Александр Зорич - На корабле утро

«ДРВП» – прочитал Комлев. А дальше: «Дерма», «Трансфигурация», «Алконост»…

– Надеюсь, знакомиться мы сейчас не пойдем? – с опаской спросил Комлев.

– Да нет. Знакомство будет вечером. У вас еще три часа свободного времени, – отвечал Чичин.

Комлев вздохнул с облегчением. Он хорошо знал, что судьба предоставляет людям только один шанс произвести первое впечатление. Ему очень не хотелось предстать перед новообрященными коллегами небритым, вялым и с опустевшими от усталости глазами.

– А здесь у нас кафетерий! – мечтательно произнес Волохаев, указывая на дверь с изображенным на ней конусом коктейльного бокала.

– Может, зайдем? – предложил Чичин. – Выпьем чего-нибудь… ну вроде сока?

– Не возражаю.

Они сошли с самодвижущегося тротуара.

Дверь отъехала в сторону и… вместо занудливого полусонного мирка безалкогольной (ведь рабочий день!) рекреации взгляду Комлева предстал разворошенный муравейник.

Начать с того, что в центре кафетерия, невдалеке от барной стойки, на полу лежал немолодой, неспортивного сложения человек с седыми висками и сияющей лысиной. Человек был одет в белый халат, ровно лежали короткие ножки, облаченные в брюки с отчетливо наглаженными стрелками.

Правая рука лежащего покоилась на скомканном газетном развороте.

Рядом с ним на коленях стояла красивая, очень красивая (уж кто-кто, а Комлев знал в этом толк!) женщина лет около двадцати пяти. Ее овальное личико выражало крайнюю озабоченность. Она прижимала к уху телефонную трубку.

– …говорит старший лейтенант медслужбы Любава Мушкетова… Да… Аритмия, да… Первую помощь оказала… Скоро будет бригада? Ну ждем, конечно…

Пока женщина с редким русским именем и еще более редкой русской фамилией говорила, остальные посетители кафетерия бессмысленно бурлили.

Бармен и две официантки кружили вокруг лежащего и поминутно предлагали женщине-лейтенанту свою никчемную помощь. Уборщик отодвигал столы и перетаскивал стулья поближе к стенам, как будто готовился принять во вверенном ему кафетерии еще сто человек. Трое в военной форме энергично расхаживали взад-вперед вдоль барной стойки…

Рядом с Комлевым вполголоса обсуждали случившееся.

– А чего это он, ты понял, Димыч? Сидел-сидел… и вдруг упал.

– Чего-чего… Небось прочитал в «Корабельном Вестнике», что его любимая «Звезда» опять «Зайцам» продула… Вот сердечко и не выдержало.

– Он же вроде с Махаона… Антроподевиант… Ему два сердца положено!

– Не у всех махаонцев два сердца есть! Я читал, это предрассудки… Антроподевиантов с двумя сердцами сейчас не больше тридцати процентов.

– А вот мы сейчас у Любавы Андреевны спросим: одно или два?

– Да погоди ты спрашивать! Не лезь военврачу под руку. Другой бы стерпел, а эта – убьет!

Комлев вопросительно посмотрел на своих сопровождающих. К его немалому удивлению, лица Чичина и Волохаева сияли довольством и совершенно не выражали намерения уйти. Как видно, событиями «Урал» был небогат и каждое безобидное ЧП ценилось на вес орбитальной бомбардировки агрессивной ксенорасой. Комлев вдруг понял, что если он сейчас попробует увести Чичина и Волохаева, то не ровен час наживет себе двух смертельных врагов.

– А кто этот… пострадавший? – шепотом спросил Комлев.

– Фомичев. Хороший человек. И заядлый болельщик!

– А по профессии кто? Ученый?

– Наносексуалист.

– Не понял?

– Так называются люди, у которых влечение к объектам меньше одного микрона в поперечнике, – хохотнул Волохаев.

– Товарищ Фомичев – специалист по субатомным детонациям, – как бы извиняясь за шалости младшего, ответил Чичин.

– А что это за «Звезда» такая, проигрыш которой специалиста свалил? Я тут краем уха услышал…

– Да это местная флотская сборная. По пинг-понгу.

– А «Зайцы» тогда – армейская?

– Так точно, Владимир Миронович.

В это мгновение в кафетерий ураганом ворвалась медицинская бригада из трех человек.

Инженера Фомичева ловко погрузили на каталку, которая тотчас сомкнула над лежащим стеклянные своды амбулаторного саркофага. Внутри него что-то многорукое принялось над инженером колдовать. Вскоре вся троица, а с ней и краса-Любава, ретиво унеслась в коридор.

Еще минуту кафетерий пребывал в тягостном недоумении – спектакль окончился слишком быстро.

Приуныли и Чичин с Волохаевым.

– Уже и пить расхотелось… – сказал Волохаев. – А вы как, Владимир Миронович?

– Я бы продолжил экскурсию…

Комлев поймал себя на мысли, что ему хочется побыстрее оказаться в коридоре – а вдруг военврач Любава все еще там и ему представится возможность напоследок полюбоваться ее ладной фигуркой и испытать то неопределенно-блаженное волнение, ради которого стоит рождаться мужчиной!

Но тщетно. Медиков и след простыл.

– Ну что же, идем дальше, – пробасил Чичин.

«Дальше» оказалось довольно близким.

Через двадцать метров они уперлись в массивную переборку.

Проход был закрыт громоздким контрольно-пропускным пунктом, где томились осназовцы-«песцы».

– Вот мы и дошли до конца зеленой зоны, – сообщил Чичин. – Впереди – красная. Кстати, отдел «Периэксон» квартирует именно там. Чтобы пройти дальше, вам нужно оформить пропуск. Как ни странно, дело это небыстрое. Он будет готов лишь к вечеру. Пройти биометрию вы можете вот за этой дверью…

– Надеюсь, пробы будет брать та самая военврач, которая только что оказывала первую помощь? – с надеждой спросил Комлев.

– Робот будет брать.

– Вот так всегда! – притворно вздохнул Комлев.

– Мой вам совет, Владимир Миронович, – перейдя на вкрадчивый шепот, сказал Чичин, – про Любаву лучше забудьте. Характер у нее плохой. Ну то есть совсем плохой, понимаете?

– Понимаю, – соврал Комлев.

16 августа 2622 г.

Штабной корабль «Урал», Северный Ледовитый океан

Планета Земля, Солнечная система

Рубашка на Комлеве была такой чистой, такой наглаженной, что даже, казалось, поскрипывала.

Контрольно-пропускной пункт.

Комлев предъявил пропуск, принесенный ему в каюту вестовым.

Красный коридор.

Возле нужной двери с табличкой «П-2» – за ней начинался отдел «Периэксон» – Комлев с минуту помедлил, собираясь с духом. Наконец резким, отрывистым движением приложил пропуск к сканеру.

Дверь ушла в сторону.

– Капитан второго ранга Комлев в ваше распоряжение прибыл! – доложил он, щурясь от яркого света, в котором купался кабинет.

– Здравствуйте, товарищ Комлев, – сказал немолодой сутулый мужчина с длинной церковно-славянской бородой. – Меня зовут Лука Святославович Поведнов. Я – ваш новый начальник. Руководитель отдела.