Виктор Глумов - Школа наемников

Скалы разрезала узкая расщелина, почти вертикаль­ная, с россыпью мелких камней на дне. Кир разбежал­ся и попытался забраться по ней, но уже через несколь­ко шагов кубарем скатился вниз. Камни больно застуча­ли по голове. Кир свернулся клубком и какое-то время остро переживал неудачу. Почему, ну почему?! За что??? Потом поднялся, отряхнулся, вытер рукавом пыльное лицо и отправился искать обходной путь.

Казалось, дороги нет, скалы неприступны. Кир до крови прокусил губу. Хотелось пить и есть, хотелось ко- го-нибудь прикончить, лучше, конечно, Лекса, а впро­чем, не так важно — убить по возможности кроваво и жестоко за все унижения, что пережил сам. Сдаться? Спуститься, занять свое место на свалке? Нет уж.

Он заприметил расщелину уже и глубже предыду­щей. Примерился, подпрыгнул, уперся спиной, руками и ногами. Спустился на землю, оторвал от рубахи две полосы, тщательно обмотал ладони. Спасибо команди­ру-наставнику Андреасу (смешно подумать, что когда-то Кир его за это ненавидел!) — гонял по скалам, учил ка­рабкаться вверх с веревкой, со специальными приспо­соблениями и без ничего.

Кир начал восхождение. Рубашка задралась, и ка­мень царапал спину, ладони горели, ноги дрожали от напряжения и, складывалось впечатление, что он не продвинулся ни на локоть, но, глянув вниз, Кир обна­ружил, что уже высоко над землей. Упадешь с такой вы­соты — поломаешься. Он зажмурился и несколько мгно­вений отдыхал, а потом снова, напрягая мышцы, дви­нулся вверх. Видел, как уползают солнечные лучи, но прохлады надвигающегося вечера не чувствовал — ему было жарко, пот высыхал на солнце, покрывая кожу со­леной коркой, губы потрескались и болели, саднили ру­ки и ободранная поясница.

Кир полз. Время перестало для него существовать. Остались ненависть и единственное желание — до­браться, перегрызть горло сопернику. Он представлял это в красках, и соленая кровь наполняла его рот, а уши ласкал предсмертный хрип Лекса. Высокие идеа­лы? Честь офицера? Чушь! Просто выживание. Когда

Кир вернется в Омегу, первым делом он заставит со­курсников забыть, что они были товарищами. Не бы­вает в этом мире дружбы. Если с кем и следует поддер­живать приятельские отношения — с офицерами. И то, не забывая следить, чтобы не подставили, в спину не ударили.

Ведь это испытание не на коммуникативные навыки, а на умение отринуть прошлое, сбросить старую шкуру. Оно для готовых обновиться и идти вперед.

Лезть вверх.

Над головой белело небо. Кир расхохотался и чуть не сорвался. Сердце сбилось с ритма, спина покрылась холодным потом: на какой-то миг ему показалось, что он летит вниз. Последние локти пути Кир преодолел осторожно и очень медленно. Выбрался из расщелины. Лег на живот. Он готов был целовать пыль, лобызать камни. Отдышавшись, сел. Высоту он заметил сразу плато, взойти на которое можно было лишь с одной стороны. На плато шел бой — ктото стрелял, раздава­лись крики. Странно, вроде бы стреляют вниз, а там — никого... Но потом у него в голове будто щелкнуло.

В небе реяли сотни скатов Донной пустыни. Плос­кие, как тарелки, ни с чем не спутаешь... Конечно, от Кавказских гор до пустыни не так далеко, но не летают скаты в скалах! Сраженные пулями, мутафаги падали... Что делать? Там, на высоте, Леке. Возможно, твари одо­леют его... Но если Кир подберется ближе, ему несдоб­ровать — он безоружен и не отобьется. Что ж. Вот она — желанная смерть в бою.

Кир пополз вперед по-пластунски. Бой на плато про­должался, и непонятно было, на чьей стороне преиму­щество.

