Эдвин Табб - Веруча

Садойа торжествовал:

— Ты сделал это! — буквально кричал он, торжествуя. — Ты победил! Ты — настоящий мужчина, борец, и я горжусь тобой!

Дюмарест отдыхал. Освежающая прохлада помещения была спасительной и очень приятной после зноя на арене. Он глубоко вдохнул, давая отдых мышцам, возвращая силы телу. К нему приблизился бой, протягивая стакан вина:

— Победителю — или ничего, или самое лучшее! — сказал Садойа. — Принеси-ка нам шампанского со льдом, да самого лучшего! — Его рука легла на плечо Эрла:

— Ты выпьешь и отдохнешь. А я сделаю тебе лучший массаж в своей жизни! Я вдохну силы в каждую мышцу, в каждую клеточку твоего тела! Ты хотя бы понимаешь, что тебе удалось сделать?

Он взял два бокала, которые бой почтительно держал в руках, один выпил залпом, второй протянул Эрлу:

— Ты показал им всем метод, которым можно бить чертовых птиц, — вот что ты сделал! Я следил за тобой каждую секунду, и я знаю наверняка, когда борец высчитывает возможность, а когда он слепо надеется на удачу! Ты же просчитывал каждый свой шаг! Я понял это, когда ты кинулся бежать, и полностью осознал, когда ты остановился, развернулся, и приготовился биться. А ты слышал рев толпы? Я думал, что мои уши просто не выдержат подобного натиска! Бой! Еще вина!

Вино было ледяным и буквально таяло во рту. Дюмарест опорожнил свой бокал.

— Ты получишь все сполна! Бои сейчас собирают хорошую деньгу от ставок зрителей, и они знают наверняка, что тот, кто попытается увильнуть, будет иметь дело лично со мной! — Он слегка понизил голос и зашептал доверительно: — И ты можешь выбрать любую девушку или женщину, которая тебе приглянулась. Они будут просто счастливы разделить ложе с победителем! Ведь это тоже своего рода плата за победу. Для победителя не жалко ничего!

Для победителя, вдруг подумал Эрл; а если бы я проиграл?

— Я могу прекрасно обойтись без женщин.

— А что ты скажешь о той, которая требовала запороть тебя кнутом? — настаивал Садойа. — Ты вполне можешь проучить ее. Возьми веревку и пройдись пару раз по ее спине, чтобы она на своей шкуре испытала, что это такое. Не хочешь? Ну, тогда еще немного вина.

Он налил еще вина себе и Эрлу и опустился в кресло.

— Ты сражался, как на охоте, — одобрительно сказал он, — ты знал, как работает мысль этой чертовой птицы. Ты здорово придумал удар копьем, но взял высоковато. На шесть дюймов ниже — и ты угодил бы прямо ей в сердце. В следующий раз помни это.

— Следующего раза не будет.

— Почему?

— В этот раз мне повезло, — сказал Эрл. — Те копья, которыми вы вооружаете бойцов, слишком коротки. И если тебе хочется видеть живыми больше борцов, то удлини копья хотя бы на фут. И тренируй их. Привяжи какого-нибудь старого креля и учи своих ребят нападать, держать копье, уходить от ударов и атак птицы. И лучше дополнительно вооружи их ножами. — Дюмарест потрогал свои губы и зубы. — Если бы у меня был нож, я бы запросто перерезал горло этой птице, и очень быстро.

— К сожалению, не я устанавливаю правила. — Садойа допил вино и посмотрел на Эрла. — Я скажу тебе одну вещь. Ты все равно вернешься на арену. Если ты останешься на этой планете, то у тебя просто не будет иного выбора. Как иначе ты сможешь зарабатывать здесь деньги? И ты в хорошей форме, — добавил он, — в слишком хорошей, чтобы проигрывать. У тебя здесь будет совсем не плохая жизнь. Несколько боев — куча денег, все женщины у твоих ног. Будешь менять их ежедневно!

— Стать их баловнем, игрушкой?

— А какая разница? Ты будешь вкусно есть и мягко спать, разве этого мало? Так ты согласен, а?

Эрл отрицательно качнул головой. Садойа вздохнул:

— Как знаешь. Но здесь мы всегда будем рады видеть тебя. — Он повысил голос: — Ларко! Иди сюда и потрудись-ка на совесть!

Дюмарест расслабился, когда Ларко начал свой сказочный массаж. Теплое масло грело кожу, руки Ларко были искусными и неутомимыми; они снимали напряжение и вливали жизнь в каждую мышцу, в каждую клеточку уставшего тела… Дюмарест почти задремал и заметил только, что массаж уже закончен.

— Мое имя Селкас. — Голос вывел Эрла из сна. — Ваше, я знаю, Эрл Дюмарест. Мне бы хотелось поговорить с вами о деле.

— Позже.

— Нельзя. Это не терпит отлагательств.

Дюмарест вздохнул и открыл глаза. Он увидел высокого, крупного мужчину в дорогих одеждах; на шее блестела золотая цепь. Он улыбнулся Эрлу открыто и приветливо. Затем протянул ему руку ладонью вверх:

— Это обычай нашего мира, — объяснил он. — Я показываю, что у меня нет оружия. В ответ вы должны положить свою ладонь на мою. Это жест дружеского приветствия.

— А вторая рука?

— То же. — Селкас вытянул вперед и вторую руку. — Жест двумя руками означает глубокие интимные чувства или желание доверить другому какой-нибудь секрет. Один доверяет, а второй — обещает хранить и не предать. Вы находите такой обычай странным?

— Немного. — Дюмарест коснулся раскрытых ладоней гостя. Кожа его рук была мягкой, пальцы — длинными, тонкими и сильными: руки артиста или человека, не знающего физического труда. — И расплывчатым.

— Может, и так, но это обычай очень древний. А вы интересуетесь стариной?

— Иногда.

— Но не в данный момент, — сказал Селкас. — Сейчас вам наверняка хочется выяснить причину моего прихода к вам.

Он внимательно осмотрелся. Тренер находился в противоположном углу раздевалки, массажист уже ушел. Около них в пределах слышимости никого не было. Снаружи доносились крики болельщиков и голос Садойи, распекавшего очередного «болвана», который позволил птице ранить его.

— Последняя схватка сегодня, — произнес Селкас. — А для кого-то она может оказаться и последней в жизни. Какие у вас планы, Эрл?

— Забрать свои деньги и уехать.

— Вы хотите покинуть нашу планету? — Селкас пожал плечами. — И что дальше? Денег, которые вам заплатят за игру и выигрыш, хватит только, чтобы оплатить Высокий перелет. И снова — без средств, на незнакомой планете? Не очень приятная перспектива, мой друг. — Он рукой коснулся выступавших ребер Эрла. — А путешествовать Низким перелетом вам довольно опасно. Вы уже сейчас весите меньше, чем обычно, а перелеты с Дредиа — все очень далекие. У меня создается впечатление, что у вас просто не будет иного выхода, кроме повторных выступлений на арене.

Снова один на один с раскаленным солнцем, песком и хищным крелем. Крики толпы, атаки, удары — а надеяться можно только на силу своих мышц, ловкость, скорость и мастерство. Конечно, кому-то такая жизнь может казаться вполне сносной, но Дюмарест предпочитал иную. Слишком много непредвиденных случайностей могло ждать на арене: попав в ямку покрытия, поскользнется нога, сломается древко копья, крель вдруг поведет себя неожиданным образом — и все это закончится трагично: на Дредиа смертность среди борцов арены слишком высока.