Александра Турлякова - Возвращение домой

Она взяла пустой стакан из рук Глории и спросила:

— Понравилось? — Глория в ответ рассеянно кивнула, а потом, будто спохватив-шись, добавила:

— Да-да, очень вкусная такана…

— Я держу её в холодильной камере, а храню в кувшине из ямсы: моя мама всегда так делала. Тебе не кажется, что ямса придаёт свой особый аромат?

Глория говорила что-то в ответ, Виктор сидел, опустив голову, и почти не слушал их. Он смотрел на свой почти не тронутый стакан в правой руке и иногда только чуть-чуть взбалтывал его, наблюдая при этом за всплывающими пузырьками газа. У этой таканы и вправду замечательный вкус: сладковато-терпкий, чуть с кислинкой, и тонкий еле уловимый аромат киви.

Холодные отпотевшие стенки стакана приятно студили ладонь. Задумавшись, Виктор и сам не заметил, как задремал.

— Вставай, Вик, пойдём, — позвала Глория, чуть коснувшись пальцами его затылка. Виктор тут же вскинул голову, и влажные волосы сосульками упали на лоб.

— Веди его спать, — произнесла Гаргата, — он устал сегодня за день не меньше твое-го. — Она осторожно вытащила стакан из его руки, а потом как-то незаметно вытол-кала гостей в коридор. Они — Глория шла первой — прошли по коридору, поднялись в лифте, снова куда-то шли. Виктор здесь не ориенќтировался, поэтому просто шёл следом. Ряд одинаковых дверей слева и справа уходил за спину, и во всём этом чув-ствовалась нежилая, какая-то казенная тишина и чистота.

Глория остановилась у одной из дверей, удивительно похожей на все остальные, приложила к поверхности раскрытую ладонь — дверь бесшумно открылась, исчезая в стене. Не успели они переступить порог, как домашний компьютер включил свет. Неяркий, голубовато-нежный, он заструился из плафонов, встроенных в стену, вспыхнули ночники у кровати на столиках и на столе у дивана. А в дальнем углу на столе в полумраке хищно сверкнул рубиновый зрачок видеофона.

Виктор, поворачиваясь кругом, разом оглядел всю комнату и восторженно про-шептал:

— А хорошо вас здесь устроили. С нашими коттеджами не сравнить…

— Ужинать будешь? — голос Глории раздался из соседней комнаты. "Из кухни" — догадался Виктор.

— Нет, спасибо, — ответил он и, заинтересовавшись книжной полкой, подошёл, вы-тащил наугад одну из книг: "Генная инженерия. Основные воќпросы". Странно. Глянул на другую книгу: "Хромосомы и мутанты. Вопросы начинающих". Третья: "Направленное мутирование".

— Это Гаргата дала мне эти книги, — Глория появилась на пороге спальни уже в домашней одежде: платье из ткани, сотканной вручную, скреплённое на плечах удивительными пряжками, переливающими всеми цветами радуги. Широкий пояс, искусно сплетённый из какой-то травы, скреплялся такой же пряжкой значительно ниже талии, а широкие концы его с богатыми кистями чуть не касались пола. Так по описаниям одевались все женщины-гриффитки, но Виктор видел Глорию в этом наряде впервые. — Сейчас любые книги — такая редкость, — продолжала Глория уже из кухни, — а эти достались ей от отца. Он у неё генный инженер, получает новые мутаќции животных… А, кстати, как она тебе?

— Кто? — Не понял сразу Виктор. — Гаргата?

— Да.

— Она очень хороший человек, эта твоя подруга, — ответил после секундќного раз-мышления. — Если б не она, я не знал бы, куда пойти. Она приќютила меня на два с лишним часа, пока искала тебя по всему комплексу. Мы и поужинали с ней вместе.

— Но ведь ты же до этого не был с ней знаком? — спросила Глория. Она скользила по комнате в своём невиданном наряде со стаканом молока в одќной руке и с пе-ченьем — в другой.

— Она узнала меня первой, — произнёс Виктор, он взял с полки информационный диск, искрящаяся в полумраке надпись гласила: "Гены и хромосомы". — Что это?

— Понимаешь, я сейчас как технолог задействована мало, вот и решила немного сменить специализацию, — как-то неуверенно заговорила Глория, видно было, что вопрос этот застал её врасплох, — помочь немного Гаргате… Кстати, а как ты сам здесь объявился? — Она вдруг решительно сменила тему. — Здесь же закрытая зона!

— Да? Да, закрытая! — Виктор усмехнулся, как будто вспомнил о чём-то, связанном с этим вопросом. — Я четыре дня не мог выбить разрешение на поездку сюда. Мне позволили "ввиду исключительности наших отношений". Цитирую, кстати! — заме-тил он. — Но не дали разрешения на полёт аэролёта, и меня, как рядового инженера или строителя, отправили на вездеходе. Меня — пиќлота первого класса!

— На сионийском вездеходе, как я поняла, — уточнила Глория. Рассказ Викќтора, его возмущение и негодование вызвали у неё невольный смех. — И, по-моему, это ещё не конец всем твоим приключениям. Я права?

— Да, этот проклятый вездеход сломался, не пройдя и половины пути… Рик, на-верное, до сих пор копается в нём… Его отправили сюда с оборудованием для ла-боратории… Мне кажется, это глупо, очень глупо, гонять вездеход по болоту, когда я мог бы за полтора часа обернуться туда и обратно.

— Это решение всего Совета по вопросам внедрения в культуру нашей планеты, — возразила Глория. Она уже допила молоко, воткнула стакан между дисками, сва-ленными на прикроватном столике, и сидела на кровати, собирая волосы на голове в невероятно сложную причёску. Шпильки и зажимы, которые она держала в зубах, мешали ей говорить, речь получалась невнятной, но Виктор сумел понять, что к чему: он уже достаточно изучил её за время их знакомства. — Здесь, в Малахитовых лесах, сохранилось племя, совершенно не знакомое с землянами. С вами! — продол-жала Глория. — Летающие аппараты, да и всякая другая техника пугают их. Пойми, ведь до вашего появления мы и понятия не имели обо всём этом. Колеса́, вот, не знаем до сих пор. Оно нам попросту не нужно!

Мы живём природой, всё: еду, одежду, оружие — нам даёт окружающий мир. Мы — его часть, отдельное звено, неотделимое от него. Мы ничего не меняем, мы не стре-мимся к чему-то новому, мы стараќемся пользоваться лишь тем, что этот мир в со-стоянии дать нам. Мы этим больше всего от вас и отличаемся в первую очередь, — она говорила громким, твёрдым голосом, иногда срывающимся от негодования, видно, всё это уже давно наболело на её душе, а этот момент был единственным, когда она не смогла удержаться и позволила себе выговориться. — Мы, гриффиты, как вы нас сами называете, кажемся вам, землянам, — заметь, я не делаю разницы между вами — сионийцами и ниобианами… Так вот, мы для вас — отсталый, убогонь-кий народец, живущий, на ваш взгляд, примитивной жизнью.

Мы не копаем рудники: деревья дают нам сырьё не хуже вашего металла… Не осушаем болот: нам и так достаточно земли для жизни…

— Что-то я не пойму, — удивился Виктор. — С тобой что случилось, Глория? Ты объя-ви своё мнение Совету, Императору, наконец… Я всего лишь рядовой контрактник. Да ты и сама знаешь, как я отношусь к проблемам интенсивного заселения… Я никогда своего мнения не скрывал. Но мы-то сами ничего не решаем. Над нами стоят фирмы, весь концерн… А вот ты, как местный житель, могла бы попытаться, тебя будут слушать…