Нейл Смит - Приключения Лэндо Калриссиана 1: Ландо Калриссиан и Арфа Души народа шару

Вуффи-Раа повернулся налево.

Прошел вдоль стены, но не нащупал выхода. Пространство сужалось при подходе к «цистерне». Наконец, оно стало непроходимо узким. Тогда робот вернулся к развилке и выбрал другой путь. Там, невдалеке от «цистерны», он нашел проницаемое пространство. В новом коридоре свет оказался даже ярче. Вуффи-Раа обследовал стены, вновь нашел «чувствительное» место и попал в третий зал — полную копию второго.

Четвертое помещение имело форму неправильного пятиугольника. Через единственный проход в дальней, самой короткой стене дроид выбрался в следующую комнату — зеркальное отражение предыдущей. Следом пошла новая череда прямоугольных залов. Вуффи-Раа продолжал идти. Впервые в жизни он чувствовал одиночество и настоящий страх.

Семь часов шестнадцать минут сорок четыре секунды.

Первое впечатление Ландо: изнутри пирамида была прозрачной. Сквозь стену легко просматривались яркое солнце, кирпичного цвета песок, горстка потрепанных жизнью кустов и приятно близкая стоянка «Сокола». Капитан надеялся, что разлука с кораблем окажется недолгой. Трудно было определить толщину стены. Она не была прозрачна, скорее, походила на стекло с легчайшим налетом матовости. Ландо обернулся, чтобы получше разглядеть пустую комнату, и заподозрил, что с его зрением играют дикие шутки. В сотне метров от себя он ясно видел одну из пяти внешних стен пирамиды и песчаную пустыню за ней. Стены сходились метрах в двухстах над головой. Но снаружи-то, как ни измеряй, здание тянулось на несколько километров! Значит, стены были сложными зрительными устройствами, изнутри создающими иллюзию здания человеческого масштаба. Игрок зычно крикнул в пустоту:

— Вуффи-Раа! Ты где? Мохс? Отвечайте, эй!

Ему отказали даже в приличном эхе.

В стене, как муха в янтаре, застрял Ключ. Ландо потянулся за ним и больно ударился пальцами. Ключ висел почти рядом, недосягаемый.

В комнате не было ни мебели, ни приборов, отсутствовала даже фактура материалов. Под ногами был гладкий до зеркального блеска пол. Больше всего это место напоминало только что построенный ангар или склад, куда еще не успели привезти товары. Сквозь стены небо казалось немного более ярким, чем в действительности. Пустыня казалась темнее. У этих стен был еще один эффект: все снаружи виделось очень далеким, суженным перспективой и рефракцией. Возможно, стены слегка изгибались, создавая эффект линзы. «Сокол» сквозь них выглядел моделью космического корабля, детской игрушкой.

Стоит найти другой выход наружу. И лучше бы таковой был здесь.

Поддавшись отчаянию, Вуффи-Раа остановился передохнуть. У него был внутренний генератор, почти неистощимый мини-реактор, в котором никогда не останавливались процессы. Но маленький дроид все же ощущал усталость. За всю жизнь, более долгую, чем его нынешнему хозяину захотелось бы представить, робот не помнил более всепоглощающего чувства одиночества и изолированности. В этой бесконечной череде пустых залов он казался себе пешкой в бессмысленной игре. Фигуркой, которую переставляют с места на место громадные бесчувственные пальцы, докричаться до которых невозможно.

Страх владел дроидом.

Он уже прошел немалое расстояние. Он отсчитал шесть лишенных отличительных черт комнат. И в следующей опять была такая полупрозрачная, похожая на барабан, цистерна. Еще пять пустых залов, в последнем из которых пришлось резко свернуть налево, еще три ничем не выделяющихся пространства, ограниченных стенами, и снова цистерна.

Он продолжил путь.

Прошло тринадцать часов, сорок пять минут, двадцать восемь секунд.

Резкий поворот направо, первый за долгое время. Еще два раза налево и вновь направо. Еще два налево. И все те же опостылевшие пустынные переходы в голубоватом свете. Иногда встречались широкие колонны в центре. Все больше поворотов налево, все меньше направо. Когда же это кончится?

Девятнадцать часов одиннадцать минут четыре секунды.

Мохс был так глубоко погружен в мысли, что не сразу заметил всепоглощающую темноту. А когда заметил, не особенно взволновался — идти было все равно некуда. Спешить тоже. Он провел здесь всего минуту или две. И еще через пару минут придут Носитель и Посланник и спасут его.

Или нет.

Да не так уж и важно. Он только что понял — в раздумьях о собственной набедренной повязке, — что если взяться за концы и соединить их, предварительно перекрутив один, то получится нечто странное: объект всего лишь с одной стороной и одним краем. Он не знал, как такое возможно, если все обязано иметь две стороны. Должно быть, решил он, в форме набедренной повязки содержится какой-то глубинный смысл, намек на сокровенный механизм вселенной. Но секрет ему не давался, прятался в темноте и дразнил обманчивой близостью разгадки. Раздражающе!

Он обдумал вопрос со всех сторон, взялся за него, как за нитку в домотканом полотне, из которого состояла его повязка. Далось это не просто, но чем больше он думал, тем проще становились вещи и события.

Они стали очень простыми. Смех в темноте звучал жутковато.

Ландо повернулся на смех и увидел Мохса там, где того не было еще мгновение назад. Тока сидел на корточках спиной к человеку, одну руку положив на голые колени, второй подперев подбородок. Перед ним на полу лежала дикая модель ленты Мёбиуса, сделанная из трех метров серой потертой ткани.

— Мохс! — не удержался Калриссиан. — Где тебя носило?!

Старик усмехнулся, не оборачиваясь.

— Полагаю, там же, где и вас, капитан, — он поднялся и весело крутанулся на пятке, встав лицом к Ландо. — Думаю, это лучше, чем потеряться совсем. Здесь так темно.

— Кошмар! Что случилось с твоими глазами?! Древний Певец опустил морщинистые веки на белки, которые с тем же успехом могли быть отлиты из стекла. Улыбнулся.

— Мои глаза? С ними все хорошо, капитан. А что с вашими? Разве вы не видите темноту?

Вуффи-Раа потерялся. Ни на одной из его внутренних карт не было этого места С тех самых пор, как он начал блуждать по окрашенному в синеватые тона лабиринту, ему предлагался путь без альтернативы. Казалось, прошли дни. Единственный выбор, который ему предоставили, был прост: идти или оставаться на месте. Дроид всегда выбирал действие вместо бездействия.

Четыре раза он сворачивал направо (и каждый раз вынужден был проходить через две залы странной формы). Шесть раз — налево. Через некоторое время он очутился в стартовом коридоре. Никакого приближения к хоть сколько-нибудь значимой цели, никакой новой информации о том, для чего он бегал по окрестностям, и никакого нового знания о местонахождении друзей.