Вячеслав Васильев - Сфера влияния

Яков снова опустился на койку, и в каюте опять воцарилась тишина.

Нарушил её на этот раз новый командир.

— Увы, мы не можем в этом ничего изменить. Остаётся только посочувствовать Ольге. И пожелать удачи. Так как человек она, в сущности неплохой…

— Есть ещё одна вещь, которую мы не можем изменить, — заметил со своей койки Карлаш, — Мы не знаем, кто придёт на смену Ольге. Или группа останется неполной?

— Не останется, — заявил снова "проявившийся" на том же месте, где и исчез, аватар ИскИна. Он сделал несколько шагов, и уселся на койку, на которой минуту назад сидела Ольга. Зря он это сделал, если хотел показаться живым человеком. Под ним не то что кровать не прогнулась, но даже одеяло не примялось — голограммы не имеют веса, — Группа будет пополнена. Обычно на пополнение берут недообученного бойца из следующей группы, уже прибывшей на станцию. А её в свою очередь, пополняют или из числа "убитых", или из числа недоучек с Поверхности. Решение будет принято на Земле. Группа будет пополнена до того, как отправится к месту дальнейшего прохождения службы, — с этими словами он снова "растворился", и штрафники остались одни…

Последний день перед отлётом прошёл как обычно: Тот же крик "Подъём!" от призрачного Шелехова, те же самые тренировки. Звеньями, парами, одиночные… Ольгу заменяла её виртуальная модель, как раньше Похмелова и Белецкого. Она ничем не отличалась от оригинала, хотя сейчас это было и не обязательно. Всё равно на это место придёт другой боец, и слаживание придётся начинать сначала. На вопросы о том, кто же придёт на замену Ольге, время от времени возникающий рядом аватар ИскИна хранил молчание, хотя решение, по идее, уже должно было быть принято. Какие могут быть проблемы с выбором в тренирующейся рядом группе того, кто заменит выбывшего бойца? Барон даже вполголоса поругивал начальство: Если бы решение приняли ещё вечером или ночью, то сейчас тренировки можно было проводить уже с реальным новым человеком, а не с фантомом старого. Но, как говорится, неисповедимы пути начальства… В этот день штрафникам так и не сообщили, кто же завтра покинет станцию вместе с ними. Очевидно, момент знакомства с новым сослуживцем должен был произойти почти одновременно с моментом отправки.

Следующее утро началось с уже порядком надоевшего зычного Шелеховского крика "Подъём!". ИскИн не изменял своему извращённому чувству юмора. Утешало то, что, скорее всего, слышать этот немузыкальный вопль приходилось последний раз. На "Змеееже", штрафники будут избавлены не только от реального Шелехова, но и от виртуального…

Сегодня, кстати, юмор ИскИна принял особо извращённую форму: Эта куча микропроцессоров, проводов, оптических кабелей и прочей электронной дряни объявила подъём на десять минут раньше обычного, причём только звуком, без дублирования по электронным каналам. Так что люди имели полное право не вставать. Что они и сделали. Полусонный Карлаш, рассерженный тем, что у него украли целых десять минут законного сна, нащупал у кровати один из своих ботинков, и со словами: "Сгинь, нечистая!" бросил его в сторону ухмыляющейся у дверей голограммы прапорщика Шелехова.

Голограмма ловко поймала летящий в неё ботинок, повертела в руках, и отправила его обратно, но не на пол рядом с кроватью, а на саму кровать, где Александр как раз поворачивался к стенке лицом, ко всему остальному… спиной. Раздался громкий крик "Ой!", и разъярённый Карлаш рывком вскочил на ноги. Неизвестно, зачем он проявил такую прыть, может — хотел подраться с фантомом.

Увидев рядом со стоящей у дверей фигурой надпись "прапорщик Шелехов", Карлаш замер с открытым ртом. На всякий случай протёр глаза… Нет, не исчезала… Конечно, можно было заподозрить коварного ИскИна в подделке надписи, но, если принять во внимание то обстоятельство, что голограммы, даже динамические, физически не способны кидаться ботинками, приходилось признать, что в каюте находится самый настоящий прапорщик Шелехов.

— Три дополнительных занятия, — вердикт Шелехова был вполне ожидаемым. И даже ещё довольно мягким. За бросание ботинком в старшего по званию можно было получить и больше…

— Тем временем один за другим начали подниматься с постелей и остальные бойцы. Точнее, "один за другим" относилось только к Левинзону с фон Стиглицем. Как только последний разобрался в ситуации, то тут же гаркнул: "Группа! Смирно!", и, повернувшись к свалившейся на их головы беде, начал докладывать: "Господин прапорщик! Группа…". "Вольно! По плану…" — прервал его Шелехов. Все принялись лихорадочно одеваться и приводить постели в порядок.

— Скафандры не одевать, — командовал прапорщик, — чемоданы собрать и сложить посреди комнаты. Уже собрали? Молодцы! Теперь все за мной! — прапорщик обернулся к дверям комнаты, и даже сделал один шаг, но на полпути обернулся, и, хлопнув себя по лбу, заявил с деланным раскаянием: — Да! Совсем забыл! Я — новый командир вашей группы. Получите приказ, — и, сбросив подчинённым файл, возобновил движение. Подчинённые же последовали за ним с некоторой задержкой: несколько секунд они стояли на месте, как пришибленные, и молча переглядывались. Первым пришёл в себя фон Стиглиц, пробывший командиром группы всего сутки.

Со словами: "Ну, чего встали? За ним!", он бросился догонять Ужас учебки, который теперь перевоплотился в Просто Ужас, с которым как-то придётся служить дальше. Остальные поспешили следом. Когда топот шести пар ног стих в лабиринте коридоров Станции, о том, что в каюте только что жили люди, напоминало только пять чемоданов посреди неё. Но и их через полминуты забрал транспортный робот. Ещё минута ушла у своры многофункциональных сервисных машин, чтобы сменить на кроватях постельное бельё и сделать в помещении уборку, совмещённую с мелким ремонтом. Когда за последним покинувшим каюту роботов задвинулась последняя фальшпанель, перекрывающая в обычных условиях вход в сервисный тоннель, помещение было полностью готово к приёму новых постояльцев.

Прапорщик, не снижая скорости, быстрым шагом топал куда-то по коридорам Станции. За ним, как привязанная, следовали его подчинённые, по дороге гадая, чем они так прогневали Высшие Силы, что те им послали такого командира. Замыкали процессию рыси, поднявшиеся самостоятельно. Шелехов к ним не заходил.

Прапорщик ориентировался в лабиринтах станции уверенно, как будто прожил здесь всю жизнь. Можно, конечно, было предположить, что он двигался по путеводной линии, которая для остальных не нарисовалась, но это было маловероятно: наглазный тактический дисплей он не надевал, сверкания динамической голограммы перед его глазами видно не было, по крайней мере, когда он поворачивал голову направо или налево. Хотя, конечно, прапорщик просто по роду службы мог часто бывать на станции, и выучить её внутреннюю компоновку наизусть. Вот только мог-то он мог… Но что ему здесь делать, если с его обязанностями превосходно справлялся местный ИскИн?