Дэвид Вебер - Грядущая буря

— Не знаю, сколько уверенности готов вложить в это, но это звучит разумно, — сказал Рабенстранге задумчиво.

— Ну, существует одна вещь, о которой мы знаем — это то, что древесные коты чувствуют момент, когда происходит запуск нанотехнологии, — ответила Хонор. — И коты вызвались добровольцами для защиты «своих двуногих». Однако я не знаю, насколько мы преуспеем в убеждении кого-либо из них переселиться полностью в Новый Потсдам. Честно говоря, я думаю, что отделение от остальной части клана на постоянное местожительство в Новый Потсдам любого кота, не связанного узами с человеком, может привести его к психическому расстройству — так что я не уверена, что мы должны просить их об этом. Однако, на основании того, на что они уже вызвались добровольно, я уверена, что мы могли бы обеспечить «древеснокотовой системой раннего оповещения» любого должностного лица Андерманской империи или посла, — она улыбнулась однобоко, — здесь, в Звездной Империи или на службе где-либо с нашим флотом.

— Я вижу. — Рабенстранге посмотрел на Нимица, все еще поглаживая пушистую шкурку древесного кота, и кивнул. — Боюсь, у некоторых из моих андерманских коллег могут быть небольшие проблемы с этим. Они не знают какого-либо древесного кота так, как я знаю Нимица, и они, вероятно, не смогут понять, почему Елизавета не может отправить в Андерманскую империю любого «домашнего питомца», которого только пожелает. Его Величество, с другой стороны, вероятно, поймет.

— Ви так считаете?

— Я почти уверен. Я обсуждал с ним Нимица достаточно часто, чтобы он смог понять, что древесные коты такие же живые существа, как люди, во всяком случае. И несмотря на все заслуженные традиции Андерманского имперского высокомерия, мы понимаем, что не всегда можем заставить свободных граждан чужой звездной нации делать то, что мы пожелаем.

— Я рада услышать это. Одна из вещей, о которой я беспокоилась, честно говоря, будет ли наш отказ посылать кошек в Андерманскую Империю рассматриваться как какое-то преднамеренное неуважение или интрига. Или как если бы мы, затягивая решение, потаемся заставить Империю сделать то, что хотим.

— О, поверьте мне, это будет рассматриваться именно так почти всеми членами нашей аристократии! — Рабенстранге фыркнул. — Это не будет выглядеть так только в глазах Густава, Хуанга или меня, если уж на то пошло, и, честно говоря, это все, что действительно имеет значение в даном деле.

Они оба сидели молча несколько минут, затем Рабенстранге повернул голову к Хонор:

— Могу ли я спросить, что такое Элизабет планирует предложить мне? — герцог проверил свой хронограф, — два часа и двадцать семь минут?

— Я не думаю, что я… — начала Хонор.

— Ох, не будьте так глупы, Хонор! Неужели вы хоть на минуту подумаете, что я поверю, будто Элизабет собирается сделать мне предложение, не поручив сначала вам прозондировать почву? — Он покачал головой. — Она не настолько неуклюжа, чтобы сделать такую глупость!

— Ну, я полагаю, что нет, — призналась она.

— Тогда вы могли бы пойти дальше и сказать мне. Я собираюсь предложить Густаву свое дальнейшее решение, и я не вижу как возможность начать думать над ним перед тем, как я сяду разговаривать с Элизабет, может каким-то образом навредить.

Хонор могла придумать как минимум несколько сценариев, в которых это точно не помогло бы позиции Мантикоры, но она посмотрела на него задумчиво, затем пожала плечами.

— В принципе, я думаю, что она собирается предложить Андерманской империи занять эффективный нейтралитет в нашем противостоянии с Лигой. Имея поддержку Республики, мы не особо нуждаемся в ваших боевых частях для разборки с Филаретой, когда он заявится сюда. Мы не будем нуждаться даже в случае, если ситуация станет значительно хуже и мы окажемся в состоянии полномасштабного конфликта с солли. Не будем нуждаться до тех пор, пока солли не розродятся собственными подвесками с многоступенчатыми ракетами.

