Борис Иванов - Скрижаль Дурной Вести

Утро выдалось пасмурное и мокрое. Подземелье уже не манило янтарным светом — из него тянуло сыростью, как из погреба. А может, тленом, как из могилы. Вилланова с тройкой рядовых спустился первым и двинулся, ориентируясь на план, выданный компьютером по данным сейсморазведки. Без оружия, разумеется, — все предания и апокрифы сходятся на том, что Храм оружия не любит. Вслед ему спустили антенну установки телесвязи. Изображение, передававшееся из подземных галерей, временами было вполне терпимое, но в целом оставляло желать лучшего. Никакого свечения стен в районе пролома уже и в помине не было. Впрочем, солдатику вчера оно все же не померещилось — при искусственном освещении стены галереи оказались действительно инкрустированы тем самым «янтарем», что так хорошо описан всеми исследователями Храма, начиная от анонимных апокрифов и отчетов людей Комплекса и кончая записками Ди Маури. Теперь можно было быть уверенными, что это именно Храм пожелал открыться нам здесь, за Чертой, в дебрях Северного полушария.

Я немедленно связался с Никольским и распорядился двинуть к нам роту, оснащенную всем необходимым для продолжения исследований. И пару медиков.

Наш вчерашний первопроходец мною оставлен в резерве — в наказание за не к месту проявленное рвение. Впрочем, это, кажется, совпало с его теперешним настроем. Он, оказывается, не смог заснуть в эту ночь, но под утро ему привиделся какой-то «нехороший сон наяву». Верный своему — нездоровому, быть может, — интересу к такого рода вещам, я вызвал бедолагу в свою палатку и попробовал расспросить: что и как ему привиделось в этом мороке? Но вчера еще так богатый на красноречие татарин отмалчивался, словно попал на допрос к имперским карателям. Постепенно до меня стал доходить смысл этих охвативших его немоты и косноязычия.

«То, что тебе привиделось, — оно имеет отношение к кому-то из нас? — спросил я. — Ко мне, например?» И он ответил, что да, именно я ему и привиделся. «Дурное делать будете, начальник, — сказал он под конец. — Всех обманете. Себя обманете...»

И смотрел он при этом куда-то в сторону.

Обычно после таких, спонтанно вырвавшихся слов подчиненные прикусывают язык и, спохватившись, извиняются. В данном случае этого не последовало. Солдат просто смотрел в сторону и тяжело дышал.

Я выдал ему транквилизатор из аптечки и велел не трепать языком зря, а отоспаться. Второму оставшемуся со мной на поверхности бойцу — капралу Фицпатрику — велел занять нашего «героя» делом, когда проспится.

Тем временем люди Виллановы узрели в дальних галереях Храма свечение. Заметили его не сразу — из-за света собственных прожекторов. Теперь их погасили и пошли по направлению возрастания естественной освещенности. Светятся действительно стены. И стены действительно сплошь покрыты непонятными, порой чудовищными барельефами. Временами они кажутся просто потеками расплавившегося по какой-то причине янтаря. Но это не так, это — некие изображения... И каждая деталь такого изображения несет в себе опять-таки некое изображение... И так далее... Изображения в изображениях... Как они связаны с той информацией, что хранит «янтарь» на уровне своей молекулярной структуры, и связаны ли вообще? Продвижение по светящимся переходам продолжалось часа два — главным образом, благодаря тому, что данные сейсморазведки этот район уже не охватывают. Пока этот янтарный лабиринт не удавалось сопоставить ни с одним планом Янтарного Храма, из тех, что оставили нам премудрые первопроходцы и Комплекс. Так или иначе, эти галереи уже проходили в скалах, над общим уровнем грунта. По идее где-то там должны находиться большие залы и Внешние Врата...

Но Вилланова со своим отрядом до Внешних Врат не дошел. Он обнаружил некий смахивающий на ворота сводчатый вход в какое-то более просторное, чем ставшая привычной галерея, помещение, замаскированный подвижным янтарным пластом. Изображение, как на грех, шло неважное, и мне не удалось узреть на экране ничего путного. Ничего, что встревожило бы меня сверх меры. Хотя, разумеется, подавленная тревога за вошедших в Храм не покидала меня ни на мгновение.

Вилланова походя сообщил, что арка входа украшена «какой-то надписью». Или чем-то вроде. После чего вместе со своими людьми прошел под ней.

Сразу после этого связь с ним прервалась».

Федеральный следователь был безупречно вежлив: присел на краешек предложенного ему кресла, рассыпался в извинениях по поводу времени, которое ему предстоит отнять у почтенного профессора Мак-Аллистера, и даже отказался от предложенной ему прекрасной сигары. Только вот свалился он в столь ранний час профессору как снег на голову, сразу вслед за ночным звонком из канцелярии Президента. Мак-Аллистер не успел даже связаться с шефом Сектора оборонных исследований, которого котировал повыше какого-то руководителя Аппарата Президента, чтобы выразить свое возмущение таким нарушением данных ему гарантий неприкосновенности. Непрошеного гостя он принял в пижаме, расшитой диковинными гадами.

— Итак, по какому случаю вы намерены учинить мне допрос? — осведомился он неприязненным голосом, остановившись перед непрошеным гостем, широко расставив ноги и всем своим видом давая понять, что не допускает мысли о том, что их беседа может оказаться сколь либо продолжительной.

— Господи! — всплеснул руками Стивен. — Какой допрос? Я обратился в канцелярию Президента всего лишь с тем, чтобы как можно быстрее получить консультацию у лучшего в мире специалиста по вопросам, связанным со Скрижалью Дурной Вести... Поверьте, если бы время не поджимало, я никогда не решился бы...

— Благодарю вас за комплимент, — поморщился профессор, — но боюсь, что, если вам действительно нужен лучший в мире специалист по Камню, вам следует обратиться куда-нибудь в монастырь Желтого Камня...

Следователь изобразил искреннее веселье, вызванное столь удачной шуткой собеседника:

— Боюсь, что тамошний народ не придаст должного значения советам президентской канцелярии.. Кроме того, вряд ли нам, прагматикам, удастся найти общий язык с мистиками. В короткое время, по крайней мере...

— Кроме того, практически вся работа звена, возглавляемого вашим покорным слугой, — продолжил, не принимая развеселого тона, предложенного гостем, Лысый Крокодил, — практически вся эта работа носит закрытый характер...

— Я думаю, это не помешает нам. — Стивен протянул профессору свою идентификационную карточку, и тот нехотя провел ею по приемному пазу своего настольного терминала.

Экран дисплея высветил вполне высокий уровень доступа, коим был наделен федеральный следователь. Профессор вздохнул и, продолжая стоять в располагающей к как можно более быстрому окончанию разговора позе, сухо осведомился: