Питер Дэвид - Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры

— О, какая игра слов! Просто потешные полки, — сказал Вир.

Трок наградил его таким взглядом, который мог бы стать причиной новой эпохи оледенения.

— Мы вовсе не потешные, — отрезал он.

— Трок… — одернул его Лион.

— Сударь, — твердо стоял на своем Трок. — Мы вовсе не потешные, сударь.

— Я… не совсем удачно выразился, — ответил Вир, которому происходящее с каждой секундой нравилось все меньше и меньше.

— Первые Кандидаты набираются по всей Приме Центавра. Молодежь — наша надежда на будущее, посол, как это всегда было. Что может лучше поднять дух и нравственность общества, как не вид энергичных, полных энтузиазма молодых людей, своей работой указывающих правильный путь?

— И что же делают эти Первые Кандидаты? — спросил Вир у Трока.

— Все, что нам прикажет советник Лион, — незамедлительно ответил Трок.

— О.

— Они выполняют общественные поручения. Участвуют в массовых мероприятиях, руководят просветительными кампаниями среди граждан… все в этом роде, — сказал Лион.

— Все это выглядит чудесно. Это задумка императора?

— На самом деле, идею подал министр Дурла, но император тотчас ее одобрил. Министр Дурла поручил мне наблюдать за проведением этой программы…. а также искать другие способы поднять уровень нравственности на Приме.

Центавра.

Они сели в поджидавший их транспорт, который сразу набрал большую скорость, направляясь во дворец.

— Знаете…. я тут подумал кое о чем.

— О чем же?

— О повышении уровня нравственности. Есть такая замечательная земная игра, о которой я узнал во время своего пребывания на Вавилоне 5 от кап… от президента Шеридана. Если бы нам удалось собрать команды для этой игры, то мы бы могли творить чудеса.

— Несомненно, — Кастиг Лион снова мимолетно улыбнулся. Трок сидел перед ними и смотрел строго вперед. — И что же это за игра?

— Она называется «бейсбол».

— Ага, — снова сказал Лион, — И как же в нее играют?

— Ну, — с жаром начал Вир, — у вас должно быть по девять игроков с каждой стороны. И еще один игрок, который стоит в центре поля, на возвышении, на земляной площадке. Он держит мяч примерно вот такой величины, — он показал рукой размер мяча, — и еще один игрок противоположной команды становится на некотором расстоянии и держит биту.

— Биту?

— Ну, такую большую палку. Человек из центра бросает мяч человеку с палкой.

— Наверное, он хочет его поранить или убить? — казалось, Кастиг Лион несколько оживился, заинтересовавшись этим.

— О, нет-нет. Нет, он старается бросить мяч так, чтобы тот пролетел мимо.

А человек с битой должен отбить этот мяч. Если он промахивается, то у него остаются еще две попытки. А если ему удается отбить мяч, то он бежит на базу…

— Военную базу?

— Нет, это такая площадка, примерно вот такой величины. Он пытается добраться до базы до того, как игрок из другой команды добежит до упавшего мяча.

— И… если ему это удастся… то что? — Лион уже не выглядел таким заинтересованным, как раньше, когда он думал, что человеку с битой могут убить.

— Если ему это не удается, то он выбывает.

— Из игры?

— О, нет-нет, у него есть еще одна попытка, потом, когда снова настанет его очередь. А если он достигнет базы, то получает еще один шанс добраться до другой базы.

— Это выглядит совершенной бессмыслицей. А почему бы ему просто не остаться на месте?

— Потому что если он достигнет второй базы, то у него появится возможность добраться до…

— До третьей базы? — интерес Лиона определенно испарился. — И в чем смысл всего этого?

— О, да! После того, как он достигнет третьей базы, у него есть возможность добраться до дома.

— Дома? Вы имеете в виду, что он покидает игру?

— Нет, так называется основная база. Если он достигает дома, то его команда набирает очки. И они делают все это, бегают туда-сюда до тех пор, пока из игры временно не выйдут по три игрока с каждой стороны, это называется «период», после чего другая команда начинает подавать. Игра длится до девяти подач. Если только не будет ничьей, тогда игра может длиться бесконечно, пока дождь или еще что-нибудь подобное ее не прервут.

Кастиг Лион уставился на Вира, а потом спросил:

— И эта игра популярна на Земле?

— Люди без ума от нее, — ответил Вир.

И Трок сурово произнес:

— Неудивительно, что минбарцы пытались их уничтожить.

— Вир! Ви-и-и-ир!

Лондо встретил его прямо-таки восторженно, совсем не так, как ожидал Вир.

Правда, сейчас шел большой прием, а в такой обстановке Лондо чувствовал себя наиболее раскованно.

Все это весьма взволновало Вира. Конечно же, ему доводилось бывать на многих приемах, особенно вместе с Лондо. Прежнего Лондо подобные мероприятия притягивали, словно магнитом. Вир помнил много подобных попоек, в которых он участвовал на Вавилоне 5, правда, некоторые весьма смутно. Туман, пусть даже кажущийся приятным, тем не менее, оставался туманом.

Но это… это же был прием при дворе!

Несмотря на все, через что довелось пройти Виру, после всех тайных заговоров и его личного, ужасного вклада в такой страшный заговор, как убийство императора, он так и не изменился. Его почти детская невинность никуда не делась. Он оставался тем самым дурачком из клана Котто, который некогда слыл ходячей помехой, личностью, абсолютно не способной совершить что-либо значительное. Когда его выпихнули на Вавилон 5, назначив помощником такого же всеми презираемого Лондо Моллари, это было еще одним ударом в жизни мальчика для битья.

А теперь он оказался при дворе, вокруг него, совсем рядом, правители.

Примы Центавра, потрясатели центаврианского общества… он до сих пор не верил тому, что все это происходит с ним на самом деле. Вряд ли это было то, чем полагалось заниматься Виру Котто. Он хотел жить тихо, не высовываясь, не переходя никому дорогу. Вот и все, к чему он стремился.

Он во дворце, может ходить с высоко поднятой головой…. но ему до сих пор хочется ущипнуть себя, дабы убедиться в том, что это ему не снится. Ему все казалось сном, хотя он знал, что у сна есть своя темная кошмарная сторона.

О, это ему было слишком хорошо известно.

Большой зал для приемов был полон жизни и движения. Танцы, песни, веселье. Перед Виром выросла весьма скудно одетая танцовщица и страстно улыбнулась ему…. ему… и закружилась дальше, взмахивая свешивающимися с рук крыльями из тонкой вуали. Слуги со всех сторон несли к нему всевозможные лакомства, едва не сталкиваясь от желания угодить. Гости были разодеты в самые изысканные наряды, они разговаривали и смеялись, как будто ничто во всем мире их не беспокоило.

— Вир! — снова крикнул Лондо, а потом начал проталкиваться к нему сквозь толпу. Императору это было намного проще, чем кому-либо другому. Народ как будто по волшебству расступался перед ним, давая пройти, а потом смыкался за его спиной. Лондо походил на большой корабль, рассекающий океанские волны.