Борис Иванов - Джейтест

— Смогут, господин Лукас, если они хоть что-то смыслят в своем деле, — уже более мирно заверила адвоката Марика.

Тот снова вздохнул:

— Ну и, наконец, в вашу пользу свидетельствуют ваша... э-э... родственница, мадам Элина Минц, и присутствующие здесь господа.

Настала пауза.

— Вы не хотите ничего добавить к нарисованной мною картине, мисс? Или вы, господа?

Сухов откашлялся.

— Господин Лукас, — сказал он как можно более убедительным тоном. — Хочется предупредить вас, что дело, в котором оказалась замешана мисс Карои и некоторым образом все мы, — непростое. У нас... гм... У нас есть все основания полагать, что безопасность мисс Карои находится под серьезной угрозой. Вполне возможно, что в ближайшее время будут... случаться различные странные вещи с участием этого... двойника Марики... Госпожи Карои. Скорее всего. Примите это к сведению. И просим нас извинить за то, что не можем дать более глубоких разъяснений по этому вопросу.

Снова последовала выразительная пауза.

— Ну что ж, — сказал адвокат, тщательно закрывая папку. — Я никоим образом не отказываюсь защищать ваши интересы, мисс. Семья Карои — наши традиционные клиенты. Но должен сказать, что делу вы пока мало помогаете. Советую вам, с одной стороны, не появляться на людях — город очень возбужден, и это можно понять: ведь речь идет о детях. Возможны различные эксцессы. С другой стороны, обеспечьте себе постоянное присутствие свидетелей ваших дальнейших действий. — Господин Лукас вдруг косо улыбнулся: — В этом отношении очень полезен будет для дела интерес к нему ведомства господина Стырного.

— Я поживу в старом доме Карои, — подумав, сказала Марика. — Вы, безусловно, знаете, где это. Дом заброшен, но вполне пригоден для жилья. И расположен далеко от... — Она кивнула головой в сторону окна, выходящего на Мэйн-стрит.

— Вот и хорошо. Пусть, по мере возможности, с вами побудет кто-то из... э-э... знакомых. Я сообщу комиссару Дорну ваш новый адрес. Постарайтесь быть как можно осторожнее. Ну что ж, я не задерживаю вас далее, господа.

— Мрачное местечко, — заметил Сухов, рассматривая высокие, заросшие паутиной своды каминного зала, некогда служившего местом ежевечерних встреч членов семьи Карои, когда-то большой и шумной. — И от города далеко, и на болота вид — лучше не придумаешь.

— Как раз для романа с привидениями, — без особого энтузиазма поддержал его Кайл.

— Хватит иронизировать! — прервала их Марика. — Поверьте, ребята, нет ничего хорошего в том, что по белу свету болтается ведьма-параноик с твоим лицом и ворует детей. И от нее приходится прятаться в доме с привидениями.

Сухов тяжело вздохнул и принялся раскладывать на расстеленном на полу брезенте небольшой арсенал, комплектованием которого он занимался всю вторую половину дня. Пара винтовок с телеприцелами. Три бластера. По десятку комплектов зарядов на ствол. Наличествовали еще полуспортивная «беретта», уже знакомый «винчестер» и пара биноклей. Винтовками вооружились мужчины. «Береттой» и «винчестером» завладела Марика. Бластеры достались каждому.

— По городу, — сообщил Кайл, — развешаны объявления с приметами. По «Ти-Ви» крутят предупреждения относительно детей. Так что туда Марике лучше не соваться. Я привезу еще еды всякой и...

— И ложись спать, — остановил его Павел. — Я буду на стреме часов до четырех. А там уж извини. И вот что — сам будь... поаккуратнее. Ты в этой игре — дичь. Так что держись на людях.

Кайл косо улыбнулся:

— Лейтенант Стырный — любезный такой человек. Сказал, что подошлет пару сотрудников понянчиться с нами, пока положение, как он выразился, сомнительное.

— Ты ему рассказывал про... про ночь? — спросила Марика.

— Да нет. Но у меня такое впечатление, что мы все-таки под колпаком.

— Ну вот что. — Сухов почесал ставшую уже заметной светлую щетину на подбородке. — Очень это мило, что госбезпека о нас заботится, но ты и сам не хлопай ушами и... И не знаю, что еще. Пока мы не прикончим всех Пятерых, покою не будет — ни тебе, ни Марике.

— Хотел бы я знать, их пули берут? — задумчиво заметил Кайл, рассматривая свое вооружение. — Так и не знаю, во что и как палил ночью.

— Тот, что свернул себе шею в флаере, сгорел. Самоуничтожился, — сказал Павел. — Это вдохновляет.

И тут запищал телефон.

Марика удивленно заломила бровь и сняла трубку:

— Это тебя, Кайл.

Тот выслушал, что сказала ему трубка, повесил ее и кивнул друзьям:

— Я же говорил: лейтенант на стреме. Его ребятишки приглашают меня в город прогуляться. Для разговора по душам, как я понимаю. Встретят при выезде на шоссе. Я пошел — нехорошо заставлять людей себя ждать. Постараюсь вернуться пораньше.

— Тут даже игрушки мои остались, — с грустью сказала Марика, спускаясь по лестнице с поломанной заводной совой в руках. — В детской. Разбросанные. Может быть, я и играла с ними последний раз... Когда тетка забрала меня. Ты выспись, Сухов, если собираешься в ночь... дежурить. Я там постелила — в кабинете отца. Бывшем, конечно, кабинете. Бывшего отца.

— Он тебе хоть пишет? — не к месту спросил Павел.

— На Рождество. Присылает открытки. Кажется, он еще считает меня маленькой девочкой.

Блок связи, который Марика пристроила на каминной полке, тихонько заскулил, словно специально дождавшись, когда хозяйка подойдет к нему.

— Слушаю, — недовольно сказала она. — Нет. Мистера Васецки вызвали ваши люди. У выезда на шоссе. Минут... Ну, минут шесть назад. Что? Хорошо.

Глаза ее округлились, она положила блок на место, повернулась к стоявшему на пыльной тумбочке старомодному телефону, подошла к нему и внимательно осмотрела. Потом повернулась к Сухову, недоуменно сжимая в руке конец провода...

— Вот так номер! Он же отсоединен. Как же Кайл... И Стырный сказал сейчас, что никакие его люди не вызывали никакого Васецки никуда.

— Дьявол!!! — воскликнул Сухов. — Опять началось. Они... Пошли догонять его.

— Лейтенант... он сказал — не выходить из дому. Они сами сейчас пойдут на перехват.

Павел уже быстро набирал на своем блоке номер Кайла.

— Кайл! — заорал он в трубку. — Кайл! Где ты? Что там с тобой?

Марика схватила с разложенного на полу брезента бинокль, взбежала по лестнице и отворила выходящее на дорогу окно.

— Видно там что-нибудь? — спросил снизу Сухов. — Ты выруби режим ночного видения.

— Там, на выезде, действительно машина Кайла. Стоит у обочины, — доложила она. — Больше никого. Кайла тоже не видно.

Кайл еще раз окинул взглядом безрадостный пейзаж, единственным отрадным пятном на котором был идиллически заросший плющом и каким-то здешним мхом дом Марики. За ним тянулись до самого берега океана гнусного вида болота. Полукилометром ближе пролегало шоссе, по которому время от времени проносились то контейнеровозы, то фургончики окрестных фермеров.