— Я вижу, где это может быть верным, но найдется много людей в Новом Потсдаме, которые зададутся вопросом, какой еще макиавелиевский план придумали эти гнусные манти на этот раз. Присоединение Андерманской Империи к союзу вынудит солли осознать, что их текущая политика является… опрометчивой, скажем так, и это имело бы большой смысл. С вашей точки зрения, по крайней мере.

— Если бы солли собирались делать какую-либо реалистическую оценку фактического баланса военных сил и средств, то они бы, в первую очередь, никогда бы не послали сюда Филарету. Не имеет смысла приводить логические аргументы кому-то, кто уже решил игнорировать непреложные истины, так что они бы скорее даже не заметили присоединение Андерманской Империи к союзу. — Хонор пожала плечами. — Поэтому Элизабет и президент Причарт решили, что имеет смысл вывести вас с линии огня, насколько это возможно. Это не значит, что они не могут предвидеть некоторые будущие обстоятельства, при которых появится смысл для вас пойти дальше и присоединиться к антисоларианскому альянсу, допуская наличие доброй воли со стороны Густава и что Колокольцев и другие Мандарины готовы зайти слишком далеко в развитии событий. Я полагаю, что они хотели бы оставить для вас некоторую возможность для маневра. Если на то пошло, они могут даже предполагать некоторые ситуации, при которых имеет смысл использовать вас как третью сторону — посредника.

— И это оставляет наши руки развязанными в отношении Мезанского Выравнивания, не так ли? — отметил Рабенстранге проницательно.

— О, я думаю, что вы могли бы принять как данность, что это именно та мысль, которая посетила их умы, — Хонор согласилась со слабым огонькем подлинного удовольствия. — Имейте в виду, Элизабет не из тех, кто разрешит кому-либо «заняться» Мезой, если она может сделать это сама, особенно после нападения на Явату. Но если так случится, что мы увидим наши руки полностью связанными Лигой, я полагаю, что может оказаться очень удобным, если «чисто случайно» найдется еще один современный флот со своими собственными подвесками, имеющий зуб на Мезу и всех, кто мог бы за нее заступиться.

Она наклонилась вперед и выбрала ломтик сыра с блюда, которое МакГиннес положил между ними, после чего невинно оглянулась:

— Вы случайно не знаете, где она могла бы найти такой флот, Чин-лу?

Это была несомненно, думала Хонор, рассматривая больше обычного размера зал заседаний, самая неожиданная встреча, которую она когда-либо посещала. На самом деле, подобную встречу совсем недавно, в прошлом месяце можно было представить только в наркотическом бреду.

Императрица Елизавета, президент Причарт, Бенджамин Мэйхью, Майкл Мэйхью, премьер-министр Грантвилль, министр иностранных дел Лэнгтри и министр торговли Несбитт сидели располагаясь вокруг главы огромного стола переговоров (Несбитт занимал место — не без некоторого очевидного резервирования — Лесли Монтро, которая будет отослана домой с непростой задачей представления проекта договора Елизаветы и Притчарт Хевенитскому Сенату). Протянувшись вдоль одной из длинных сторон стола были сама Хонор, Хемиш, гранд-адмирал Иуда Янаков, сэр Томас Капарелли, адмирал Пат Гивенс и адмирал Соня Хэмпхилл. Протянувшись вдоль другой были Томас Тейсман, Лестер Турвилль, Кевин Ушер, вице-адмирал Линда Тренис и контр-адмирал Виктор Льюис. И в конце стола, напротив Елизаветы, Бенджамина и Причарт, были первый директор по особым поручениям Федосей Демьянович Микулин и третий директор по особым поручениям Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу.