Карен Тревис - Войны клонов

Корик стряхнул пепел с наплечных пластин. Теперь, когда он стер слой пепла, оказалось, что его некогда бело-голубые доспехи изрядно почернели от бластеров.

— Я смотрел один фильм, — серьезно сказал Корик, таким тоном он обычно рассказывал анекдоты. — Очень героический. Бесчисленные вражеские полчища осадили крепость. А когда вошли в нее, поразились мужеству той горстки солдат, которые столько времени защищали ее. Врагов так восхитила их смелость и стойкость, что они даже сложили песни в честь этих защитников крепости.

— И чем все закончилось? — спросил Дел.

— Защитников расстреляли.

Рекс хотел, чтобы поскорее все закончилось. Как это часто бывает, напускное веселье вот-вот сменится полным отчаянием. Он уже не первый год служит Республике и еще немало лет готовился заступить на службу, однако сейчас его совершенно не волновало, кто прав, а кто виноват, и где общая справедливость. Нет, он сидел здесь и ждал, когда продолжится бой, всего лишь ради этих ребят рядом с ним, ради Скайуокера и, может быть, ради Кеноби, но не ради какого-то абстрактного патриотизма, не ради великих целей Республики, в таком бою простой смертный не привык мыслить о высоком. И это даже хорошо.

До Рекса донесся какой-то гул. Сначала он был еле слышным, но вскоре Рекс понял, что это топот металлических ног. Топот становился все громче и громче. Причем он доносился не только спереди, откуда они его ожидали, но и сзади, и даже с обеих сторон.

Встав на одно колено, Рекс подумал о том, что теперь делать. Можно продолжить стрельбу из укрытия, чем они занимались уже несколько часов. Но не лучше ли просто встать и встретиться с противником лицом к лицу. Так будет гораздо легче оценивать силы противника и общую ситуацию на поле боя. А еще так будет легче помогать друг другу.

«Как бы то ни было, будем драться до победы».

Рекс встал, положил легкий плазмомет в груду хлама и взял в обе руки по бластеру ДС-15.

— Ребята, — громко сказал он, — давайте покажем им, как надо воевать!

ВТОРАЯ ПОСАДОЧНАЯ ПЛОЩАДКА — В ТРЕХ КИЛОМЕТРАХ ОТ МОНАСТЫРЯ — ПЛАНЕТА ТЕТ

«Надеюсь, эта трехметровая хищная муха не очень злопамятная», - думал Энакин Скайуокер.

Он все еще управлял ею с помощью Силы. Муха летела прямиком к кораблю, на котором они, возможно, смогут покинуть эту планету и наконец-то выполнить возложенную на них миссию. Сама муха явно не хотела туда лететь, а еще ей очень не нравились пассажиры. Энакину приходилось использовать все свои силы, чтобы направлять ее к площадке и не позволять нырнуть в густые заросли. Муха же, судя по всему, мечтала только о том, чтобы спуститься в джунгли и сбросить с себя этих странных существ, которые казались ей либо паразитами, либо возможной добычей.

— Когда мы подлетим к площадке, Цап-царап, сразу же прыгай и беги.

Асока сидела на мухе верхом, за ее большими прозрачными крыльями, перед Энакином.

— Думаешь, она опасна?

— Мы оседлали орнитоптера с разумом, как у крысы, причем заманили ее к себе, сымитировав брачный крик самца. Так что сама догадайся, опасна она или нет.

— Я думала, ты всегда отлично ладишь с животными.

— Нет, я отлично лажу со всякими механизмами. — По крайней мере, он на это надеялся. Площадка была уже совсем близко, и Энакин увидел, что корабль, стоявший на ней, — старый, потрепанный грузовоз. — Я могу поднять в воздух что угодно. Но с этой тварью я точно погорячился.

Оба джедая замолчали. Оба знали: если Энакин не сможет поднять в воздух этот грузовоз, они надолго застрянут на этой площадке на вражеской территории. И выход останется только один — спускаться вниз и продираться сквозь джунгли, сражаясь с местной летучей фауной. Энакин обернулся, чтобы удостовериться, что R2-D2 еще не отстал. Ротта у него за спиной издавал какие-то странные булькающие звуки. Похоже, его опять тошнило.

— Ему совсем нехорошо, Учитель.

— Ему всю дорогу то лучше, то хуже, и все-таки он еще жив. Ты разве не знаешь, что хатта убить практически невозможно? Его нельзя даже отравить. У них так хорошо работает регенерация, что они запросто отращивают себе новые конечности. И живут тысячу лет. Так что наш Ротта совсем не похож на изнеженного человеческого ребеночка.

— Почему ты так зол на хаттов?

— Я провел с ними слишком много времени. Этого вполне хватило, чтобы их невзлюбить. И хватит уже об этом.

Энакин тут же пожалел о том, что сказал ей это. Теперь она решит, что у него есть какая-то страшная тайна, и наверняка начнет расспрашивать. А если рассказать ей, что когда-то он был рабом у хаттов, Асока вообще завалит его вопросами, и тогда снова выплывут все отвратительные подробности, которые он так хотел забыть. Хватит с него и того, что он рассказал об этом Падме. Он не мог не рассказать, ведь она его жена.

Жена.

Какое серьезное, чудесное слово. Зачем держать его в тайне? Зачем испытывать из-за него чувство вины? Интересно, что будет, если напрямую сказать Йоде, что у него есть жена, что он не согласен с этими дурацкими правилами джедаев, согласно которым он должен отказаться от любви и привязанности к кому-либо? Что если спросить его — с большим уважением, как он намерен решить эту проблему?

Однако сначала придется сказать Кеноби. И это будет не так-то просто — насколько он знает, когда-то Оби-Ван встал перед тем же выбором, что и Энакин, и в итоге отказался от своей любви, неукоснительно исполняя все законы джедаев.

Разве такие законы могут быть справедливыми? Разве от этого джедай может стать лучше?

Нет. Энакин ничего не станет говорить. Он взвесил все «за» и «против». Нехорошо утаивать что-то от своего Учителя, но еще хуже будет, если он все-таки скажет про жену, — тогда Кеноби обрушит на него весь свой гнев.

«Пока что идет война, и мне поручена важная миссия. А наши отношения с Падме не касаются никого, кроме нас двоих».

— Кажется, этот корабль совсем старый, — заметила Асока. — Но ведь нам надо всего лишь добраться до Татуина, верно?

— Может, он еще исправен. Стакан всегда либо пуст, либо полон наполовину.

— Как ты посадишь эту муху?

— Тебе правда интересно?

— Да.

— Что ж, я заставлю ее сесть, использовав Силу, и буду удерживать ее, пока ты с Роттой не отбежишь на безопасное расстояние. А потом я сам отойду от мухи и выйду из поля Силы. Будем надеяться, что она тут же улетит прочь, обрадовавшись, что наконец-то от нас избавилась.