Любовь Безбах - Королевские шутки

— Аришка! — вскрикнула Серафима и бросилась к подруге.

— Сима! — вскочила на ноги та.

Они радостно обнялись, Арина заплакала. Девочка, растерянно потоптавшись на месте, улизнула из комнаты. Девушки уселись на пол у камина, ежесекундно трогая друг друга, дабы удостовериться, что подруга — не привидение.

— Сима, а где остальные?

— Кто?

— С кем ты прилетела?

— Я прилетела одна, — скромно ответила Сима. — Док на Зертилии, пятого мы улетаем на Землю. Я хочу побыть с тобой вдвоем, пока нам никто не мешает.

— Здесь нам никто не помешает, — убедительно ответила Арина.

— Каф?

— Он не будет мешать. Если я попрошу, он и на выстрел к нам не подойдет. А лучше мы попросим его рассказать что-нибудь о Зертилии — из истории или о племенах. Занятные вещи он рассказывает.

У них был миллион вопросов, но Сима чувствовала себя настолько уставшей, что у нее хватило сил только добраться до топчана. Она с наслаждением растянулась, потирая гудевшие руки. За окном, затянутым новой пленкой, светился серый рассвет. 'Серенькое утро — красненький денек, — вспомнила она пословицу. — Погреюсь под солнцем всласть'.

— Вот, полюбуйся. Моя последняя работа, — Арина с гордостью показала подруге неплохо выполненный портрет на холсте.

— С каких это пор ты культуристов рисовать начала? — рассмеялась Сима.

— Сама ты культурист! — расхохоталась Арина. — Это Парсат, возлюбленный дочери Кафа. Заставила меня его рисовать. По памяти, представляешь? Хорошо, что анатомию знаю не понаслышке.

— У Кафа есть дочь?

— Ты ее видела. Она сидела рядом со мной. Помешана на любви.

— Ты изменилась, Ариш. Похорошела. Я думала, ты тут как в тюрьме, — устало промолвила Сима.

— Ты тоже изменилась. Я тебя такой еще не видела.

— Такой усталой? Ариш, я изволила прибыть верхом на боевом шурсе. Чертова бестия все силы у меня отняла.

Арина в ответ только открыла рот. В девичью робко вошла та самая девочка, которую Арина назвала дочерью Кафа. Она несла вещмешок и гитару, которые путешественница оставила во дворе.

— Как тебя зовут? — спросила Сима.

— Сиаль.

— Это моя подруга Сима, — сказала Арина.

— Что это? — спросила Сиаль, протягивая гитару. Сима села, привычно обняла любимый изгиб, проверила настройку, склонив темно-русую голову. Вид у нее был загадочный, и девушки, глядя на нее, тихонько засмеялись.

— Я поняла, Сима. Ты влюблена! — радостно сказала Арина. — А знаешь, что мне рассказывала Сиаль, когда ты вошла? Оказывается, неженатый мужчина вправе украсть приглянувшуюся незамужнюю женщину. Она становится ему невестой, но не женой. Нравится это родным невесты, не нравится — роли не играет. Пленнице дается на размышление двадцать два дня. Это достаточный срок, чтобы познакомиться друг с другом немного ближе и обоим принять решение. Невеста размышляет, стать ли ей спутницей жизни похитителя, или не стоит. Похититель тоже присматривается к невесте, у него тоже есть право подумать. Если обоюдного согласия не достигнуто, несостоявшийся жених обязан вернуть женщину домой. Понимаешь, это такой обычай. А я о нем узнала только сегодня.

— А я ссорилась из-за этого с папой, — сказала Сиаль. — Я сомневалась, что у вас, пришельцев, такие же обычаи. А он считает, что раз вы здесь, значит, обязаны жить по нашим законам.

— Любопытно, — удивилась Сима.

— Даже Сережка узнал об этом обычае раньше меня.

