Антон Косенко - Бездна

- Здравствуйте, святые отцы, проходите - он повел их к скамье для приближенных и знаком предложил садиться. Старший товарищ отрицательно мотнул головой, оба миссионера остались стоять. Видя, что они не намерены располагаться удобно и, судя по всему , задерживаться, Леон сразу перешел к делу:

- С чем на этот раз пожаловали? - он старался быть приветливым

- Вы должны остановить войну - твердо сказал священник

- Остановить войну?! - удивился Леон - Но пока нет никакой войны...

- Послушайте - перебил гость - сэр, товарищ, господин..., как к вам лучше обращаться... Война будет и Вам это известно не хуже моего. Вы вот-вот в нее вступите. Это все знают - все Колонии только и говорят об этом - пожилой мужчина говорил быстро, убежденно, его глаза светились огнем знания - Вы не представляете себе последствий! Вы все погибнете и погубите мир - он твердо посмотрел на лидера пиратов

- Мы защищаемся! - воскликнул Леон. Слова священника показались ему несправедливыми, так что он решил ответить. Тем более, что в зале находилось достаточно народу и он знал: слух об этой беседе быстро разнесется по планетам и вскоре в самых отдаленных местах будут обсуждать беседу командующего с миссионерами.

- Мы никому не угрожали - продолжил он - мы узнали о готовящейся агрессии и приняли меры. Я не могу сидеть сложа руки глядя как любящий нас Метрос вооружается и готовит, по-видимому, вторжение, Чего ждать? Когда безумные орды покорят наш мир?

Он посмотрел на священника

- Вы не понимаете! - горестно воскликнул тот - Само ваше существование - уже угроза! Есть только один способ избежать войны. Иначе вы погубите себя и своих людей. Мир захлебнется в крови. Покоритесь! Пойдите на мировую, отдайте им земли - войдите в состав Союза! Они этого хотят.

Возникла пауза. В наступившем молчании, раздался медленный хриплый голос командующего - Леон внезапно почувствовал спазм в горле

- Вы хотите чтоб я остановил приготовления к войне - он смотрел в глаза священнику - тот еле заметно кивнул. - Допустим, это возможно. Это невероятно трудно, так как люди, живущие здесь, предпочтут умереть, чем подчиниться Метросу. Но допустим. Вы думаете, это остановит войну? Земляне готовы к ней не хуже нашего. У них созданы специальные армии для вторжения сюда. Вы думаете их распустят? Нет послушайте - вскричал Леон видя что святой отец хочет его прервать

- Эти армии - воскликнул Леон так громко и ясно, что все присутствующие и без того поглощенные разговором замерли и превратились в тень. - Эти армии войдут сюда как оккупанты. Они установят здесь свой порядок. Но для начала они обезглавят кланы - вырежут всех старейшин и их семьи. Потом всех рангом пониже, а потом доберутся и до простых воинов. Мы для них изгои, преступники, дикари. У нас нет и не может быть никаких прав по их разумению. С нами надо говорить на языке дубины - а иначе никто и никогда не пытался. И вся ваша мировая закончится для нас рабством и смертью. - Леон перевел дух. Видя что священник осмысливает его слова, он добавил уже спокойнее - Мы впустим людей которые нас ненавидят, отдадим им все, позволим унижать себя... Но при первом же оскорблении люди схватятся за оружие и конец вашей мировой. Мир сохранится, но только нас здесь уже не будет. Мировая... - он растянул это слово как бы пробуя его на вкус, потом горестно усмехнулся. Мировая! Люди в Колониях никогда ни пойдут на это. Мы готовы воевать - мы будем воевать! - закончил он уже твердо, видимо желая поставить точку в этом вопросе.

