Дэвид Вебер - Тень Саганами

— Есть, сэр, — повторил Нагчадхури.

— В третьих, широковещательное сообщение всем нашим малым судам, рабочим и отпущенным в увольнение партиям. Всем немедленно явиться на борт.

— Есть, сэр.

— Думаю, пока всё. Возвращайтесь, пожалуйста, как только узнаете о возможности изменения маршрута курьера.

— Есть, сэр. Сейчас займусь этим.

Нагчадхури вышел через люк, ведущий на мостик, а Терехов взглянул на двоих своих старших подчинённых.

— Как вы думаете, шкипер, в чём дело? — секунду спустя спросил Фитцджеральд.

— Не имею ни малейшего понятия, — с улыбкой ответил ему Терехов.

— Я тоже, — добавила Джинджер Льюис. — Но, говоря словами однажды прочитанной мною старой книги докосмической эры, "всё страньше и страньше".

— Господи Иисусе.

Стивен Вестман не смог бы сказать, было ли это молитвой или проклятием. Они с Луи Паласиосом сидели на своей подземной базе и смотрели новости, которые наконец-то добрались до них из системы Сплит. Новостям было больше сорока дней; Скопление Талботта не обслуживали быстрые коммерческие курьеры, использовавшиеся межзвёздными службами новостей, чтобы связывать между собой более важные части галактики, и новостям пришлось преодолеть сто двадцать световых лет, разделявших Монтану и Сплит, на борту обычного транспорта. То есть медленно. Хотя нельзя сказать, чтобы задержка сделал новости хоть чуть-чуть лучше.

— Боже мой, босс, — сказал Паласиос. — Да она же долбаная маньячка!

— Хотел бы я возразить, — ответил Вестман.

Он посмотрел на собственные руки и удивился, что они не ходят ходуном. Вообще-то должны были. Несколько удивляло и то, что его не вывернуло при виде кровавого кошмара, устроенного Агнес Нордбрандт.

— Они атаковали здание собственного парламента прямо во время заседания! — буркнул Паласиос. — О чём они думали?

— О чём, по твоему, они могли думать? — горько фыркнул Вестман. — Посмотри на этот их "манифест"! Они не пытаются убедить людей поддержать их… они объявляют войну собственному правительству, а не только попытке аннексии. Чёрт, Луи… они начали войну против самого своего общества! И, похоже, их ни черта не волнует, кого они при этом убьют. Погляди на число жертв. И это их самая первая чёртова операция. Операция! Это была чёртова бойня! Они хотели добиться максимальных возможных потерь… вот почему организовали две волны долбаных взрывов!

Вестман откинулся, качая головой и вспоминая, на что только он и его люди не шли, только чтобы не убить вообще никого, а уж тем более ни в чём не виновных очевидцев. Зрелищное разрушение Системного Банка Монтаны настроило против него заметную часть электората, в точности так, как он и предполагал. Ему на самом деле не так уж нравилось злить такое количество людей, но большинство монтанцев неизбежно были бы противниками его стремлений, по крайней мере поначалу. В конце концов, почти три четверти высказались за аннексию. Так что не было оснований чрезмерно осторожничать и пытаться никого не задеть. Он дал понять, что готов атаковать хозяйственные цели не принадлежащие ненавистным рембрандтцам, а также и то, что готов разрушить всю экономику звёздной системы, если это потребуется, чтобы выдворить разнообразных проклятых инопланетников с Монтаны раз и навсегда. Но при этом он сумел сделать это никого не убив, и даже не ранив.

Честно говоря, его удивило, что никого из сапёров не послали в подвалы банка в попытке обезвредить его бомбы. Обрадовало, но и удивило. Он ожидал обратного, несмотря на изображаемую для спокойствия сторонников уверенность. Вестман знал, что если бы Служба Маршалов или военные послали бы в туннели сапёров, кто-то из них, или все они, были бы убиты его ловушкой. Он ожидал, что Тревор Баннистер поймёт, что он не блефует, но сильно опасался того, что слабоумный осёл Саттлз вместе со всем своим кабинетом отклонит совет Тревора.

Однако этого не произошло, и поэтому он всё ещё не был убийцей.

Долго это, разумеется, не продлится. Как верно заметил Луи, рано или поздно кто-нибудь погибнет. Но в чём он был уверен со всей неумолимостью, так это в том, что никогда не опустится до беспорядочной резни. У правительства нет права ниспровергать Конституцию Монтаны, и ни у кого из инопланетников нет права эксплуатировать и экономически порабощать его планету. Он будет сражаться с этими людьми, и с теми, кто им служит, любыми потребными средствами. Однако при этом сделает всё, чтобы минимизировать потери даже среди своих противников. И прежде чем устроить преднамеренную бойню невинных мужчин, женщин и детей, он сдастся сам и сдаст всех своих людей.

"Тем не менее, — подумал Вестман, делая глубокий вдох и беря себя в руки, — до принятия подобных решений ещё далеко. И никакого намерения попадать в подобную ситуацию у меня нет.

Но есть решение, принять которое я должен. "Зачинщик" и его "Центральный Комитет Освобождения" поддерживают и меня, и Нордбрандт. Хочу ли я на самом деле быть связанным, хотя бы косвенно, с кем-то, кто способен на нечто вроде этого? Никто за пределами "Центрального Комитета" знать не будет, но сам-то я знаю. А Зачинщик проявлял по поводу Нордбрандт и её планов такой энтузиазм. Боже мой, — глаза Вестмана сузились и превратились в голубые ледышки в мгновенном осознании, — в то время, когда он мне здесь заливал про то, как ему симпатизирует моя "сдержанность", он уже сотрудничал с этой кровавой сукой!

Я должен был сказать ему валить на хрен, если ему так нравятся кровожадные психи. Последнее, что мне нужно, это связываться с кем-то вроде Нордбрандт!

Однако он был прав. Мне действительно нужно оружие и прочая поддержка, которые он обещал предоставить. И пока что, по крайней мере, не было никакого давления с тем, чтобы я изменил свои методы. А если будет, я всегда могу сказать "пока, не звони, мы сами с тобой свяжемся".

Вестман смотрел в никуда, на что-то видимое только ему одному, и боролся с собственными демонами, даже шарахаясь прочь от демоницы по имени Нордбрандт.

— Добро пожаловать на Рембрандт, капитан Терехов!

Здоровяк-капитан в форме Системного Флота Рембрандта крепко сжал руку Терехова. На самом деле даже больше, чем просто крепко; хотел он того или нет, его рукопожатие определённо угрожало раздавить суставы.

— Я капитан Гроэнхуен, начальник штаба адмирала Ван Дер Вилдт. От её имени, и от всего флота Рембрандта, позвольте поприветствовать вас в нашей системе.

— Спасибо, сэр, — ответил Айварс Терехов, надеясь, что рука вернётся к нему без особых повреждений. Аржан Гроэнхуен был на добрых восемь сантиметров ниже его самого, но рембрандтец был широкоплечим, с развитой грудной клеткой, сильными и длинными руками, и широкими кистями. Терехов заподозрил, что тот был из фанатиков атлетизма, которые проводят большую часть свободного времени в "качалке".