Любовь Безбах - Осенняя заваруха

— Ты выглядишь еще более великолепно, чем раньше. Осенний загар тебе к лицу, — сообщил я ей. — Ты решила принять мое предложение?

— Нет, — нараспев мяукнула Мария со смехом.

— Значит, ты остаешься на судне с моим экипажем. Вот и замечательно. Мне как раз не хватает лоцмана.

Мария вскинула темные брови и усмехнулась:

— Разве в вашей команде нет штурмана? Это упущение. Или вы собрались под начало Власова?

— Ни под чьим началом я не буду, Мария. Я сам по себе.

— Как же, — рассмеялась она. — А Собакин?

— Собакин всего лишь владелец крейсера, самозваный и уже бывший.

Мария презрительно фыркнула. Я продолжил:

— Я предлагаю тебе перейти ко мне в команду. Власов не умеет распоряжаться твоим талантом. Это все равно, что прятать в сундуке бриллиант. А я придам бриллианту подобающую оправу.

— Вы всерьез полагаете, что я способна бросить Онтарию, друзей и уйти в банду?

— Случается, что бандиты меняют банды и своих руководителей.

— Вот и вербуй бандитов! Ваше предложение было бы оскорбительным, не будь оно таким смешным!

— А ты подумай, Мария. Мы вдвоем…

— Нет!!!

Эхо отказа заметалось по металлическим стылым углам.

— Хорошо, Мария. Я ценю твою верность. В ходовой рубке сейчас восседает твой приятель Иваненко и никого туда не пускает. А нас с тобой он пустит.

С этими словами я бросился на нее с целью скрутить ей за спиной руки и отпрянул от нее, как ужаленный. Огненно-яркая женщина на миг стала ледяной, настолько ледяной, насколько горяч огонь. Я машинально взглянул на свои ладони, на которых алели два замечательных ожога. Пузыри были обеспечены. Вскинул взгляд на Марию, которая сидела рядом и улыбалась победной улыбкой. А глаза смотрели с неприкрытой ненавистью. Красивые глаза, светло-карие, опушенные темно-рыжими ресницами. Такая женщина имеет возможность отстаивать независимость. Бросаться на нее не следует. В челноке стало холодно, но я задыхался от жара. Я медленно протянул к ней горящую ожогом руку. Она перестала улыбаться, глаза по-кошачьи сузились и стали еще красивее, взгляд стал настороженным. Она была готова к прыжку, опасному, разящему, и я опасался сделать лишний вздох. Моя рука осторожно коснулась ее затылка и расстегнула огромную заколку. Огненно-рыжие волосы обрушились мне на руку. Мягкий, тяжелый огонь волос жег мне руку, только не льдом, а моей собственной страстью. Я неторопливо наклонился к ней и поцеловал ее в губы, а мои обожженные руки обвились вокруг упругого стана. Ее бюст мягко уперся мне в грудь. Она не стала наказывать меня за поцелуй, только крепкое, мускулистое, тонкое тело, теперь уже горячее, напряглось в моих руках. Ее пальцы коснулись моей щеки — меня до самых пяток пронзил электрический заряд.

— Тебе пошла бы моя фамилия, — шепнул я ей в губы. Стоило мне ослабить объятия, как она, изогнувшись, выпрыгнула из челнока и резко захлопнула люк. Я дернулся следом и еле успел выдернуть пальцы из зазора, иначе остался бы без пальцев. С разгону я крепко приложился об крышку люка физиономией и локтями. Люк автоматически задраился. Я и опомниться не успел, как челнок с шелестом дунул по рельсам к выходу. На несколько секунд лодчонка задержалась в крошечном переходном тамбуре, из которого вышел воздух, а я ничего не мог предпринять и в бессильной злости бил кулаками по стенкам челнока. Имея за бортом почти вакуум, люк, увы, не открывался. Затем язык причала вывез челнок за борт моего собственного судна и задвинулся обратно, оставив челнок висеть рядом с "Адмиралом". Причал автоматически задраился. Это было еще не все. Мгновение спустя громоздкая бочина крейсера и челнок отдалились друг от друга, и "Адмирал Грот" исчез в подпространстве. Челнок получил отдачу в борт, и мне пришлось бороться с вращающейся вокруг собственной оси машиной.

Меня вышвырнули с борта собственного корабля, и я вылетел оттуда, не задевая сажи! Я зарычал от бессильной ярости. Ну, попадутся мне они оба! Немного спустив злость на стенках суденышка, я повернул челнок в сторону планеты. Сожженные ладони не давали забыть о себе. Горели не только они — горела грудь, помнившая прикосновение груди Марии, горели губы после поцелуя, горело все тело от вожделения.

Для того чтобы спуститься к поверхности планеты на утлом суденышке, мне пришлось изрядно потрудиться, потому что приземельное пространство Осени было сильно замусорено обломками судов осианцев и доржиан, а челнок не был приспособлен для защиты от подобных кусков. Спустя тридцать шесть часов изнурительной работы я завис над бывшим лагерем Собакина, представлявшим собой то ли поле брани, то ли развороченное кладбище. Зрелище было жуткое. Вызвал Собакина на связь. Степашка живо откликнулся и принялся страшно браниться, крепко кроя каких-то партизан. Из его ругательств я понял, что лагерь разгромили не то партизаны, не то местные ополченцы. Ну и поделом! Я остро переживал потерю судна и богатства в его трюмах. Особенно остро я переживал поражение, нанесенное мне женщиной. Поэтому при виде жуткого разгрома банды Собакина я только позлорадничал. Мало того, я испытывал неподдельную гордость за земляков. Значит, мои соотечественники умеют постоять за себя. Я направил суденышко на встречу с подельником. Посмотрим, что можно еще извлечь из нашего сотрудничества. Если ничего, всегда можно покинуть его. Как-никак, а я нахожусь на родной планете.

Я бы не стал утверждать, что сообщение Власова о событиях на планете Осень повергло общественность в шок. Как на грех, именно сейчас велась предвыборная кампания в связи с безвременной кончиной Президента Содружества Тода Теренса, и на ее фоне захват государства Осень ближайшими соседями немного померк. Исполняющий обязанности Президента Энтони Вулдровт организовал встречу всех глав государств Содружества. Встреча состоялась по межзвездной связи. Зал переговоров представлял собой большое круглое помещение, торжественно оформленное в бело-золотом тоне. Участники переговоров располагались перед экранами видеофонов, каждый в своих апартаментах, а их изображение передавалось на большие экраны в пустом зале переговоров.

— Необходимо немедленно остановить агрессора, — высказался президент Кардабая.

— Полностью согласен, — поддержал главнокомандующий флотом Содружества адмирал Коломенский. — Преступников надо отдать под трибунал! Струмилло — первую голову.

— Вы не владеете информацией, — парировал Эдвард Струмилло, президент Очира.

— Я владею информацией, что по вашей вине погибло множество людей, государство захвачено вами, а власть узурпирована.

— Я не захватывал Осень, — заявил Струмилло. — А люди погибли оттого, что зачем-то полезли в драку.