Священник, немного подавленный страстностью речи, слушал молча, неотрывно глядя Леону в глаза, ловя каждое слово. Но по окончании речи он замотал головой

- Вы ошибаетесь! - он откашлялся, волнуясь. Вы думаете, что путь к спасению - война?! священник убежденно вглядывался в лицо мужчины стоящего перед ним, как бы желая, чтобы его вера передалась этому человеку, а через него и всем остальным. - Нет! Это путь к смерти. Да, послушайте - священник вдруг обратился ко всем присутствующим . - Эта война - смерть! Это же очевидно! Я не знаю ваших сил, ни сил землян - мне это не надо! В Библии ясно указаны признаки этого события. Все! Оно наступает. Будущая битва - это Библейский Армагедон, предсказанный много лет назад. Сам Бог указал нам на эти события! Спасите себя и своих близких! Покоритесь! Так вы избежите смерти. Господь защищает праведников! Принеся эту жертву, вы станете возлюбленными детьми Господа нашего, и вам воздастся!

Последние слова священник уже почти прокричал. Глаза его безумно сверкали. Обстановка накалялась. Не все пираты обладали терпимостью командующего. Слова святого отца были непонятны, вызывали гнев и раздражение. После последней фразы раздались недовольные крики. Кто-то из охраны крикнул - о каком это Боге он говорит? Олло велит убивать врагов. Лучше погибнуть в бою и попасть в рай, чем жить рабом!

Услыхав последние слова, священник вообще обезумел. Он потряс кулаком над головой, как бы грозя Леону

- Одумайтесь! - крикнул он - вы ведете своих людей на смерть!

Он торопливо повернулся и быстрым решительным шагом пошел к двери. Его товарищ, не проронивший за все время ни слова, последовал за ним. Им никто не препятствовал, и миссионеры свободно покинули зал, в который набилось уже достаточно много народу. Люди были возбуждены. Они с жаром обсуждали ситуацию, и всех возмущала сама мысль о возможной сдаче Метросу.

Тупая, ноющая боль мучила его по утрам. Сердце ныло, каждое утро вызывая эту отвратительную боль в груди и тревогу в душе. Что-то неуловимое тяготило его, особенно сильным это ощущения становилось утром, когда разум еще дремлет, а все мысли такие кристально ясные и четкие. Что-то шло не так. Леон не мог сформулировать свои ощущения. Днем они полностью покидали его, оставляя в ворохе дневных забот и проблем. Но ночью, особенно под утро когда тревожные сны сменялись предрассветным бодрствованием, мысли и ощущения чего-то неправильного наваливались на него с новой силой. Он потерял покой. Снова вернулось ощущение безысходности и бессмысленности существования. Предчувствие чего-то плохого не оставляло. Это пока оставалось незаметно окружающим, но для себя Леон наконец осознал - это не то что он хочет. Мир который он так хотел создать уже почти родился, но при этом стали исчезать и его целеустремленность с верой в свое предназначение. А по утрам после пробуждения стало давать знать о себе сердце ноющей тупой болью. Что же ему нужно?

Он не знал ответа на этот вопрос. В глубине души Леон начинал понимать, что нет такого места во Вселенной, где можно найти покой. Нет! Все люди одинаковы и все места похожи одно на другое. Люди колоний угрюмы, озлоблены и жестоки; они приняли его только тогда, когда он стал самым угрюмым, озлобленным и жестоким из всех.... Земляне, конечно, не шли ни в какое сравнение с населением колоний - они были беспечны и жизнерадостны. Однако это различие существовало лишь при беглом взгляде со стороны. Общество землян раздирали те же противоречия что и колонии, люди мучились одинаковыми проблемам, и цена за ошибку и там и здесь была одна - смерть. Гуманное сообщество землян жестоко расправлялось с теми, кто не вписывался в общий порядок вещей, чье поведение или образ мыслей не соответствовал привычным стереотипам, принятым в данном месте и времени... Леон это хорошо прочувствовал на собственной шкуре - он видел чем кончают такие отщепенцы... Стереотипы... Мы все живем стереотипами - думал он. - Чудовищно - мысли его колыхнулись - чудовищная, само контролирующая, само сохраняющаяся система... Нам внушают, что системы нет, что есть свободное воле излияние индивидуумов - граждан. Все, или почти все верят в такое положение вещей, в справедливость общественности, в мудрость правителей и вообще власти. Если людям показать такие места как Гейнос... То они не воспримут это знание. Не принял бы их разум такую действительность. Не привыкли их мозги к таким усилиям: сравнивать, делать выводы, сопоставлять факты...