Иэн Бэнкс - Игрок

— Да нет. Кстати, император хочет вас видеть, когда вы поправитесь.

— Я пойду к нему сейчас. — Гурдже начал медленно вставать.

— Вы уверены? Мне кажется, не стоит. У вас нездоровый вид. На вашем месте я бы полежал. Пожалуйста, сядьте. Вы еще не готовы. Что, если он гневается на вас за убийство Йомонула? Нет, лучше я отправлюсь с вами…

Никозар сидел на небольшом троне, перед длинным рядом наклонных разноцветных окон. В императорских апартаментах горел насыщенный полихромный свет. Огромные гобелены, вытканные из нитей драгоценных металлов, сверкали, как сокровища в подводных пещерах.

У стен и за троном стояли невозмутимые охранники, туда-сюда курсировали придворные и чиновники с бумагами и плоскими экранами. Офицер императорского двора подвел Гурдже к трону, оставив Флер-Имсахо в другом конце помещения под бдительным присмотром двух охранников.

— Садитесь, пожалуйста. — Никозар показал Гурдже на стоящий перед троном маленький стул. Гурдже с благодарностью сел. — Жерно Гурдже, — сказал император спокойно и сдержанно, почти бесстрастно. — Мы приносим вам наши глубочайшие извинения за то, что случилось вчера. Мы рады видеть, что вы так быстро оправились, хотя и понимаем, что вы все еще страдаете от боли. У вас есть какие-нибудь пожелания?

— Благодарю вас, ваше высочество, нет.

— Мы рады. — Никозар неторопливо кивнул.

На нем по-прежнему было полное траурное облачение, строгость которого в сочетании с небольшой фигурой и невзрачным лицом императора контрастировала с сочными цветными всплесками окон наверху и пышными нарядами придворных. Император положил маленькую руку с кольцами на подлокотник трона.

— Мы, разумеется, глубоко скорбим о том, что лишились внимания и услуг нашего звездного маршала Йомонула Лу Распа, в особенности при таких трагических обстоятельствах, но мы понимаем — выбора у вас не было, вы должны были защищаться. По нашей воле мер против вас предпринято не будет.

— Благодарю вас, ваше высочество. Никозар махнул рукой.

— Теперь о тех, кто составил заговор против вас. Лицо, которое перехватило контроль над экзоскелетом маршала, было установлено и подвергнуто допросу. Мы с прискорбием узнали, что главным заговорщиком оказался наш наставник и воспитатель с младенческих лет, ректор колледжа Кандсев.

— Хам… — начал было Гурдже, но замолчал.

На лице Никозара появилась гримаса неудовольствия. Имя старого верховника замерло на губах Гурдже.

— Я… — начал было опять Гурдже, но Никозар поднял руку.

— Мы хотим сообщить вам, что ректор колледжа Кандсев, Хамин Ли Стрилист, был приговорен к смерти за участие в заговоре против вас. Мы понимаем, что это, возможно, было не единственным покушением на вашу жизнь. Если это так, мы расследуем все обстоятельства дела и преступники будут переданы в руки правосудия. Некоторые лица при дворе, — продолжал Никозар, глядя на свои кольца, — желали защитить своего императора неправедным путем. Император не нуждается в защите от противника по игре, даже если этот противник пользуется средствами, которые мы отвергаем. Мы сочли необходимым обмануть наших подданных касательно ваших успехов в финальных играх, но сделано это было ради их блага, а не нашего. Нам нет нужды защищаться от неприятных истин. Император не знает страха, он только должен проявлять осторожность. Мы будем счастливы отложить игру между императором-регентом и человеком по имени Жерно Морат Гурдже, пока тот не поправится и не будет готов к игре.

Гурдже обнаружил, что ждет еще спокойных, неторопливых, певучих слов, но Никозар сидел молча, с бесстрастным видом.

— Я благодарю ваше высочество, — сказал Гурдже, — но предпочел бы не откладывать игру. Я чувствую себя вполне нормально, к тому же до начала матча еще три дня. Уверен, нет никакой нужды переносить игру.

Никозар неторопливо кивнул.

— Мы удовлетворены. Однако мы надеемся, что если Жерно Гурдже пожелает изменить свое решение до начала матча, то он незамедлительно сообщит об этом в Имперскую канцелярию, которая с радостью перенесет финальный матч на более поздний срок, когда Жерно Гурдже будет чувствовать себя готовым играть в азад во всю силу своих способностей.

— Я еще раз благодарю ваше высочество.

— Мы рады, что Жерно Гурдже не причинили никакого серьезного вреда и он смог прийти на эту аудиенцию, — сказал Никозар.

Он слегка кивнул Гурдже, а потом перевел взгляд на придворного, нетерпеливо ожидавшего в стороне. Жерно встал, поклонился и, пятясь, вышел из зала.

— Вы должны были, пятясь, сделать только четыре шага, прежде чем повернуться к нему спиной, — сказал ему Флер-Имсахо. — В остальном все отлично.

Они снова были в комнате Гурдже.

— Постараюсь запомнить на следующий раз.

— Но, похоже, к вам нет никаких претензий. Пока вы беседовали с ним наедине, я подслушивал разговоры придворных — они обычно знают, в чем дело. Судя по всему, удалось поймать верховника, который пытался бежать через лес, по сигналам мазера и органов управления экзоскелетом. Он бросил оружие, которое ему вручили для самозащиты, что было очень кстати: оказалось, что это вовсе не оружие, а бомба. Так что его удалось взять живым. Под пыткой он сломался и назвал одного из дружков Хамина, который попытался выторговать смягчение наказания, рассказав все. И тогда они взялись за Хамина.

— Вы хотите сказать, что его пытали?

— Только немного. Он стар, и ему нужно сохранить жизнь для кары, которую назначит император. Тот верховник, что управлял экзоскелетом, и его приспешник посажены на кол. Дружок Хамина, который пытался выторговать себе прощение, посажен в клетку в лесу — будет там дожидаться Всесожжения, а Хамина лишили антигравитационных таблеток, и теперь он умрет через сорок или пятьдесят дней.

Гурдже покачал головой.

— Хамин… вот не думал, что он так меня боится.

— Дело в том, что он стар. Старикам иногда приходят в голову странные идеи.

— Как, по-вашему, теперь я в безопасности?

— Да. Императору вы нужны живым, чтобы он мог разгромить вас на досках азада. Больше никто не осмелится покушаться на вас. Можете сосредоточиться на игре. И в любом случае, я буду приглядывать за вами.

Гурдже недоуменно посмотрел на гудящего автономника.

В голосе того не слышалось ни малейшей иронии.

Три дня спустя Гурдже и Никозар начали первую из малых игр. Финальный матч проходил в странной атмосфере — в замке Клафф царил какой-то упаднический дух. Обычно последняя игра была кульминацией шестилетней работы и подготовки внутри империи, апофеозом всего того, что представлял собой азад. На этот раз вопрос с преемственностью власти был уже решен. Никозар обеспечил себе следующие шесть лет правления, победив Вечестедера и Джилно, хотя остальная империя знала, что императору еще предстоит игра с Крово, которая и решит, кто наденет корону. Даже если бы Гурдже одержал победу в этой игре, это ничего не изменило бы, разве что уязвило императорскую гордость. Двор и Бюро, наученные горьким опытом, в следующий раз уже не станут приглашать разложившихся, хотя и пронырливых инопланетян принять участие в святой игре.