Крис Клармон - Первый полет

Ее история прекрасно известна каждому военному и даже входит в курс лекций Академии ВВС. В бытность свою астронавтом она шла впереди всех, прокладывая пути по Солнечной системе, и дюжину раз заслужила звание героя, прежде чем при возвращении на Землю угробила собственную карьеру, а вместе с ней — и жизнь.

Медики списали ее подчистую. Катастрофа превратила ее тело в кровавое месиво. Просто чудо, что она не скончалась на месте. Но это было только начало ее мытарств. Кэнфилд провалялась на больничной койке два года — сперва на Земле, но как только достаточно оправилась для транспортировки — на орбите; бригады хирургов трудились над ней, спасая все, что удастся, и заменяя остальное. Когда она наконец выписалась, Пентагон предложил ей отставку по состоянию здоровья. И в ВВС, и в НАСА говорили, что, несмотря на усилия врачей, ей уже нипочем не стать ни хорошим офицером, ни астронавтом, ни женщиной.

Она же вознамерилась доказать обратное.

И потянулась долгая, муторная тяжба, кульминацией которой стали слушания в Верховном суде, в результате которых Джудит Кэнфилд все-таки была восстановлена в звании и должности.

Все эти события разыгрались еще до появления Николь и Поля на свет. За последние одиннадцать лет, пока Кэнфилд исполняла одновременно две роли — командира крупнейшей американской базы на Луне и руководителя космических полетов НАСА, — на ее плечи легла ответственность за все расширяющуюся сферу действий, охватившую Солнечную систему и ближайшие звезды.

— Чувствуйте себя как дома. — Голос у нее оказался низким, как у Николь, но не таким хриплым. — Пока не подойдут остальные гости, я хотела потолковать с вами наедине.

Возможно, Николь только показалось, что Кэнфилд посмотрела на нее чуточку дольше и пристальнее, чем на Поля. Николь встретила этот взгляд открыто и без смущения. После секундной паузы глаза в глаза генерал отвела взор, и на губах ее заиграла едва заметная улыбка.

Кэнфилд сидела во главе стола, Поль и Николь заняли места по левую руку от нее, а Дэвид Элиас — по правую. Стол был накрыт на девять персон. Ожидая, когда официант принесет напитки, генерал заметила:

— Откровенно говоря, мы проводим церемонию именно здесь только в двух случаях — когда кого-нибудь награждаем или хороним. К сожалению, зачастую и то, и другое ходят рядом. — Она подняла бокал. — Будем надеяться, мисс Ши и мистер да Куна, что вам доведется служить долго и без эксцессов.

Да Винчи — община сравнительно молодая, — продолжала она. — Она является форпостом человечества. Однако и у нас уже появилось несколько традиций, приятнейшая из которых — торжественный обед в честь первого полета астронавта.

Когда смысл сказанного дошел до Николь, она растерялась, не зная, как реагировать: расплыться в улыбке или затрепетать. Затем, с удивлением обнаружив, что делает сразу и то и другое, пробормотала:

— Это невозможно!..

— Вы имеете в виду — в свете рекомендаций аттестационной комиссии? — осведомилась Кэнфилд.

«Неужто я произнесла это вслух, а?!» — зардевшись, в отчаянии подумала Николь.

— Доктор Элиас сказал, что меня отчислили.

— Одним из лучших быть всегда трудно, — кивнула Кэнфилд. — Проблема в том, что к тебе предъявляют более жесткие требования, чем к большинству. Николь, ваша результативность в симулированном полете ошарашила экзаменаторов. Еще немного — если только для человека такое возможно, — и вы побили бы компьютер.

— Ну, есть к чему стремиться, командир, — ухмыльнулся Поль.

Николь и хотела бы разделить его жизнерадостный настрой, но из головы не шли собственные промахи.

— Комиссия и Дэвид выдают рекомендации, но окончательное решение за мной, — закончила Кэнфилд, сделав упор на последнем слове и намеренно указав глазами на Элиаса. — Я доверяю моим людям, но еще больше своей интуиции.

— Я не подведу вас, мэм, — тихонько отозвалась Николь.

— Вы уж постарайтесь, старший лейтенант, — улыбнулась Кэнфилд. — Большего мы и не просим. Для пробы сил вам поручена не слишком суматошная и не слишком рискованная, но в то же время ответственная задача — осуществить полет от да Винчи до станции Кокитус на Плутоне и обратно. По пути вы установите ряд радиобуев в качестве навигационных ориентиров, но, главное, снимете карту значительной части Солнечной системы. На борту корабля будет коллектив ученых НАСА, помогите им с экспериментами. Время полета — восемнадцать недель Вовне, две недели на орбите Плутона, пока ваши пассажиры снимут блоки накопителей данных с устройств автоматического наблюдения на Кокитусе, и восемнадцать недель обратно.

— Будет время и поскучать, — словно между прочим заметил Элиас, позволив себе едва заметно усмехнуться, когда Николь обожгла его взглядом.

— Это не шутка, — промолвила Кэнфилд. — Не раз и не два задания срывались из-за неуживчивости экипажа и ошибок группки людей, проживающих бок о бок в течение довольно продолжительного периода. Говорить о путешествии в состоянии анабиоза хорошо только теоретически; кто-то ведь непременно должен бодрствовать, чтобы справиться с непредвиденными обстоятельствами. Вас будет донимать скука, одолевать стремление вырваться из четырех стен, вас будет так и подмывать сделать что-нибудь этакое. И при этом — Дэвид наверняка предупреждал — ваша жизнь будет зависеть от умения держать себя в руках.

— Простите, мэм, — встрял Поль, — кажется, вы пытаетесь нас отговорить.

— Никому не возбраняется отказаться от программы, — откликнулся Элиас, — без какого-либо ущерба для карьеры и послужного списка, мистер да Куна, вплоть до момента запуска двигателей.

— Неужели кто-то отваливал на старте?

— Угу. Офигительно дешевле, если такое случится тут, чем в экспедиции, на расстоянии мегакило отсюда. Уж если вы отправились в полет, то быстро вернуть вас практически невозможно; если что-нибудь стрясется — то ли с персоналом, то ли с оборудованием, — выкручиваться придется самостоятельно. Забавно, мисс Ши? — резкий тон превратил вопрос в обвинение.

— У нас уже есть корабли, способные долететь до Альфы Центавра за пару недель…

— …но на собственных задворках мы в полнейшей заднице. — Элиас кивнул в знак согласия. — Совершенно верно. На наших дорогах только два типа автомобилей: «феррари» и «фольксвагены». Потому-то так важна для нас миссия «Странника». Вы создаете и шоссе, и светофоры, чтобы беспрепятственно разъезжать и тем и другим.

— В конце прошлого века, — подхватила Кэнфилд, — считали, что пройдет не менее столетия, прежде чем мы покинем пределы Солнечной системы, да и то на субсветовых звездолетах вроде Буссаровского газового ковша. Никто не предвидел, что Жан-Клод Бомэ наткнется на практичный, эффективный способ летать быстрее света, а Мэнни Кобри сконструирует эту чертову штуковину. И вот, полюбуйтесь, всего три поколения сменилось после того, как Нил Армстронг впервые ступил на поверхность Моря Спокойствия, а мы уже исследуем окрестные звезды. Можно сказать, мы за одну ночь совершили качественный скачок в способах перемещаться по космическим далям.