Сиаль продолжила:

— А когда наступают двадцатые сутки, к похитителю может прилететь огромный боевой шурс и забрать невесту. Наши люди ждали его всю ночь.

— Они его дождались, — со смехом ответила Сима. — Чуть голову мне палками не снесли.

Сиаль захохотала, а Арина снова отвесила челюсть от удивления.

— Кея сидит в своей комнате и ревет, — смеялась девочка. — Она же тебя чуть из арбалета не застрелила.

— Послушай, Сима… — промолвила 'пленница'.

— Значит, ты здесь уже двадцатые сутки, — прервала ее Сима. — Да, так и есть. Как быстро летит время! Значит, тебе осталось два дня, а потом ты должна дать ответ Кафу?

— Да, через три дня Сережка нас заберет, — по-русски, чтобы не поняла Сиаль, ответила Арина.

— А меня заберет Док, — вздохнула Серафима. — Он на мне женится, я дала согласие.

— Ну, наконец-то!

Серафима помолчала, глядя на угасающий огонь в камине. Грудь привычно сдавила тоска. Перед глазами стояло лицо Сата с запорошенными снегом ресницами, тело помнило его нетерпеливые руки. Арина помрачнела.

— Я думала, ты влюблена в Анджело Сайенса. Ну-ка, милая, рассказывай, что произошло.

— Я люблю Сата, Ариш, в том-то и беда. Я поняла это слишком поздно. Нет, я поняла это раньше, только никак не могла смириться… Я не пойму, какие у вас с Кафом отношения, — сменила тему Сима. — Нам столько всего надо друг другу рассказать, а у меня глаза слипаются, вот досада. Не успеем, не наговоримся. Так я лучше спою.

Сима пристроила гитару удобнее и тронула струны.

'Я дышу, а значит, я люблю!

Я люблю, а значит — я живу!'

— О чем она поет? — шепотом спросила завороженная Сиаль у Арины.

— О любви, о чем же еще, — усмехнулась та.

Сима отложила гитару, склонила голову на топчан и тотчас провалилась в сон.

Она проснулась ближе к вечеру, полная энергии. Мышцы болели, но к этому ей было не привыкать. Она с удовольствием сделала десятиминутную разминку и отправилась на поиски подруги. Арина в компании с дочерью Кафа 'чинила' обитателей замка, пострадавших ночью в доблестном бою. При виде 'оборотня' 'бойцы' стушевались. Воины безжалостно сыпали шутками и гоготали. Сима удержалась от замечаний, щадя самолюбие бывших неприятелей. Один из них тронул ее за руку перебинтованными пальцами.

— Научи меня так драться, — шепотом попросил он.

— Еще чего, — фыркнула Сима. В отличие от Арины, она не испытывала к ним ни малейшей жалости. И не собиралась обучать их приемам каратэ-до сётокан и дзю-до. Пусть инопланетяне додумываются до них сами.

— Сиаль, где здесь камбуз? — севшим спросонья голосом спросила Сима. — У меня в желудке вакуум. Инстинкт гонит меня в западную часть замка.

— У тебя потрясающий инстинкт, особенно когда ему помогает обоняние, — разоблачила ее подруга. — Пошли на камбуз, я познакомлю тебя с Тубой.

Девушки втроем пришли на кухню, сразу вызвавшую уважение Симы размерами, чистотой и разумным порядком.

— Красавицы, — пропела худая широкоплечая старуха с выпирающими мослами. Она бодро помешивала варево в пышущем жаром стальном котле. Жар поварихе был нипочем. — Так вот кто отделал этого хама Тартола! Поделом ему, он такой вороватый, руки бы ему поотбивала. Расскажи-ка, как тебе удалось перевернуть этого выйпета вверх ногами?

Туба, не оборачиваясь, съездила по уху нерадивого поваренка. Потом вручила помощникам закопченные котелки, чтобы те не скучали, и усадила девушек за стол. Угощение состояло из жареных черепашьих яиц, зерновых лепешек и компота.