Геннадий Иевлев - Посланник

Дакку было достаточно горячо и он понимал, что долго в этом песке он не простоит. Не представляя, на сколько устойчиво его положение, он осторожно вытащил из песка руки — его правая рука продолжала сжимать меч, который, однако уже не был черным, а каким-то серым, с явными белыми прожилками.

Забыв о животном, Дакк осторожно опустил конец меча в красный песок — песок вокруг лезвия меча, словно закипел и белые прожилки в нем вспыхнули, сделались ярче и по ним, словно по жилам побежала, энергия.

Кипящий песок коснулся Дакка и его носитель словно вспыхнул, стало ещё горячее. Он вытащил меч из песка и поискал глазами животное — оно продолжало стоять на прежнем месте, но теперь его ноги дергались, толи оно готовилось продолжить свой путь к Дакку, толи убежать.

Дакка охватил приступ злобы. Он начал ощущать, что красный песок, опаляя его носитель, заодно и каким-то образом воздействует и на его психотронное поле, словно опустошая его. Он чувствовал, как сила покидает его. Сконцентрировав свое поле, Дакк метнул его в голову животного — дико взвыв, животное высоко подпрыгнуло и развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов шлепнулось на землю, но тут же вскочив, дико воя, стремительно понеслось прочь.

Дакк несколько опешил — животное выдержало его психотронный удар, который навряд ли бы выдержал даже сармат. Правда он вложил в удар ещё не всю мощь своего поля, но прежде этого всегда хватало для атаки на любой разум, с которым ему приходилось сталкиваться. Была ещё одна неприятность в том, что животное убежало — он вдруг почувствовал голод.

— Проклятье! — Невольно выругался он.

Отчаянно барахтаясь, Дакк выбрался из песка и осмотрел себя, его носитель, определенно, перегрелся, так как кожа в нескольких местах заметно вздулась, недвусмысленно указывая на ожоги.

Стараясь заглушить боль воздействием своего поля на нейронные окончания мозга носителя, Дакк медленно пошёл вдоль песчаного моря, понимая, что именно здесь должна храниться тайна превращения черного стержня в розовый и буквально через несколько шагов он нашёл подтверждение своей догадке — у самого берега из песка торчал невысокий каменный стержень, похожий на тот, который он сейчас сжимал в руке.

Присев, Дакк взялся за каменный стержень свободной рукой и осторожно потянул его вверх. Сердце его носителя вздрогнуло — из песка показалась свергающая молниями, его розовая часть. Это был катран.

Вытащив катран, Дакк поднялся, пытаясь состроить удручающую гримасу — розовая часть стержня оказалась совсем короткой, не более двух десятков сантиметров. Лезвие катрана было тоньше и шире его меча и имело идеальный вид, хотя рукоять была обработана очень грубо, скорее всего она дорабатывалась или позже, или в другом месте.

Дакк вновь присел и положил катран рядом с собой — от него во все стороны брызнул сноп ярких искр вперемешку с каменной пылью, больно ударивших по обожженным местам его носителя. Невольно чертыхнувшись, Дакк отшвырнул катран от себя и повернувшись к песчаному морю, погрузил в него свободную руку, так как вторая продолжала сжимать меч, словно он к ней приклеился.

Руку обдало жаром, но Дакк не отдернул её, а начал шарить ею под песком и вскоре наткнулся на отверстие в камне, уходящее вниз. Определенно, вынутый им стержень был всунут в него. Дакк провел рукой вокруг отверстия и наткнулся ещё на одно. Расширив площадь свого поиска, он нашел еще два подобных отверстия. Сунув в одно из них свой меч, Дакк поднялся, наблюдая, как от меча во все стороны по песку побежали хорошо заметные волнообразные круги — насыщая меч энергией.

Видимо не так уж много этих стержней было у него сразу, всплыла у Дакка мысль о своем носителе, если он сделал всего четыре отверстия.

Он оглянулся — вытащенный им катран лежал на камне, сияя всем своим великолепием.

Интересно, а если попробовать нож моего носителя подзарядить, он будет таким же? Всплыла у него мысль.

Дакк протянул руку к тому месту, где у него висел нож и ощутил пустоту. Он опустил руку ниже — у пояса болтался пустой чехол, ножа не было.

— Черт возьми! — Механически выругался он, но вместо членораздельных слов из его рта вырвались какие-то непонятные гортанные звуки. — Потерял.

Дакк попытался вспомнить, где он мог его потерять. Наиболее вероятными местами потери были пещера, где ему приходилось залезать в кресло для сна и песчаное море, где он только что отчаянно барахтался.

Насколько этот нож был важен в жизни людей планеты, он пока мог лишь догадываться, но то что он имел какое-то значение, было однозначно. Если потеря произошла в пещере, то никаких проблем с его поиском не было, но если он утонул в песке, то о нём можно было забыть.

Подняв короткий катран, Дакк направился к своему месту работы, однако внимательно смотря по сторонам — опасаясь неожиданной встречи с мохнатым шестилапым зверем, носителем психотронного поля, но он, видимо, осознав превосходство над ним человека, где-то спрятался.

Около постамента, на котором он работал, никаких перемен не было: оранжевое солнце уже ушло за скалы, вокруг было тихо и спокойно, видимо в такое время суток животные сидели по своим норам. Есть Дакку почему-то не хотелось, но от глотка воды он бы не отказался, тем более что его носитель от полученных ожогов противно ныл. Покрутившись и не увидев ничего подозрительного, он решил сходить в рощу напиться. К тому же не мешало бы и обмыть обожженные участки кожи. Положив короткий катран на постамент, он взял лежащую около него палку с наконечником и отправился в долину.

Пока он шел по ущелью, жара была сносной, но как только он вышел на простор, два солнца мгновенно дали о себе знать, зной был такой, что обожженная кожа его носителя вспыхнула огнем. Лицо Дакка исказилось болезненной гримасой. У него тут же появилось желание вернуться, но дернувшись несколько раз в нерешительности, он, вдруг, сорвался с места и побежал в сторону рощицы.

Силы едва не покинули его, когда он оказался под спасительной прохладой и чтобы не упасть, обнял ствол одного из деревьев, шумно и надрывно дыша. Дакку казалось, что его носитель раскалился настолько, что сам стал подобен солнцу и если он не сделает глоток воды, то определённо умрет.

С трудом оторвавшись от дерева, Дакк надрезал ближайший к себе лист и подставил лицо под брызнувший из него прохладный ручеек.

Опустошив несколько листьев, Дакк понял, что восстановил баланс жидкости своего носителя и решил, что теперь можно и обмыть его. Выбрав лист покрупнее, до которого он смог дотянуться блестящим наконечником, как ни странно, самые большие листья у дерева были верхние, Дакк отрезал его кончик и… Он почувствовал, что летит.