Лоис Буджолд - Цетаганда

На вершине долины большой гравикар ожидал Императора, чтобы отвезти его… в общем, туда, куда отправляются цетагандийские императоры, когда вечеринка окончена. Выпьет ли Джияджа какого-нибудь добротного крепкого напитка и скинет ли туфли? Вероятно, нет. Ба-помощник поправило Императорское облачение и село за панель управления.

Майлз обнаружил, что остался стоять возле кара, уже приподнявшегося над землей. Джияджа посмотрел на него и удостоил микроскопическим поклоном.

— Прощайте, лорд Форкосиган.

— Пока мы не встретимся вновь, — низко поклонился Майлз.

— Уверен, что не скоро, — сухо пробормотал Джияджа и улетел, сопровождаемый вереницей силовых шаров, излучавших теперь все цвета радуги. Ни один не задержался, чтобы оглянуться…

Гем- генерал Бенин, стоявшей у локтя Майлза, почти позволил себе какую-то эмоцию… Смех?

— Идемте, лорд Форкосиган. Я провожу вас назад к вашей делегации. Поскольку я лично дал слово вашему послу, что верну вас, то должен лично же, как вы, барраярцы, говорите, выкупить его. Забавный оборот речи. Вы вкладываете в него понятие души в неком религиозном смысле или как заклад в какой-то лотерее?

— М-м… больше в медицинском смысле. Как во временном дарении жизненно важного органа. — Сердца и обещания, все вернулось сегодня.

— А-а.

Они подошли к Форобьеву и его группе, оглядывающихся по сторонам, тогда как галактические посланники погружались в гравикары для поездки на последнюю фантастическую трапезу. За последний час белый шелк обивки кресел в карах был заменен разнообразием цветных шелков, подтверждая окончание официального траура. Без всякого видимого сигнала один гравикар сразу приблизился к Бенину. Ждать своей очереди им не придется.

— Если мы уедем сейчас, — заметил Майлз Айвену, — то уже через час можем быть на орбите.

— Но… На банкете могут быть гем-леди, — возразил Айвен. — Знаешь, женщины любят поесть…

Майлз умирал от голода.

— В таком случае, мы определенно уезжаем прямо сейчас, — твердо сказал он.

Бенин, вероятно поминая последний толстый намек своего Небесного Господина, ласково поддержал это заявление:

— Похоже, это верное решение, лорд Форкосиган.

Форобьев поджал губы; Айвен слегка понурил плечи.

Форриди с огоньком загадочного подозрения в глазах кивнул Майлзу на шею: — А это что такое… Лейтенант?

Майлз ощупал шелковистую ленту на воротнике с закрепленным на ней цетагандийским имперским орденом «За заслуги»:

— Моя награда. И мое наказание. Похоже, у хаута Флетчира Джияджи непритязательный вкус к высокой иронии.

Маз, явно еще не посвященная во все тонкости, чтобы отследить весь подтекст ситуации, запротестовала против его вялого энтузиазма:

— Но это ведь выдающаяся честь, лорд Форкосиган! Найдутся цетагандийские гем-офицеры, которые с радостью умрут ради такого.

Форобьев спокойно объяснил:

— Но сплетни об этом едва ли сделают его популярным дома, любовь моя. Расползутся, как им и положено, в особенности при отсутствии реальных объяснений. И особо в свете того факта, что военная служба лорд Форкосигана проходит в Барраярской Имперской Безопасности. С барраярской точки зрения это выглядит… ну, выглядит очень странно.

Майлз вздохнул. К нему опять возвращалась головная боль.

— Я знаю. Может, мне удастся уговорить Иллиана засекретить это.

— Но его уже видели около трех тысяч людей! — заявил Айвен.

— Это твоя вина, — вскинулся Майлз.

— Моя!

— Ну да. Если бы ты принес мне сегодня утром не одну, а две или три чашки кофе, у меня, может быть, мозги подключились, и я бы быстренько пригнулся и избежал бы этого. Реакция ни к черту. Последствия до сих пор для меня проясняются. «Например: если бы он не склонил голову перед шелковой ленточкой Джияджи так любезно и покладисто, сколько разительно возросли бы шансы, что с его и Айвена кораблем произойдет какой-нибудь несчастный случай, когда они будут покидать Цетагандийскую Империю?

Брови Форриди дернулись.

— Да… — произнес он. — О чем вы и цетагандийцы говорили сегодня ночью, после того, как меня и лорда Форпатрила исключили из разговора?

— Ни о чем. Они ни разу больше ни о чем меня не спросили, — мрачно ухмыльнулся Майлз. — Само собой, в этом-то вся прелесть. Давайте посмотрим, как вы докажете обратное, полковник. Просто попытайтесь. Я хочу на это посмотреть.

После долгой паузы Форриди медленно кивнул:

— Понятно.

— Спасибо вам за это, сэр, — выдохнул Майлз. Бенин проводил их всех до Южных Врат и там в последний раз простился с ними.

Планета Эта Кита исчезала вдалеке, хотя и не так быстро, чтобы это устроило бы Майлза. В своей койке на борту курьерского судна СБ он отключил монитор и улегся на спину, чтобы еще немного погрызть простую плитку сухого пайка, надеясь уснуть. На нем была свободная и мятая черная форма, и абсолютно никаких сапог. Он пошевелил пальцами ног, которые отвыкли от свободы. Если он все сделает правильно, то, возможно, сумеет изловчиться, чтобы на все время двухнедельной поездки домой оставаться босиком. Цетагандийский орден „За Заслуги“ висел у него над головой, слегка покачиваясь на своей цветной ленте, и блестел в мягком свете. Он задумчиво на него нахмурился. В дверь его каюты знакомым образом дважды постучали, и на секунду ему жутко захотелось притвориться спящим. Вместо этого он вздохнул и приподнялся, взвалившись на локоть.

— Заходи, Айвен.

Айвен также при первой же возможности скинул парадную форму и уже влез в простую. И надел шлепанцы, ха. В руке он держал кипу разноцветных бумажек.

— Просто подумал, что могу поделиться ими с тобой, — сказал Айвен. — Клерк Форриди сунул их мне как раз, когда мы покидали посольство. Все, что мы пропустим сегодня и на следующей неделе. — Он включил встроенный в стену мусорный утилизатор Майлза. Желтая бумажка. — Леди Бенелло. — Он опустил ее в утилизатор; она со свистом умчалась в страну забвения. Зеленая. — Леди Арвин. — Фьють. — Заманчиво бирюзовый; даже с койки Майлз услышал аромат духов. — Неоценимая Веда. — Фьють…

— Я понял намек, Айвен, — проворчал Майлз.

— И еда, — вздохнул Айвен. — зачем ты ешь эту отвратительную плитку? Запасы даже курьерского корабля могут предложить что-нибудь получше!

— Мне хотелось чего-нибудь попроще.

— Несварение, да? Опять желудок барахлит? Надеюсь, кровяного затека нет.

— Только в мозг. Слушай, ты зачем пришел?

— Всего лишь хотел разделить с тобой целомудренное избавление моей жизни от упадочной цетагандийской роскоши, — чопорно произнес Айвен. — Что-то вроде того, чтобы обрить свою голову и стать монахом. На две следующие недели, так или иначе. — Его взгляд упал на орден „За заслуги“, медленно вращающегося на ленте. — Хочешь, я за одно и его пихну в утилизатор? Ладно, избавлюсь от него ради тебя… — Он потянулся, чтобы его схватить.