Джерри Олшен - Особый звездный экспресс

— Ах вот как!

Ей бы следовало уже перестать удивляться. Подключившись к разуму роя, Типпет, вероятно, способен вести несколько десятков самых разных переговоров одновременно на десятках самых разных языков.

— И вы… в самом деле с ним беседуете? — спросила она.

— Мой словарь все еще очень ограничен, а понимание частей речи и других грамматических феноменов весьма приблизительно, но да, я могу сказать, что постепенно усваиваю этот язык.

Ален откашлялся:

— Ему известно… э-э… что происходит с французами?

— Нет, — ответил Типпет. — Создается впечатление, что у него весьма смутное представление о расстоянии, и в любом случае у него нет возможности получать сообщения с планеты. Но я узнал достаточно для того, чтобы высказать вполне обоснованное предположение.

— Вот как?

— Да. Деревья, которые приближались к нам, по всей вероятности — вожди, или, точнее, пастухи. Они руководят лесом. Я не совсем понял, можно ли это охарактеризовать как некую ферму, которую они выращивают с какой-то вполне определенной целью, или их цель состоит просто в поддержании экологической ниши, которая явилась результатом их эволюции. Но каковы бы ни были их цели, они испугались, что мы причиним вред тем деревьям, которые находятся под их опекой.

Значит, большие деревья — пастухи? Или, возможно, доминантные самцы. Джуди предположила, что они подчинили себе все женские деревья, и на мгновение представила себе два дерева, которые сплелись в любовном объятии. Затем вспомнила, чем они с Аленом занимались под одним из деревьев сразу же после прибытия, и от этого воспоминания ее сразу же бросило в жар. Этим деревьям не придется ничего выдумывать и строить догадки по поводу человеческой сексуальности.

Так же, как, к сожалению, и по поводу той опасности, которую представляет для них человечество.

— Итак, если тот лес, в который высадились французы, охраняется такими же стражами…

— Да, именно так. Я полагаю, что они охраняют свое стадо.

Во рту у Джуди появился неприятный привкус. Она расстегнула молнию на спальном мешке и нащупала в темноте одну из тех банок из-под пива, которые когда-то наполнила водой и засунула в углубления в рифлении отстойника. Лед растаял, но вода была все еще настолько холодной, что у нее дыхание перехватило. Это и приятный освежающий аромат воды помогли Джуди окончательно проснуться.

Она подумала о том, что неплохо было бы забрать рацию и перенести ее внутрь, но даже изнутри отстойника Джуди слышала ее вполне сносно, а Типпету она была нужна там для дальнейшей беседы с деревом.

Джуди откашлялась и сказала:

— А почему они до сих пор ждали, чтобы начать наступление на лагерь французов?

— Как вы уже, наверное, догадались, деревья ведут ночной образ жизни. Они не могут свободно выбирать время сна и время бодрствования, точно так же, как это происходит с нашими животными, и скорее всего с вашими тоже. Насколько я понимаю, в дневное время они полностью утрачивают сознание, делаясь абсолютно неотличимыми от обычных растений.

— Итак, они пробудились с наступлением сумерек и обнаружили два десятка убитых товарищей.

— Хуже того, — сказал Типпет. — Некоторые из них горели. Ничто не способно испугать деревья больше, чем огонь.

— Да, мы имели возможность в этом убедиться.

И неудивительно, если и зеленые, такие сочные на вид ветки способны гореть, словно сухой хворост.

— Там нет животных, — сказал Ален.

— Что?

Его голос звучал глухо, отрешенно, так, словно он о чем-то очень серьезно размышлял и старался не спешить с выводами, по крайней мере не слишком поспешно высказывать их вслух.

— Без животных нарушается экологический баланс. Содержание кислорода в атмосфере возрастает до тех пор, пока где-нибудь не вспыхнет пожар. Единственный возобновляемый источник углерода — это та же самая растительность, которая производит и кислород, и потому они постоянно существуют на грани полного выгорания. — Он тихо присвистнул. — Могу поспорить, что их способность передвигаться развилась как способ превращения кислорода вновь в двуокись углерода и одновременно как средство спасения от огня.

— Возможно, — согласился Типпет. — По крайней мере трудно подыскать какие-либо другие убедительные объяснения.

— Ну а как же все-таки насчет французской экспедиции? — спросила Джуди.

Если она позволит этой парочке продолжить свои рассуждения относительно путей эволюции местной флоры, пройдут часы, прежде чем они вспомнят о том, что кто-то находится в смертельной опасности.

К счастью, Ален умел мгновенно переключать рычажок своего внимания. Он пододвинулся поближе к Джуди, поплотнее завернув их обоих в спальный мешок, и сказал:

— Типпет, достаточно ли вы овладели языком деревьев, чтобы обратиться к тем, которые сейчас атакуют лагерь?

— Нет, — ответил Типпет. — И даже если бы я мог это сделать, вполне вероятно, что деревья на другом континенте говорят на совсем другом языке.

— Резонно. Ну, по крайней мере мы можем связаться с субмариной и сообщить им все, что нам известно. Вы можете выйти на частоту, на которой они держат связь с поверхностью планеты?

— Это несложно, — ответил Типпет.

— Джуди? А что ты думаешь?

Несколько мгновений она размышляла над вопросом. Возможно, следовало бы поступить так сразу же, как только французы принялись рубить деревья. Но высадившиеся на планету французы собственными глазами увидели, что деревья способны передвигаться, а это было единственное, что в тот момент знали о них и Ален с Джуди. Что еще они могли сообщить французам? Они не могли предположить, что деревья способны ответить на нанесенный удар. В ту минуту все говорило как раз о противоположном.

Кроме того, французы считались врагами американцев. Естественно, никакой войны между обоими государствами не велось, но каким-то образом само общение с французами вызывало у Джуди ощущение братания с врагом. Десант сам навлек на себя все беды. С другой стороны, они с Аленом также впутались в серьезную переделку с загадочным лесом, а Ален в качестве одной из главных целей распространения устройства гиперускорения ставил уменьшение международной напряженности. Может быть, настало время воспринимать любого, кто вышел за пределы Солнечной системы, просто как Человека, а не представителя той или иной национальности.

— Ну что тут, к черту, думать, налаживайте связь с подлодкой.

— Хорошо, — откликнулся Ален. — Типпет, с чего начнем?

— Просто говорите, — ответил тот. — А я передам ваши слова на субмарину.

Все это время его разговор с деревом продолжался без всяких пауз.

— Хорошо, тогда начнем, — сказал Ален. — Привет, это Ален Мейснер. Мы вызываем французскую субмарину. Вы меня слышите? Приём.