Уильям Дитц - Там, где умирают корабли

Тьма, опустившаяся на трущобы, была на редкость зловещей. Дорн не заставил Ла-Со дважды повторять приглашение. Меньше часа ему понадобилось, чтобы натаскать воды из колонки, вымыть миски, потушить коптилку и приготовить себе незамысловатую постель. Конечно, спать на полу было жестковато, но флаг компании «Адаме Лайнз» оказался неплохим одеялом. Да и вообще, ночевать под крышей лучше, чем на улице. Ла-Со нараспев прочитал траанскую молитву, потом отвернулся к стене и тихонько захрапел.

Дорн очень устал, но мысли о Майре еще долго не давали ему уснуть. А когда сон наконец сморил юношу, Майра приснилась ему.

НА БОРТУ «БОЖЬЕЙ ВОЛИ» И НА ПЛАНЕТЕ БЛУЖДАЮЩИХ ВОД

Хотя всю необходимую аппаратуру — навигационные приборы, компьютерные терминалы, копировальные панели, кабели и прочую технику, нужную для управления кораблем, — можно было бы смонтировать и в меньшем объеме, центральная рубка на «Волюшке» была очень просторной. Причина коренилась не в широте души владельцев корабля и не в капризе проектировщиков. Это диктовалось многолетней практикой полетов, опытом, за который многие заплатили большой ценой. Люди, как правило, чувствуют себя комфортнее и работают эффективнее, если их локоть не упирается в локоть соседа.

В плане центральная рубка представляла собой полуэллипс, в фокусе которого находилось капитанское кресло, а на равном расстоянии справа и слева размещались посты вахтенных офицеров. Информация о положении корабля в пространстве и об обстановке за бортом в передней и задней полусферах наблюдения поступала на огромный экран, занимающий всю стену рубки. Впрочем, несмотря на огромную скорость корабля, картина звездного мира менялась очень медленно, и это как нельзя более устраивало Натали: сейчас ей хотелось тишины и покоя.

Она стала астронавтом отчасти назло родителям, но в основном потому, что ей нравилась эта работа. Ей нравился риск, связанный с полетом, и предстартовый ритуал проверки систем, когда слова капитана и ответы вахтенных звучали как заклинание в тишине сверкающей хромом рубки и безмолвии космоса.

Неудивительно, думала она, что на иных кораблях все поголовно становятся верующими, хотя, конечно, для этого есть и другие причины, включая тоску по родным, по любимым и по дому, в котором редко задерживаешься надолго.

Питер прервал ее размышления:

— Простите, второй помощник, но на крайнем пределе видимости в хвостовой полусфере я наблюдаю точку, которая может оказаться космическим кораблем.

Натали нахмурилась. Какого черта, что происходит? В глубоком космосе корабли встречались редко, и почти всегда эти встречи таили опасность.

— Спасибо, Питер. Ты можешь определить его тип?

— Никак нет! Он еще слишком далеко.

— Курс? Скорость?

— Такие же, как у нас, мэм!

Натали задумалась. Что это? Преследование? Случайное совпадение курсов? Или что-то еще? Она произнесла в крошечный микрофон: «Машинное отделение!»

Ей ответил уверенный голос старшего техника, киборга по фамилии О'Тулл. Его пост был на другом конце корабля, но, где бы он ни находился, с ним всегда можно было выйти на связь, так как стартех никогда не снимал шлема с переговорным устройством.

— Машинное отделение слушает!

— Увеличить скорость на пять процентов, ускорение один процент!

О'Тулл помедлил, а потом спросил:

— Вы известили об этом капитана? Знаете ли, горючее стоит денег!

— Знаю, — спокойно ответила Натали. — Вы слышали приказ, выполняйте!

После паузы послышалось недовольное «Есть!», и Натали почувствовала едва ощутимое ускорение. Она снова включила микрофон:

— Пост наблюдения!

Питер, который сидел всего в десяти футах, повернулся к Натали:

— Есть пост наблюдения!

— Следите за объектом! Доложите мне, если он тоже увеличит скорость.

Питер склонился над панелью.

— Слушаюсь, мэм!

Натали откинулась в кресле. Она подумала, не разбудить ли капитана, но не решилась. У вторых помощников нет такого права, тем более если учесть ее разговор с О'Туллом. Оставалось ждать и надеяться, что объект тоже увеличит скорость. Если этого не произойдет, киборг выставит ее виноватой. Потекли томительные минуты.

Оба бойца — и мужчина, и женщина — были почти голыми.

В третьем трюме был наскоро сооружен ринг, и теперь противники, злобно ворча, кружили вокруг друг друга.

Мужчина, техник-артиллерист с «Холдара-3», пританцовывал, втянув голову в плечи, и постоянно делал ложные выпады то правой, то левой рукой. Его противник, стивидор [2] Стивидор (мор.) — руководитель погрузо-разгрузочных работ на судне. корабля, коренастая, плотная женщина с игривой татуировкой «Поцелуй ее!» на правой ягодице, усмехнулась и махнула рукой кому-то из зрителей. Техник непроизвольно скосил глаза в ту сторону и тут же получил короткий и сильный удар ногой в подбородок. Его болельщики застонали. Женщина издевательски сложила губы в поцелуе, затем снова усмехнулась и стала заходить слева. Корабельный казначей не успевал принимать ставки.

Тор Сэнко, который организовал этот поединок, чтобы развлечь команду, устало вздохнул. Ему уже надоело изображать заинтересованность. С первого же взгляда было ясно, что победит женщина, и поэтому ему было скучно смотреть поединок.

Он отпил из бутылки минеральной воды, вдохнул запах одеколона, распыленного на тыльной стороне ладони, и оглядел трюм.

Воздух был сизым от дыма, а от запаха человеческого пота и прокисших объедков стошнило бы и крысу. Но ему приходилось терпеть. При таком количестве людей на корабле никакая вентиляция не справится. А дополнительные люди на борту были необходимы, чтобы захватить «Божью Волю» и отвести ее на кладбище кораблей на Новой Надежде. Кроме того, в бою неизбежны потери и кому-то надо будет заменить погибших.

— Капитан, Коулз хочет поговорить с вами! Сэнко еще раз понюхал одеколон на руке.

— Пусть говорит!

Коулз, бывший полицейский, осужденный за нелегальную торговлю человеческими органами для трансплантации и еще за множество таких же мерзких преступлений, сейчас нес вахту. Он был гораздо ниже Сэнко, и огромное кресло капитана было для него слишком большим, но оно ему нравилось. Настолько нравилось, что он мечтал усесться в него раз и навсегда. Разумеется, он никому не рассказывал об этой мечте. Вахтенные офицеры смотрели схватку на мониторах внутреннего наблюдения и сидели к нему спиной. Это тоже нравилось Коулзу. Он тихо сказал:

— Объект увеличил скорость. Какие будут приказания?

Сэнко дотянулся до кармана, достал пузырек с капельницей и запрокинул голову. Без этих капель глаза у него пересыхали и ужасно болели. Прохладная жидкость побежала по его щекам, и он подумал, что когда плачут, наверное, испытывают такое же ощущение. Настоящих слез Сэнко не знал.