Дмитрий Воронин - Скайгард

— Хорошо. Итак, я уже рассказывал вам, что расу ше'ти создали искусственно. Но есть ряд свидетельств того, что и Килари, наши Создатели, также являлись искусственными существами. Не в том смысле, что их кто-то создал. Скорее они создали себя сами.

По мнению некоторых ученых Ше'лан, их создатели, как и другие разумные расы, эволюционировали на планете. Разыскать мир, породивший Килари, также не удалось — но предполагалось, что мир этот либо выродился настолько, что перестал поддерживать жизнь своих обитателей, либо погиб в каком-то катаклизме звездного масштаба. Предвидев гибель планеты, Килари ушли в космос — но там, где люди для этих целей строили корабли, древняя раса предпочла построить себе новые тела. Надежные, долговечные искусственные тела, способные летать меж звезд. Вполне вероятно, что слиться с новой сущностью смогли лишь немногие.

Формируя для себя тела, Килари стремились сделать их вечными. Неуязвимости не существует, но бесконечный цикл самовосстановления — задача вполне достижимая для тех, кому по силам было создавать жизнь. Их новые биомеханические организмы находились в непрерывном процессе самодиагностики, самовосстановления и самосовершенствования. Это не всегда спасало от гибели — по меньшей мере, одного погибшего Килари обнаружить удалось… Его мозг умер, но некоторые свойства тела сохранились. И по стечению обстоятельств стали доступны исследователям.

Ше'ти решили пойти по стопам своих Создателей — попытались внести изменения в собственную природу. И не смогли… Идеально отлаженные организмы категорически не принимали изменений. По всей вероятности, детям не хватило знаний — более 99 % экспериментов закончились фатально, оставшиеся привели к некоторым положительным результатам, не слишком ненадежным, чтобы их можно было считать настоящим прорывом. Кроме того, имела место гипотеза, что считавшиеся более-менее удачными мутации — всего лишь результат разбалансировки генома в результате некомпетентно-грубого вмешательства.

— Нам так и не удалось добиться устойчивых эффектов, — пояснил Киратди. — Гены, которым полагалось бы контролировать привнесенные свойства, передавались потомству… но не проявлялись. Зато они могли активироваться позднее — в одном случае из тридцати, не более. Я — как раз тот случай. У меня проявилась ускоренная регенерация, довольно хороший ген. Проблема в том, что вместе с регенерацией проявлялись и некоторые иные свойства, практически непрогнозируемые.

— Зачем вы летите на Землю?

— Там мне предстоит провести кое-какие исследования. Мы считаем, что в сложившейся ситуации полезным окажется свежий взгляд. Вы, люди, добились немалых успехов в генной инженерии… правда, большей частью усилия ваших ученых были направлены на решение военных целей.

Катя медленно кивнула. Бум генного конструирования окончился лет двести назад, но до сих пор можно было встретить людей, несущих в себе те или иные измененные гены. Некоторые «модификации» считались удачными, другие же были признаны ошибкой. А когда человечество что-то считает ошибкой, оно отчаянно стремится от этого избавиться. Например, печально известные «пси» — люди, обладавшие чудовищно сильными способностями к внушению. Слава богу, что ген «пси» почти в ста процентах случаев не передавался потомству, иначе человеческую цивилизацию ждала бы катастрофа. Прежде чем властные структуры осознали угрозу, почти три сотни «пси» взбунтовались — и, чтобы отловить и ликвидировать их, понадобились годы. И очень, очень много крови.

В 2168-м, всего лишь за два года до создания Федерации, генетические модификации были запрещены. Хотя — в этом никто и не сомневался — исследования в этой области продолжались и по сей день. Слишком много выгод сулило создание людей, идеально приспособленных к неблагоприятной для обычного землянина окружающей среде. Так что, вполне вероятно, земная наука сможет кое в чем дать несколько очков вперед и ше'ти.

— И все-таки вы пока не объяснили, что творится с «Маргариткой».

— Как я уже говорил, вместе с геном долголетия часто просыпаются и другие свойства. Примерно в половине случаев — влияние на механизмы. Это происходит эпизодически и может носить самый разный характер… как правило — благотворный, хотя и крайне непродолжительный. Сейчас ваш бортнавигатор изменяется, он стремится к совершенству, приобретая при этом некоторые свойства Личности. Я бы сказал, что он начинает уподобляться телу Килари — в тех границах, которые оставлены ему вашей земной технологией. К сожалению, это ненадолго — как только я покину борт корабля, все его системы придут в норму. Не сразу, дней за пять-шесть.

— То есть опасности нет?

— Ни малейшей. Я думаю… — Ше'ти помялся, затем осторожно продолжил: — Думаю, что навигатор не принимает ваших команд потому, что не считает их достаточно верными. Сейчас единственная его задача — достижение цели полета. Вот он и решает эту задачу — с максимально возможной эффективностью.

— И что нам делать? — тихо спросила Леночка.

— Просто ждать.

Он замолчал, а Катя вдруг взглянула на Киратди с искренним сочувствием. За свою недолгую жизнь она привыкла к тому, что окружающая с рождения каждого человека техника несовершенна. Она может годами функционировать идеально, но может и сломаться в любой момент. Это естественно, это не вызывает удивления или беспокойства. Сдублируй важную систему, обеспечь тройное резервирование для особо важной, вложи десятикратный запас прочности в жизненно важную. Все просто. Все можно рассчитать.

Но когда окружающие тебя железки вдруг начинают сами решать, что для тебя лучше, — это страшно. Человек может полагаться на машину — но решение должен принимать сам. Всегда. Потому что однажды слишком умные машины могут решить, что для их дальнейшего существования человек не очень-то и нужен.

— Скажите, Киратди, а вы никогда не думали о том, что эти ваши Килари могли быть просто древними механизмами, утратившими хозяев и пытающимися сделать себе новых?

С легким шипением толстая бронированная створка люка ушла в сторону — в лицо Кате ударила жаркая волна, в которой смешались запахи зелени, морской соли и перегретого бетона. После специфической атмосферы корабля этот букет ароматов казался пьянящим коктейлем, которым хотелось наслаждаться вечно. О, это ощущение скоро пройдет, и к Кате, как и к любому спейсмену, в очередной раз ступившему на планету, вернется прежняя привередливость. Слишком жарко… излишне пыльно… запахи резковаты. Но это будет потом. А пока она стояла в проеме люка и просто дышала.

— Привет тебе, Земля! — прошептала она одними губами.