Федор Березин - Лунный вариант

Несмотря на то что лазер был экспериментальным и запросто поместился в отсеке, весил он прилично. И потому масса «Скайлэба» превосходила официально объявленную на пятьдесят две тонны. Так что в действительности уникальный «Сатурн-5» собирался сделать работу, значительно превосходящую запланированную. И, может быть, именно из-за солидности дополнительного привеска там, в далеке будущего, станция «Скайлэб» приговаривалась к досрочному падению на территорию Западной Австралии. И уж наверняка из-за расхождения официального и реального веса у иностранных служб наблюдения за космосом всегда имелись нелады с расчетом ее орбит.

А вот у пентагоновских стратегов космической войны наличествовала своя собственная досада. Экспериментальный лазер не имел индивидуальной системы наведения. Видите ли, для проворотов столь большегрузной конструкции потребовалась бы специальная подвижная платформа, размещенная снаружи. Создание такой милитаристской прелести отодвигалось покуда в далекое будущее периода «Звездных войн». Так что, несмотря на то что «Скайлэб» вооружился системой, обгоняющей помещенную на «Салюте» пушку конструкции Нудельмана принципиально, наведение в общем-то производилось аналогичным «салютовскому» способом. То есть для попадания цели «на мушку» требовалось вертеть всю более чем стопятидесятитонную (вместе с пристыкованным «Аполлоном» и лазером-инкогнито) конструкцию.

Однако в данном случае это не вело к равенству позиций с русским «Алмазом». И дело не только в том, что пушка Нудельмана была «чисто оборонительным» оружием, а не каким-нибудь порождением «безудержной милитаристической гонки». Хотя и в этом в какой-то мере тоже. Русское скорострельное орудие, могущее функционировать в вакууме, вместе со своими двумя тысячами снарядов действительно предназначалось для самообороны станции. Кинетическая энергия пуль после покидания ствола теоретически оставалась на всей территории внутренних околосолнечных планет. Любой из снарядиков мог успешно имитировать метеоритную атаку в пределах орбит Земли, Венеры и Меркурия. Однако практически дальность поражения не превышала двух с половиной – четырех километров. Дальше стрелять не позволяла система прицеливания, и, кстати, именно из-за той самой сложности с необходимостью ворочать по небесной сфере всю многотонную массу боевой станции.

А ведь американская лазерная зенитка только и могла реализовать свое принципиальное превосходство, если бы поражала цели далеко. Здесь, в вакуумной благодати и в отсутствие всяких горизонтных загибов, она могла бить на тысячи миль, до той самой границы, когда когерентный луч достаточно рассеивался и от этого терял мощь. Но ведь на околоземных орбитах пока еще не летали танки и бронепоезда, так что, по идее, всякие алюминиевые штуковины можно было решетить с приличного далека. Однако именно здесь апологеты звездных сражений получали подножку со стороны кибернетики. Она еще не достигла будущих высот «пентиумов» в плане быстродействия, так что попасть во что-то действительно далекое, да еще движущееся, и, кроме всего, с несущейся на восьми километрах в секунду станции, не представлялось возможным. По крайней мере, вроде бы не представлялось. Не забудем, что в данном случае использовался не простой снаряд, а пучок фотонов-близняшек. Как известно, они не могут перемещаться со скоростью меньше световой – триста тысяч километров в секунду. И, значит, на достаточно большой дистанции какие-то мелкие перемещения на километры можно вообще-то не учитывать.

Вот здесь и должна была пригодиться вторая система стабилизации – инерциальная. Если первая, включающая в себя малые ракетные двигатели, вертела станцию туда и сюда (при исправных ЭВМ обычно – куда следует), то вторая состояла из целого скопища силовых гироскопов. После первоначального разворота «Скайлэба», а следовательно, и наводки сращенного с ним лазера, она обязалась компенсировать всякие крутящие моменты, вызванные чем угодно, от перемещения по станции человека до сброса газов и жидкостей за борт. На расстоянии любая из этих «мелочей» сбивала луч на сотни метров, а то и километры в сторону. Закон сохранения импульса, используемый тремя гироскопами, не позволял этому случиться.

Можно констатировать: несмотря на то что русские обладали оружием, способным извергать пули, сохраняющие убойную силу в течение десятков тысяч, а скорее миллионов и миллиардов лет (до самого момента распада всех размещенных во Вселенной протонов), американцы, на текущий момент, собирались вывести в космос нечто гораздо более опасное.

И сложность, по большому счету, имелась только вот в чем. «Скайлэб» все еще покоился на Земле, на верхотуре двухступенчатого «Сатурна-5». Штатам нужно было не только успеть выбросить его в космос, пока русская станция огибала планету по своим не совпадающим с мысом Канаверал траекториям, но еще и успеть состыковать с ней «Аполлон». Ведь что толку от космической станции, не снаряженной экипажем? Вполне возможно, что время «Звездных войн» уже пришло, но покуда они явно велись не роботами.

Он летел по срочно перерассчитанной ЦУПом траектории. Если расчеты правильны – а в этом не приходилось сомневаться, – то «Зонд-9» должен воткнуться в атмосферу где-то над юго-восточной частью Индийского океана. Последний космонавт «Зонда» Владислав Николаевич Волков не знал об этом – его не стали волновать понапрасну, – однако расчеты были не так точны, как хотелось бы. В них существовала некоторая неопределенность, распадающаяся на целую систему составляющих. Это все меняло допуски, а в худшем варианте расширяло их до весьма опасных пределов. Ведь на борту «Зонда», взамен отсутствующего по уважительной причине Гагарина, наличествовала таинственность Аномалии. Как это влияло на расчеты? Элементарно, Ватсон!

Как выяснилось еще до этого, масса Аномалии менялась. Кто знал пределы этих изменений? Кто мешал этой, предположительно, «белой микродыре» изменить вес в пределах тысяч тонн? Что бы в таком случае произошло при посадке? Новое тунгусское чудо, только в Южном полушарии? А если бы в Центре связи знали о космическом «футболе» Волкова, то пределы можно было бы расширить еще и в сторону уменьшения. Учитывая небесконечный запас топлива в двигателях коррекции курса, понятно, почему программисты и математики ЦДКС нервничали. Кроме них, в Казахстане, на Байконуре переживали еще и медики. Космонавт Волков пробыл в открытом космосе чрезвычайно долго. Причины до конца не ясны. Некоторые психологи выражали смутное беспокойство и недоверие к докладу Владислава Николаевича. Помимо этого, волновались руководители полета. Ведь Волков не являлся первым пилотом. Он был бортовым инженером. На пилота его готовили только в качестве «второго», то есть подстраховочного элемента. Как он проведет посадку?