Майк Ли - Падшие Ангелы

Он должен был быть в руках Захариила, часто думал он. Он был идеалистом, верящим. Я же всего лишь хотел быть рыцарем.

И месяца не проходило, чтобы он не задумывался над тем, как его кузен поживал на Калибане, и не сожалел, что он так и не смог попрощаться с ним на Сароше. Отбытие Лютера и остальных было поспешным, почти стремительным, и тогда Немиил, как впрочем, и все остальные, считали, что они скоро вернутся во флот. Но с тех пор Джонсон о них никогда не заговаривал, он даже уже не читал регулярных донесений с Калибана, поручая эту задачу членам своего штаба. Казалось, что Лютер и остальные полностью покинули мысли примарха, и когда годы начали растягиваться в десятилетия, по рядам космических десантников начали шириться слухи и предположения. Некоторые полагали, что размолвка между Джонсоном и Лютером произошла из-за сорванного покушения на Сароше, выросшей до предела старой ревности и мелкой вражды. Другие считали, что Лютер вместе с остальными несли ответственность за то, что позволили пропустить сарошийскую бомбу на борт «Несокрушимого Рассудка». Все это иногда приводило к горячим спорам между группировками калибанитов и терран внутри Легиона. Примарх Джонсон так и не подтвердил или опроверг любые слухи, и о них со временем позабыли. Нигде более не упоминалось об изгнанниках, кроме как в назидательных историях для новых посвященных: если ты однажды попадешь в немилость ко Льву Эль’Джонсону, тебе более никогда не подняться вновь.

Мне нужно отправить Захариилу письмо, рассеянно думал он. Он несколько раз начинал писать его, но как только орден начинал готовиться к высадке на очередном поле боя, каждый раз откладывал в сторону. Затем он начал проходить обучение капеллана, что занимало все оставшееся свободное время, которое он не тратил на сражения или подготовку к нему. И так незаметно проходили годы. Он решил вновь попробовать после того, как они одержат победу в этой войне.

Какой бы ни была текущая ситуация, мрачно думал Немиил, он был уверен, что Джонсон и 4-ый экспедиционный флот будут готовы к любым задачам.

СТРАТЕГИУМ боевой баржи, из которого открывался вид на мостик военного корабля и служивший боевым центром управления как «Несокрушимого Рассудка», так и всего 4-ого экспедиционного флота, был уже заполнен до предела, когда туда прибыл Немиил. Офицеры склоняли перед капелланом головы, когда он и Коль проходили мимо них, чтобы присоединиться к своим братьям у корпуса главного гололита стратегиума. На палубе царила напряженность, на лицах Астартес и офицеров читалась неловкость, каких бы усилий они не прикладывали, чтобы скрыть это. Некоторые пытались замаскировать свою тревогу с помощью грубого подшучивания, другие же отходили в сторону, обращая свое внимание на инфопланшеты или прослушивая через вокс-бусины донесения своих подчиненных, но во всем этом присутствовали знаки, которые обученный искупитель мог с легкостью прочитать.

Спустя пару мгновений после прибытия Немиила, по собранию прошло движение. Все присутствующие обратились во внимание, когда у входа в стратегиум появился Лев Эль’Джонсон, примарх Первого Легиона.

Как и все сыновья Императора, Джонсон был продуктом самой совершенной генной инженерии, известной человечеству. Он не был рожден, его изваяли на клеточном уровне руки гения. Его сияющие золотые волосы тяжелыми кудрями спадали на широкие плечи, кожа была бледной и гладкой, подобно алебастру. Зеленые глаза вбирали в себя свет, и казалось, будто они светятся изнутри, как отполированные изумруды. Его взгляд был острым и пронизывающим, по своей интенсивности подобным лазеру.

Обычно Джонсон предпочитал носить простой белый стихарь, обвязанный поясом из золотых цепей, который служил только для того, чтоб подчеркнуть его подавляющее физическое присутствие и генетически прекрасное телосложение. Тем не менее, в этот раз он был одет для войны, закованный в мастерски сработанные силовые доспехи, подаренные ему лично Императором. Пластины керамита были созданы в форме изгибающегося декоративного золотого орнамента, изображая леса далекого Калибана. На нагруднике располагалось чеканное изображение сражающегося со Львом Калибана молодого Джонсона. Спина монстра была выгнута, его лапы яростно полосовали воздух, а шея напряглась до предела в могучей хватке примарха. На бедре Джонсона висел «Меч Льва» - отличный клинок, выкованный на Терре мастерами-оружейниками Императора. За спиной примарха взметнулся изумрудно-зеленый плащ, когда Лев вышагивал подобно ангелу-мстителю.

При приближении Льва все голоса затихли. Немиил наблюдал, как при виде примарха меняются выражения лиц людей и Астартес. Даже сейчас, после того, как он сражался бок о бок с Джонсоном на протяжении стольких десятилетий, Немиил все еще чувствовал себя несколько напуганным всякий раз, когда оказывался в присутствии Льва. Он часто говорил Колю и остальным, что Император не ошибся, когда посвятил себя делу избавления рода человеческого от религиозного суеверия, иначе было бы очень легко принять примархов за богов, и почитать их соответственно.

Сам же Джонсон выглядел так, будто он не осознавал того эффекта, который производил на остальных, или же был настолько приучен к нему, что просто принимал его как фундаментальный факт, подобно свету или силе тяжести. Прежде чем занять свое место у округлого гололитического проектора стратегиума, он приветствовал высокопоставленных офицеров и ветеранов Астартес, мрачно кивая каждому. Джонсон вставил в гнездо проектора информационный кристалл, затем замер на мгновение, выстраивая мысли, и начал говорить.

- Рад встрече, братья, - начал Джонсон. Его обычно мелодичный голос сейчас был подавленным, будто кто-то только что нанес примарху ужасный удар. - Сожалею, что оторвал вас от обязанностей, но этим утром мы получили от Императора мрачные известия.

Он сделал паузу и встретился взглядами с ближайшими к нему офицерами и Астартес.

- Воитель Гор и его Легион отказались от своих присяг верности вместе с Пожирателями Миров Ангрона, Гвардией Смерти Мортариона и Детьми Императора Фулгрима. Они подвергли вирусной бомбардировке Истваан ІІІ, наиболее густо заселенный мир системы, и очистили его от всего живого. По подсчетам, погибло около двенадцати миллиардов человек.

Многие офицеры флота издали потрясенные вздохи и испуганные вскрики. Немиил едва все это слышал. Он чувствовал только шум крови в висках и ужасающий холод, который, казалось, ширился подобно ране в груди. Отзывающиеся эхом в его голове слова примарха были лишены всякого смысла. В них просто не могло быть смысла. Его разум отказывался принимать их.