Алескандр Зайцев - Мириад светлячков

И тут же следует рывок платформы. Несколько секунд и мы стоим около центрального входа.

-- Бежим, отсюда плохо видно!

Он так и не отпускает меня, послушно бегу за ним.

-- Вот! Кажется успели!

Мы отбежали метров на двести от пирамиды, в чистое поле. Салис аж подпрыгивая от обуревающих его чувств, тычет пальцем на вершину пирамиды.

-- Смотри! Сейчас начнется!

Что начнется то? Может лучше не смотреть, а наоборот спрятаться и желательно поглубже, в что-то напоминающее бункер...

-- Началось...- И столько в голосе мальчишки затаенного восхищения. Что я невольно с любопытством всматриваюсь в вершину.

Как гигантский цветок, раскрывается лепестками верхний ярус завода. Всполохи молний мелькают меж расходящихся в стороны секций. От побега и залегания под ближайшим деревом, удерживает только полное спокойствие юнца, тот стоит широко раскрыв глаза, боясь пропустить даже миг в разворачивающимся на наших глазах действе.

Вершина раскрылась полностью, лепестки-секции сложились в причудливый узор. "Сейчас как рванет..." - Панически мелькает в моей голове. Но вместо взрыва происходит иное...

Молнии срываются с лепестков, фокусируясь где-то в глубине пирамиды. Закручиваются многослойным вихрем, и над вершиной появляется темная точка. Отсюда не разглядеть, что это, слишком велико расстояние и мал предмет, что поднимается над заводом, будто бы удерживаемый электрическими разрядами. Точка наливается цветом, сперва красным, потом оранжевым, затем полосы спектра сменяются в бешеном калейдоскопе. Пока предмет не начинает светится белым с голубым оттенком. А затем, он медленно набирает высоту, поднимаясь все выше и выше. И когда точечка почти скрывается из глаз, она внезапно ускоряется, разбрасывая в стороны снопы разноцветных искр, что падая с высоты, опадают на пирамиду, причудливыми всполохами прыгая по наклону внешних стен. Режущая глаза вспышка...

Когда зрение возвращается, завод уже находится в привычном состоянии, простая, строгой формы пирамида.

-- Красиво, да? - Салис восторженно хлопает, слезящимися глазами.

-- Невероятно. - Охотно признаю, такого я не видел никогда. - Но что это было?

-- Завод запустил светлячка. - Как нечто само собой разумеющееся произносит Чтец. - Обожаю на это смотреть.

-- А когда он вернется? - И вернется ли вообще?

-- Э-э-э. - Мой простой вопрос ставит его в затруднение. - Не знаю. Обратно светлячков доставляют ловцы и выгружают их в порту.

-- А как они попадают опять на завод?

-- А я знаю? - Он беззаботно махнул рукой. - Пойдем покажу, твою комнату...

--------Обновление от 25.03.--------

Комната - слишком громко сказано! Скорее келья монаха аскета, иначе назвать трудно. Овальное помещение, пять на четыре шага, грубая, деревянная кровать, да деревянный сундук, с крышкой без замка. И всё. А нет, в сундуке нашел матрас набитый пухом, так же пуховое одеяло, березовый валик обитый войлоком, видимо подушка, да комплект белья. И в чем выгода быть Чтецом? На сеновале у Тука было удобнее и больше места!

Но возмущаться было не перед кем. Салис куда то утопал, пожелав спокойной ночи. Застелил ложе. А что, не так и плохо! Даже более того, пуховая перина оказалась на удивление мягкой и приятной. Не успела голова коснуться войлока, как я уже спал. Сказались сегодняшние перипетии.

-- Вставай! Уже утро. - Кто-то тормошит меня за плечо.

-- А, что!? - Где я? И тут пелена сна спадает и я вспоминаю...

-- Пойдем, сегодня хорошая погода и я попросил приготовить нам завтрак на природе. - Салис выглядит бодрым. В отличи от меня, чувствую себя как лягушка перееханная танком.

-- Умыться где можно? - Хочется принять душ, но это мечты... Встаю с кровати, на автопилоте одеваюсь.

-- На. - На угол кровати падает какой-то брусок нежно салатового цвета.

-- Что это? - Взвешиваю в ладони этот предмет. Грамм двести и какой-то он склизкий на ощупь, но при этом не оставляет влажных следов.

-- Пима. Это - пима. - Объяснил, ага, я сразу и понял.

-- Я не знаю, что такое пима! - Если запустить брусок ему в живот, с такого расстояния юный Чтец пожалуй и не увернется. Оценивающе подкидываю пиму на ладони.

-- Специально для тебя сделал! - Он настолько горд собой, что возникает впечатление, что он своими руками слепил "это" из подручных материалов. - Положи пиму на ладонь, закрой её другой.

-- И? - Сделал как он говорит.

-- А теперь подуй на неё. - Тьфу, наверняка проснись я полностью, ни за что не последовал бы его указаниям. Но сейчас - подул.

Пима мгновенно потеряла форму. И начала растекаться по ладоням. Стала вязкой жидкостью. Но при этом почему-то и не думала капать на пол, а текла вверх по рукам, затем по плечам. Все тело жутко зачесалось. Что за хрень?

-- Стой! Не разжимай ладоней! - Ох, сижу в испуге, боясь пошевелиться, жижа уже закрывает глаза, забирается в волосы. Боюсь открыть рот, а то попадет и туда. - Задержи дыхание! - Упс, очень вовремя! Что-то затекает мне в нос, перекрывая доступ кислорода. О Господи! Что происходит!? - Ты чего? - В голосе мальчишки явственный испуг. - Дыши!

Судорожно втягиваю в себя воздух. Ох! Воздух! Как хорошо то!

-- Ты чего? Чего сидишь и не дышишь, аж позеленел весь! Не пугай меня так. И положи пиму в ящик, полезная вещь. - Замечаю, что меж ладоней вновь лежит твердый брусок пимы.

-- Что это было? - Мягким и спокойным голосом осведомляюсь у Салиса, еле сдерживая себя, что бы не набить ему лицо.

-- Как, что? Ты просил умыться. Я тебе дал пиму, теперь ты чист. - Это, что было какое-то местное мыло?! Сижу в прострации. - Что разве неприятно? А я люблю когда пима чистит кожу, ничего скоро привыкнешь и начнешь получать от процесса радость. - Очень надеюсь на обратное, воспоминание о растекающейся по телу жиже, вызывает только дрожь отвращения. Но злость на мальца уходит. Он хотел сделать как лучше.

-- И где завтрак? - Желудок утробно урчит, напоминая о себе.

-- Пойдем!

И правда на лужайке недалеко от входа в пирамиду, был накрыт стол. Не чурбан, ни тряпка кинутая на землю, а именно стол. За которым при желании можно разместит свободно четверых. Но рядом только два стула. Салис быстро занимает один из них, сажусь на свободный.

-- Посмотрим, что нам приготовил дед. - Дед?! - О! Рыбка копченая на ольхе. Обожаю и картошечка жареная на оливковом маслице! - От этих слов, у меня началось бурное слюноотделение.

И правда, на белоснежной, хлопковой скатерти, что накрывала столешницу, стояла чугунная на вид сковорода, и большое блюдо, с копчеными окушками. Быстро переложил несколько рыбешек к себе в тарелку, в алюминиевую тарелку! Как меня замучили загадки... Но приятный запах копченой рыбы выбил из головы все мысли. А картошка была изумительна.

-- Понравилась моя стряпня? - Что б мне стать мышью низколетучей! Как у него так получается, зайти со спины не слышно!