Джо Шрайбер - Звёздные войны: Солдаты смерти

– Кейл?

– Что?

– Ты не болен?

– Я? Нет, я в порядке, – брат решительно помотал головой. – А ты?

– Тоже, – Триг посмотрел Кейлу прямо в глаза. – Если плохо себя почувствуешь, обязательно мне скажи, ладно?

– Конечно.

– Я серьёзно.

– Скажу. Но ничего не будет.

– Этого никто не знает.

– Поверь, ладно?

Триг кивнул. Он знал, что прав. Он сел на койку, положив голову на руки, и стал смотреть через коридор на кашляющих родианцев.

В соседней камере перевели дыхание, пошевелились и тихо, терпеливо вздохнули.

– Я ещё доберусь до тебя, малец, – прошептал Ор Мисс. – Придёт время, и я доберусь до тебя.

Захара регулировала приток воздуха в противогаз, когда почувствовала, что к ней подошёл 2–1В и встал позади.

– Доктор Коди!

– Не сейчас.

– Это важно.

Она едва слышала его. Весь вечер потонул в тёмном кровавом тумане. В обычно спокойных палатах теперь лежали больные заключённые и стражники. Все койки были заняты, некоторые пациенты лежали прямо на полу. Помещение было наполнено звуками их кашля, спёртого дыхания, бикающих мониторов и постоянных призывов о помощи.

Что бы там ни принесла со звёздного разрушителя поисковая группа, это так быстро распространилось по «Чистилищу», что они с Мусором уже теряли счёт поступающим пациентам. Капитана Сарториса привели его же стражники, и дроид–хирург тут же поместил его в карантин. Мысль, что Сарторис сидит там и ждёт, когда же она его осмотрит, лишь добавляла ненужного стресса.

Начальник тюрьмы из своего кабинета постоянно требовал новых данных. Он не понимал, почему она не может даже поставить диагноз, раз уж не может найти подходящее лекарство. До сих пор она была слишком занята заключёнными, выстраивая очерёдность их осмотров и регистрируя симптомы, которые, в зависимости от расы, варьировались от жалоб на заложенность верхних дыхательных путей до жара, расстройств пищеварения, судорог, галлюцинаций, кровотечений и комы. А теперь и 2–1В стоял рядом и манерно ждал, когда она обратит на него внимание.

– Слушай, – начала Захара, – что бы там ни было, оно…

– Это Гат, – перебил её дроид. – Он умер.

– Что? – Захара обернулась и нахмурилась.

– У него из–за судорог остановилось дыхание. Простите, что прервал. Я просто подумал, что вам следует это знать.

Захара медленно вдохнула, задержала дыхание, а потом кивнула и выдохнула. Она прошла за дроидом к койке Гата. Деваронец лежал на боку, бледный, с открытыми остекленевшими глазами. Она окинула взглядом застывшее лицо, сломанный рог и открытый рот. Всё хорошее, что у него было: редкое чувство приличия и чувство юмора, из–за чего он был единственный такой среди остальных пациентов, полностью исчезло. Она наклонилась и закрыла деваронцу глаза.

– А начальник тюрьмы опять хочет с вами поговорить, – сказал Мусор, изображая сожаление.

Захара и так знала, что спросит Клот.

– Сколько их уже? – спросила она у дроида.

– Пока двенадцать смертных случаев.

– Включая поисковую группу?

– Если исключить капитана Сарториса и рядового Везека, то да, – ответил дроид–хирург.

– И они оба в изоляторе?

– Так точно. Болезнь уже распространилась по всему «Чистилищу». Поступают сообщения о симптомах среди всего «Общего поселения»: заключённых, стражников, техников. Уровень заражения – почти 100%. Если ничего не изменится, запасов медикаментов хватит где–то на неделю. Однако… – дроид сделал паузу, отрегулировав голос на более доверительные интонации. – Я не смог выделить молекулярную составляющую этого штамма. Доктор Коди?

– Что?

– Как вам известно, в меня заложены достаточно обширные программы по борьбе с инфекционными заболеваниями, но всё же это не похоже ни на что, – дроид ещё больше понизил голос, перейдя на синтетический шёпот. – Такое впечатление, будто болезнь вызвана дистанционным взаимодействием между микробами в организмах носителей.

– Ты о чём?

– Отдельные клетки не проявляют своих инфекционных свойств, пока их количество не достигнет такого уровня, что организм уже не сможет с ними справиться.

– Другими словами, пока не становится слишком поздно?

– Правильно. А к тому моменту наши средства индивидуальной защиты будут уже недейственны.

Захара неловко опустила взгляд на оранжевый комбинезон, который надела сразу же после помещения поисковой группы в карантин. Комбинезон ей не нравился, не нравилась сама идея, которую он будто сообщал всем заболевшим заключённым, но другого выхода не было. Она не сможет помочь никому, если заболеет или умрёт. И дроид был, конечно, прав. Сейчас невозможно понять, помогают ли комбинезоны и противогазы. Среди заболевших стражников попадались и те, кто пользовался защитными средствами, однако у неё признаков заражения не проявлялось.

«Не всё сразу», – заметил мрачный голос у неё внутри.

На другом конце палаты зазвучал пронзительный сигнал тревоги – умер ещё один из её пациентов. Захара бросилась туда, но вот прозвучал ещё один, потом третий. «Наверное, неполадки с оборудованием», рассеянно подумала она, однако тут же увидела, что это не так. Пациенты умирали всё быстрее, прямо вокруг неё. Ей оставалось только оформлять соответствующие документы.

– Этим займусь я, – сказал Мусор, – а вам надо поговорить с начальником тюрьмы.

– Он может и подождать.

Она дошла до нужной койки, хотя было уже поздно. Заключённый лежал неподвижно, мониторы жизненных показателей выдавали беспомощный непрекращающийся писк. Казалось, этот звук был повсюду. У пациента справа случилась судорога, и вновь прозвучал сигнал тревоги. Уже в сотый раз за день Захара задала себе вопрос: с чем же столкнулась группа капитана Сарториса там, на разрушителе?

Спросить можно было только у одного человека.

Сигнал тревоги прозвучал в продуваемом изоляторе за секунду до того, как она туда вошла. Заглянув, она увидела Сарториса, стоящего над кроватью Везека. Лицо стражника настолько побледнело, что Захара различала тонкие синие вены, сбегающие вниз под подбородок, поднимающиеся по щекам. Она вбежала внутрь, и герметичная дверь закрылась за ней с едва слышным шорохом.

– Что случилось?

– Вы здесь доктор, – огрызнулся Сарторис. – Вы и скажите.

– Ещё несколько минут назад его состояние было стабильным.

Она проверила мониторы. Пульс у Везека не прощупывался, содержание кислорода в крови скакало, а давление упало.

– Что вы с ним сделали?

– Я? – Сарторис зыркнул на неё.

– Дайте мне тот пакет… нет, другой, – она вскрыла его, достала дыхательную трубку и смазала её. – Запрокиньте ему голову.

Сарторис вяло повиновался и смотрел, как она вставила трубку Везеку в горло и стала вслепую толкать её внутрь. Вскоре трубка обо что–то задела, а когда Захара попробовала протолкнуть её дальше, грудь Везека поднялась, а внутри раздалось бульканье. За последние несколько часов этот звук стал для неё хорошо знакомым.