Геннадий Иевлев - Посланник

Он поднес батончик к губам, в нос ударил довольно приятный аромат. Он откусил кусочек и медленно начал жевать.

Что это было, понять было трудно, что-то сладковатое с горьким привкусом, к тому же складывалось впечатление, что батончик во рту рассыпался в песок. Дакк проглотил образовавшийся песок и тут же почувствовал, как в животе, словно, что-то вздулось. Он замер, ожидая ещё какой-либо реакции своего носителя на эту еду, но вроде бы больше никаких эффектов не было.

Он покрутил головой — корегер, подавший ему батончик продолжал стоять в прежней позе, словно окаменев, будто с отданным батончиком, он отдал и свою жизнь. В руках у него ничего не было.

Выходит, он отдал мне свою еду, а сам остался ни с чем. Мелькнула у Дакка досадная мысль. Что, в ящике больше ни одного не осталось?

Он поднялся и шагнув к ящику заглянул в него — на дне лежала лишь одна упаковка.

Это, наверное, для отсутствующего. Всплыла у него мысль. Однако у них железная дисциплина. Он перевел взгляд на корегера. Я ведь не очень-то и голоден. Попытался он заглушить своё чувство голода. Нужно вернуть ему его еду. Тем более, что я её уже попробовал и это не должно оскорбить его. Он протянул батончик корегеру.

— Я доволен твоим угощением. — Заговорил Дакк. — Я сыт. Благодарю.

Мышцы на лице корегера дернулись, но своей позы он не изменил, словно смысл сказанного Дакком не совсем дошел до его сознания.

— Бери и садись! — Дакк повысил голос, пытаясь вложить батончик корегеру в руку. — Иначе, ты вынудишь меня к насилию.

Корегер дрогнул, словно, наконец, смысл жизни вернулся к нему и молча взяв батончик, занял свободное место и принялся торопливо есть. Дакк обвел взглядом остальных корегеров — они, прекратив есть и раскрыв рты, молча смотрели на него.

— Что уставились? — Неожиданно, громким и грубым голосом, заговорил он. — Я не картинка. Ешьте!

Все, дружно, вновь принялись за свои батончики.

Дакк сел и поставив рейд меж ног, взялся за него обеими руками и положил на них голову. Спать он не хотел, но он так же не хотел смотреть на этих жующих корегеров. Хотя чувство голода исчезло, но ему сейчас, просто, было противно. Все, что он до сих пор видел на Родероне, разительно отличалось от того, что он за короткое время успел увидеть здесь, где, видимо, правила, исключительно, сила и ни что иное.

Раздавшиеся через какое-то время громкие глухие звуки заставили его поднять голову — большая часть корегеров лежала откинувшись на спину и, или спала, или находилась в каком-то трансе, так как раздавались их протяжные томительные вздохи. Продолжавшие сидеть, прикрыв глаза, заметно шатались. Дакк повернул голову в сторону корегера, принёсшего эти батончики, тот сидел сложившись, практически вдвое, так, что его голова лежала на руках, которые лежали на коленях.

Раздался громкий шорох. Дакк повернул голову на звук — в палатку вошел ещё один корегер, видимо последний из этой команды. Крутанув головой по сторонам, он замер, уставившись в Дакка.

— Не узнал? — Дакк, с усмешкой на губах, вопросительно кивнул ему головой.

Корегер, молча покрутил безволосой головой.

— Там твоя еда. — Дакк кивнул подбородком в сторону ящика.

Вновь молча кивнув головой, корегер шагнул к ящику, взял батончик, затем перевернул ящик к верху дном и сел на него, вновь уставившись в Дакка.

— Ешь! — Дакк кивнул головой в сторону спящего соседа. — Твоя команда уже…

Покрутив батончик в руках, безволосый сунул его в карман куртки.

— Я не голоден.

Дакк вскинул бровные складки. Сидеть с повернутой головой было неудобно и он попытался развернуться, сильно толкнув при этом своего соседа, который завалился на бок, и лег на корегера, лежащего рядом с ним. Корегер шумно и протяжно вздохнул, но из сна не вышел.

Сидеть Дакку теперь стало гораздо удобнее и сидящий на ящике корегер был хорошо виден. Даже этого короткого общения оказалось достаточно, чтобы стало понятно, что он заметно отличается от остальных корегеров этой команды.

Судя по его сидячему виду, он не был высок, но был сложен атлетически. Он уже был не молод, но и не был стар. Его лицо не выглядело худым, как у большинства этой команды, а имело нормальный, даже несколько холеный вид, а взгляд говорил о его достаточном уме. Нарост на его голове уже хорошо просматривался, подтверждая его зрелость. Среднего размера губы плотно сжаты, волевой подбородок, прямой нос, даже при тусклом освещении было видно, что он имеет весьма светлую кожу, гораздо светлее кожи спящих корегеров. Одет он был в черную или близкую к этому цвету, теплую, отлично на нем сидящую куртку, на шее у него висел рейд, но несколько меньшего размера, чем который сжимал в руках Дакк.

— Как-то ты не совсем гармонируешь со своей разношерстной командой? — Дакк вопросительно кивнул головой.

— Я не знаю, с кем имею дело. — Корегер покрутил головой.

— Статт Хоррст. — Дакк кивнул головой. — Только что прибыл с Родерон. Совершенно ничего здесь не знаю и совершенно случайно оказался в вашей кроте.

Вообще-то он не знал, эта палатка, как и жилище бешеных, тоже называется кротой или как-то по другому. Но употребить слово — палатка, поостерегся.

— Гротт Флавв. — Корегер кивнул головой, называя себя. — Уже не первый год на Сурсаре, но в этой команде всего несколько дней. Один из них сгинул в пещерах и мной заткнули образовавшуюся брешь.

Услышав слово грот, хотя оно прозвучало более тягуче, скорее как имя, Дакк встрепенулся. Ему тут же показалось, что он, наконец, напал на нужный след.

— Я уже слышал о здешних пещерах. Что в них такого особенного, что о них так много говорят? — Поинтересовался он.

— Ты не совсем похож на бешеного. — Флавв состроил непонятную гримасу.

— Я им стал всего лишь два дня назад. — Дакк усмехнулся. — Можно даже сказать, что совершенно случайно и потому ещё не освоился со своим новым статусом.

— Н-да-а! Весьма. — Губы Флавва вытянулись далеко вперед, видимо, он пытался осознать полученную информацию.

— Видимо, всвязи с этим, мне пока не везет. — Дакк усмехнулся ещё раз. — Я постоянно попадаю в какие-то непонятные разборки. Даже не знаю, как и быть. — Он дернул плечами.

Неизвестно почему, но Флавв не вызывал у Дакка отвращения, даже наоборот он, словно, притягивал его, вызывая на откровенность.

— В артуаме сегодня шел разговор о перешедших все грани безрассудства отношениях в лагере бешеных. Говорили, что они уже крушат друг друга чуть ли не в каналах перемещения. — Неторопливо заговорил Флавв. — Горты обеспокоены. Они подозревают стороннюю направленность событий и намереваются это жестоко пресечь.

— Даже так. — Дакк попытался изобразить гримасу уныния. — Но я лишь защищался.