Потом выстрелы смолкли. Кир присмотрелся: скаты кудато делись. Он перевел дух. Ничего. Одним врагом меньше. Шевельнулась безумная надежда: Леке погиб, сейчас Кир поднимется на высоту и пройдет испыта­ние. И вернется в Омегу победителем. И никому не рас­скажет о миге слабости, когда было желание лечь и не вставать.

Вдруг землю тряхнуло. Кир не удержался — закри­чал. Казалось, сейчас расколются скалы, и его погре­бет под обломками. А как же жизнь?! Она обещала быть столь долгой, столь насыщенной и интересной! Кир даже планировал уехать в дальний гарнизон и там пожить в свое удовольствие: девки, пьянки, он — хозя­ин мира... Но толчки не прекращались. Землю совсем недалеко — руку протяни — вспучило, и полезло нару­жу порождение Погибели. Кир начал отползать. В не­го летели комья грунта, камни, столбом вставала пыль — рядом рождался гигантский червь. И червь этот был голоден.

Кир вскочил и побежал, спотыкаясь и озираясь, раз­махивая руками. Но мутафаг им не интересовался. Он изогнулся над головой Кира и качнулся к плато. Червь пульсировал, чавкал... Кир, вопя, мчался к скалам. Вжаться в расщелину, забиться, крепко закрыть глаза. Земля снова дрогнула — из ее недр лезли новые чуди­ща. Кир упал. Камень под ним ходил ходуном. Не под­нимая головы, курсант пополз прочь.

Пусть все чудища Погибели явятся по душу Лекса — Кир не пойдет на проклятую высоту.

Один из червей, дохнув в лицо кислым запахом, при­ник к земле. Кир рванул к расщелине, по которой под­нялся сюда. Два шага, и...

Как спускался, он помнил плохо. Ободрал руки, ко­лени, спину. Оставляя на скалах кровь и клочки кожи, съехал по расщелине.

Его колотила нервная дрожь, Кир боялся глянуть вверх и увидеть на фоне вечернего неба извивающих­ся червей. Лучше он будет «мясом». Сутулясь, припадая на обе ноги, курсант двинулся вперед — к долине, к По­лигону, на свалку.

Лучшего он не заслуживает. Он не прошел испытание.

Кир плелся и размышлял, где ему достать оружие и силы, чтобы застрелиться, как подобает офицеру. Ког­да он услышал шум моторов и хруст гравия под гусени­цами, сперва решил, что лезет новый червь.

Но то были машины Омеги, родные, привычные гру­зовики.

Интересно, они откроют огонь или пройдут мимо? А если нет? Если остался шанс? Кир попытался крик­нуть, но голос пропал. Тогда он из последних сил ки­нулся наперерез грузовикам. Его заметили, передняя машина затормозила, дверца водителя распахнулась и широко улыбающийся офицер крикнул:

— Кир! В кузов давай!

Кир хотел возразить, что не прошел испытание, что место его — среди «мяса», но рассудил: не все так про­сто. Наверняка будет если не суд, то дознание, все ошибки разберут, прежде чем вернуть сюда, в исполин­скую ловушку. И он послушно побрел к грузовикам.

* * *

Вырубить боевых товарищей оказалось проще просто­го. Когда они упали без чувств, Леке выпрямился на краю обрыва, глядя, как ползут гусеничные грузовики. Ветер щекотал виски, теребил брюки. Храпел Орв.

Совесть чиста — здесь диких не найдут и не тронут. Леке справился. Справился!!! И теперь вернется домой, а паскуда Кир останется на Полигоне навсегда.

Но победа не радовала, в душе, как яма под лопатой землекопа, ширилось чувство утраты. Артур лежал на боку, носом уткнувшись в камни. Артур, которого в про­шлом он люто ненавидел, но без которого никогда не выполнил бы задание. Уйди Леке сейчас, спустись к сво­им, никто не посмеет его упрекнуть, и все же...