Дэвид Вебер - Грядущая буря

Одна звездная нация, заметная своим отсутсвием, была Андерманской Империей, но это было намеренно. Чин-лу Андерман решил рекомендовать Густаву принять совет Елизоветы и Причарт и стоять в стороне от конфронтации Звездной Империи с Лигой. Соответственно, андерманские боевые эскадры, приданные Восьмому Флоту, были отведены к Звезде Тревора, и андерманские офицеры не присутствовали.

Если они отсутствовали, однако было более, чем достаточно присутствия древесных котов, чтобы компенсировать их недостаток.

Нимиц, Саманта, и Ариэль были бы в любом случае, но теперь древесные коты сидели на спинках кресел Бенджамина, Причарт, Тейсмана, Турвиля, ее дяди Жака, Капарелли, Грантвилля тоже, и практически не вызывало сомнения, что все остальные сидящие за этим столом, получат своего собственного пушистого личного телохранителя в самое ближайшее время

Большинство хевенитов все еще казались немного неловкими, немного неуверенными в идее допустить целую команду телепатов внутрь всех систем безопасности, защищающих все, что говорится и обсуждается в этом коференц-зале. Не то, чтобы они думали, что какой-нибудь древесный кот собирался оказаться соларианским или мезанским шпионом. Они просто не привыкли к ним все же, несмотря на постоянное присутствие Нимица на собственных дипломатических встречах Хонор с большинством из них в Новом Париже.

Но это изменится, сказала она себе и постаралась не улыбнуться, глядя на Лестера Турвиля.

Один из хевенитов, Турвиль приобрёл по крайней мере некоторую беглость в чтении знаков в период, когда он был военнопленным здесь, в двойной системе Мантикора. Он не мог подавать знаки сам, очень немногие люди могут сделать это, даже в Звездном империи, и его способность понимать, что показывают пальцы его недавно назначенного опекуна, оставалась ограниченной, мягко говоря. Несмотря на это, однако, он значительно опередил остальных.

И это не повредит любому, что основная личность его нового компаньона-древесного кота — Крадущегося-в-Ветвях — так хорошо дополняет его собственную. У обоих была эта «ковбойская» черта характера, но под этой полной энтузиазма внешностью они были сильно сосредоточены и остры, как вибролезвие.

На самом деле, все новые опекуны, от «Острого Когтя» Причарт до «Прыгающего Сверху» Тейсмана — были личностями, которые были удивительно совместимы с их человеческими подопечными.

Я думаю, что певицы памяти, возможно, попробовали больше, чем просто впечатления Нимица и Саманты о Симойнсе, прежде чем они раздали задания, подумала она сухо. Любопытно, что все были «приняты» в момент, когда они встретились. Интересно, как они на самом деле справилась с этим, правда? Неужели певицы памяти смешивали и сопоставляли, или они просто «пели» мыслесветы, чтобы добровольцы могли выбрать те, которые они хотели?

В любом случае, она могла попробовать способ, которым древесные коты уже установили удобное принятие своих двуногих. Он даже отдаленно не походил на глубину ее связи с Нимицем, но чувствовался… приятно. Как начало долгой, тесной дружбы, предполагала она, хотя она могла бы также сказать, что коты были больше, чем немного расстроены незнанием хевенитами языка знаков. С этой стороны, невозможность провести двусторонние разговоры с ними была главной причиной того, что большинство хевенитов, несмотря на самые лучшие, самые искренние усилия, в глубине души до сих пор с трудом воспринимали маленьких, пушистых существ, как полноценных опекунов и защитников, а не милых маленьких домашних животных.

Как только они научатся читать знаки, что они поймут на эмоциональном уровне, а не только на интеллектуальном, что древесные коты тоже разумны, подумала она. И когда это произойдет, они не будут беспокоиться об их присутствии на заседаниях вроде этого. Они поймут, древесные коты — партнеры… и они не смогут сделать это так быстро, чтобы удовлетворить меня!

Нимиц издал очень мягкий звук согласия и доверия со спинки кресла, и она послала ему нежную мысленную ласку, прежде чем посмотрела через стол на двух глав государств.

— Поэтому я боюсь,что посол Кармайкл прав, — сказал Лэнгтри мрачным тоном. — Если бы Колокольцев собирался отзывать Филарету, то он бы уже сделал это. Фактически, если нет кого то в пути — в чем я очень сильно сомневаюсь! — он даже не имеет возможности больше. У него нет времени изменить свое мнение и получить кого-то здесь, чтобы отменить это, даже если он захочет.

Головы кивнули. Если Филарете удалось сохранить его первоначальный оперативный график, он прибудет в мантикорское пространство в течение следующих двадцати четырех часов.

— Я согласна с министром иностранных дел Лэнгтри. — Монтро казалась даже более спокойной, чем Лэнгтри. — Они не собираются приказать ему отступить.

— Они действительно идиоты, не так ли? — Грантвилль наблюдал язвительно.

— Да. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что они не представляют собой надежный пример компетентности и мудрости, господин премьер-министр, — сказал Бентон-Рамирес-и-Чоу сухо. — С другой стороны, мы действительно не знаем, какие приказы у Филареты. — Он поднял руку. — О, мы знаем основной план операции «Яростное Правосудие», но мы не знаем, какие тайные пункты, возможно, были вставлены в его инструкции.

— Вроде уже существующего приказа отказаться от операции, если выяснится,что мы действительно можем взорвать его задницу, вы это имеете в виду, господин директор? — спросил Кевин Ушер с усмешкой.

— Да, нечто подобное, — ответил с собственной улыбкой беовульфовец. Хотя это был первый раз, когда они познакомились, Бентон-Рамирес-и-Чоу и массивно мускулистый Ушер уже обнаружили, что они были родственными душами. И из всех присутствующих, они казались менее всего угнетенными мыслью о катаклизме, к которому все во всей исследованной галактике, казалось, скользили.

— Я думаю, что мы все согласны, что пункт вроде этого представил бы акт простого здравомыслия, — Елизавета наблюдала. — К сожалению, мы не видели никаких других доказательств здравомыслия из них!

— На самом деле, — сказал Белая Гавань, — Я вовсе не уверен, что позволить Филарете отступить в этот момент будет в наших интересах.

Был момент абсолютной тишины, с каждой парой глаз, поворачивающихся к нему. За исключением Хонор. В отличие от всех остальных, она (и Эмили) уже обсудила это с мужем, и в то время как она не была уверена, что она разделяла его и Эмили логику полностью, она была уверена, что она согласна с тем, что он собирался предложить.

— Возможно вы хотели бы объяснить это, милорд? — предложила спустя мгновение Элоиза Причарт, и топазовые глаза пристально сузились.