынцев. Если бы я остановил его, сделал ему больно, меня бы осудили другие ученые, и я мог потерять свое положение. Но если бы мне угрожала серьезная опасность, мне, возможно, пришлось бы его толкнуть, слегка, как можно слабее.

Нови впала в уныние.

— Значит, мне не нужно было врываться, как дуре?

— Ты все сделала правильно. Я ведь говорил, что не должен был делать ему больно, и ты это предотвратила, ты сама его остановила и сделала это прекрасно. Я тебе благодарен.

Она снова счастливо улыбалась.

— Теперь я понимаю, почему вы были так добры ко мне.

— Конечно, я был благодарен, — взволнованно ответил Гендибал, — но сейчас важно, чтобы ты поняла, что опасности для меня нет, Я могу справиться с целой армией обычных людей. Это может любой ученый, особенно из важных, и я уже говорил тебе, что я лучший из них. В Галактике против меня никто не выстоит.

— Раз вы так говорите, мастер, я вам верю.

— Я говорю именно так. Теперь ты перестала бояться за меня?

— Да, мастер, только… мастер, а это только ваши ученые умеют читать мысли и… нет ли в других местах других ученых, которые могли бы противостоять вам?

Гендибал был ошеломлен. Эта женщина, обладала поразительной проницательностью. Он снова должен был солгать.

— Нет, — сказал он. — Никого.

— Но в небе столько звезд. Когда-то я попыталась сосчитать их и не смогла. Если планет с людьми столько же, сколько звезд, не окажутся ли на некоторых из них ученые? Я хочу сказать, кроме ученых на нашей планете?

— Нет.

— А если бы были?

— Они все равно были бы слабее меня.

— А если они напрыгнут на вас внезапно, до того как вы их заметите?

— Они не смогут. Если какой-нибудь чужой ученый попробует приблизиться, я об этом сразу узнаю. Я узнаю это прежде, чем он сможет напасть на меня.

— И вы сможете убежать?

— Убегать мне не придется… Но (предвидя ее возражение) если и придется, скоро я окажусь в новом корабле, лучшем в Галактике, и меня никто не сможет догнать.

— А они не смогут повлиять на ваши мысли, чтобы вы остановились?

— Нет.

— А если их много? А вы один?

— Как только они появились бы, задолго до того, как они смогли бы себе это представить, я бы узнал о них и ушел. И против них тогда обратилась бы вся наша планета ученых, и они бы не выстояли. А они бы об этом узнали и не осмелились напасть на меня, тактически мои враги хотят, чтобы я о них вообще не знал. Но я узнаю.

— Потому что вы настолько лучше, чем они? — спросила Нови, и ее лицо светилось робкой гордостью.

Гендибал не мог сопротивляться. Природный ум Нови, ее сообразительность делали общение с нею радостным. То сладкоголосое чудовище, Спикер Деларми, оказала ему огромную услугу, когда навязала ему эту стрынскую фермершу. Он сказал:

— Нет, Нови, не только потому, что я лучше, чем они, хотя я лучше. А потому, что со мной ты.

— Я?

— Вот именно, Нови. Ты догадывалась?

— Нет, мастер, — изумленно сказала она, — а что же я могу сделать?

— Дело в твоем разуме. — Он поспешно поднял руку, — Я не читаю твои мысли, я вижу только очертания твоего разума, необычайно гладкие очертания.

Она поднесла руку ко лбу.

— Потому что я такая необученная, мастер? Такая глупая?

— Нет, дорогая. — (Он сам не заметил, как у него вырвалось это слово). — Это потому, что в тебе совсем нет коварства и ты честна, бесхитростна, говоришь то, что думаешь, потому что у тебя доброе сердце и… и прочее. Если бы другие ученые послали сигнал, чтобы коснуться наших разумов, твоего и моего, это прикосновение немедленно стало бы заметным на глади твоего разума. Я бы сразу узнал об этом, раньше, чем узнал бы о прикосновении к себе. И у меня тогда было бы время для контригры, то есть для того, чтобы отразить нападение.

После этого они надолго замолчали. Гендибал увидел в глазах Нови не только счастье, но также гордость и торжество.

— Из-за этого вы взяли меня с собой? — тихо проговорила она. Гендибал кивнул.

— Да. Это главная причина. Ее голос упал до шепота:

— Что мне делать, чтобы помочь как можно лучше, мастер?

— Ничего, — ответил он. — Не волнуйся, Нови. Просто — просто оставайся собой.

— Я останусь собой, — ответила она, — и буду защищать вас, как защищала от Руфиранта. — Она вышла, а Гендибал смотрел ей вслед.

Удивительно, как много открылось в ней. Как этому простому существу удавалось держаться в такой сложной ситуации? Под гладкой поверхностью ее разума таились огромные интеллект, доброта и отвага. Чего еще желать?

И хотя Сура Нови не была Спикером и вообще членом Второго Сообщества или хотя бы просто обученной, каким-то образом перед Гендибалом возник ее образ — образ суровой помощницы, готовой сыграть решающую роль в предстоящей драме.