Аластер Рейнольдс - Космический Апокалипсис

Все это Силвест слышал далеко не в первый раз.

— Он — запись сознания на бета-уровне, отклонившаяся от стандарта Тьюринга. Им — «бетам» — просто положено высказываться в таком ключе. Если бы они не претендовали на наличие сознания, они бы автоматически не соответствовали этому стандарту. Но это совершенно не означает, что высказывания Кэла, вернее, произносимые им звуки, имеют под собой прочный фундамент сознания.

— Я мог бы те же самые доводы приложить к тебе, — возразил Кэлвин, — и это привело бы нас, мой дражайший сын, вот куда: поскольку о судьбе альфа-записи нет даже предположений, приходится допустить, что я — это все, что от меня осталось. Далее. Может, тебе это трудно понять, но один лишь факт, что я являюсь чем-то драгоценным и уникальным, уже заставляет меня еще более решительно возражать против идеи, разрешающей кому бы то ни было снимать с меня копии. Каждый акт копирования принижает мое значение. Меня как бы ставят на ту же полку, что и любой товар. Я становлюсь чем-то, что производят, дублируют и уничтожают, если я случайно не соответствую чьему-то представлению о полезности, — Кэл помолчал. — Итак, хотя я и не утверждаю, что не приму мер к увеличению моей способности выживать, я добровольно не дам согласия на копирование — кому бы то ни было.

— Но ты же дал его. Ты разрешил Паскаль скопировать тебя в «Сошествие во тьму»!

Она сделала это очень осторожно, и на протяжении нескольких лет Силвест даже не подозревал об этом. Он сам дал ей согласие на общение с Кэлвином, чтобы облегчить ей подготовку его собственной биографии. В обмен на это она добилась для него разрешения вернуться к своей навязчивой идее — амарантянам, выхлопотала ему доступ к исследовательской работе и к переписке со значительно сузившимся кругом поклонников.

— Это была его собственная идея, — оправдывалась Паскаль.

— Да… это я должен признать, — Кэл набрал в легкие воздуха, что создало впечатление, будто он готовится к длительному выступлению, несмотря на то, что запись Кэлвина «думала» куда быстрее человека. — Времена были опасные, не хуже теперешнего, конечно, как я понял после пробуждения, но тоже весьма тяжелые. Мне показалось заманчивым сохранить хоть часть себя от возможного уничтожения оригинала. Я думал не о копии, а скорее об очертаниях, абрисе. Пожалуй, даже не о думающей машине в представлении Тьюринга.

— И что же заставило тебя переменить свое решение? — спросил Силвест.

— Паскаль начала вставлять отдельные куски меня в твою биографию, в определенный период времени, исчисляемый месяцами. Выборки были маленькие. Но однажды она скопировала такой кусок оригинала, что ранее скопированные отрывки начали соединяться и взаимодействовать между собой, пока они, а вернее — я, не оказались в положении, когда идея кибернетического самоубийства ради того, чтобы доказать свою правоту, стала казаться менее привлекательной. Фактически в процессе копирования я почувствовал себя даже более живым и более самим собой, чем раньше, — Кэл наградил аудиторию улыбкой. — Конечно, я понял, в чем тут дело. Паскаль копировала на несравненно более мощной компьютерной системе — ядре правительственной системы в Кювье, где тогда набирали «Сошествие». Система была соединена с куда большим числом архивов и сетей, чем мне позволил использовать ты в Мантеле. Я получил нечто, чем мог занять свой мощный интеллект, — Кэл спокойно выдержал их взгляды, а затем мягко добавил: — Между прочим, это была шутка, если кто не понял.

— Копии биографии продавались свободно, — сказала Паскаль. — Одну из них достал Саджаки, даже не понимая, что она содержит в себе модель Кэлвина. А как ты узнал, что он там? — она посмотрела на Силвеста. — Тебе об этом поведала скопированная версия Кэла?

— Нет, и я даже сомневаюсь, что он захотел бы сказать, будь у него такая возможность. Я просто вычислил. Биография была слишком велика для того объема материала, который в ней содержался. О, я знаю, ты поступила очень умно, закодировав Кэла среди самых незначительных файлов, но Кэла там оказалось слишком много, чтобы легко скрыть. «Сошествие» оказалось на пятнадцать процентов больше, чем должно было быть. Несколько месяцев я думал, что там должен быть скрыт целый пласт сценариев — те аспекты моей жизни, которые не были хорошо документированы, но которые ты отложила для тех, кто будет настойчив и разыщет их. Однако в конце концов я понял, что избыточная емкость вполне достаточна, чтобы спрятать там копию Кэла. Тогда все встало на свои места. Конечно, кое-какие сомнения у меня оставались, полной уверенности не было… — он поглядел на модель Кэла. — Хотя, полагаю, ты можешь сказать, что ты и есть настоящий Кэл, а то, что я уничтожил, — всего лишь копия?

Кэл поднял ладонь с подлокотника, как бы призывая к окончанию диспута.

— Нет, то была слишком упрощенная версия. В конце концов можно признать, что когда-то я был этой копией. Но то, чем я был тогда и чем оставался в погубленном тобой картридже, — это все лишь тень того, каков я теперь. Давай скажем так: это был момент моего богоявления. И покончим на этом.

— Так… — Силвест вышел вперед, постукивая ногтем по зубам. — В таком случае, значит, я тебя вовсе не убивал?

— Нет, — ответил Кэлвин с обманчивым миролюбием. — Не убивал. Но сделать это мог, а это — главное. И поэтому, мой дорогой, боюсь, для истории ты остаешься жестоким подонком-отцеубийцей.

— Как трогательно, не правда ли? — вмешался Хегази. — Больше всего на свете я ценю доброе семейное согласие.

Они отправились к Капитану. Хоури уже бывала здесь, но, несмотря на известное знакомство с местными окрестностями, чувствовала тут себя нервно. К тому же она понимала, что зараженная материя еле сдерживается холодом, обволакивающим Капитана.

— Кажется, я знаю, чего вы от меня хотите, — сказал Силвест.

— Разве это не очевидно? — ответил Саджаки. — Вы полагаете, мы взяли на себя все эти труды только для того, чтобы спросить у вас, как вы поживаете?

— От вас всего можно ожидать, — парировал Силвест. — Ваше поведение и в прошлом казалось мне не всегда нормальным, так с какой стати ему меняться сейчас? А кроме того, не будем обманывать друг друга и утверждать, что все происходившее там — внизу — было именно таким, каким казалось.

— Что вы хотите этим сказать? — вспыхнула Хоури.

— Ох, уж не желаете ли вы меня уверить, что сами еще не разобрались в происходившем?

— Не разобралась в чем?

— Что в действительности ничего не случилось, — Силвест уставился на нее пустыми провалами своих глазниц. Этот испытующий взгляд ощущался скорее как сканирование автоматической сторожевой системой, нежели как проявление человеческого любопытства. — А может быть, и нет. Может быть, вы и впрямь ничего не поняли. Кстати, а кто вы такая?