Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса

— Только не говорите королеве об оркестре, — предупредил нас лорд Гуппа на обратном пути.

— Об оркестре? Почему?

— Королевы об этом слышать не могут по своей природе. При мысли о том, что кто-то перебивает их звуки, они приходят в неконтролируемую ярость. Узнает — снесёт весь квартал.

— Что значит "перебивать её звуки"?

— Динамики. Те, на которые вы жаловались. Рой чувствует свою королеву только тогда, когда слышит её жужжание. Жужжание организовывает людей на труд и на отдых, на войну и на творчество. Оно разное в зависимости от времени суток и ситуации. Если рой потеряет свою королеву, то люди роя без её организующего жужжания теряют волю к жизни и чувство общности. Каждый из них оказывается сам по себе, без цели и воли. Это ужасное состояние для нас. До того, как появилось центральное вещание, город не мог быть больше, чем та зона, в пределах которой люди слышали свою королеву. Это примерно три километра в радиусе. После появления центрального вещания единым городом может стать вся страна. Правда, мы не считаем нужным так делать. Пусть молодые королевы набираются опыта в маленьких городах. Королевы должны уметь не только жужжать, но и думать. Мне кажется, я рассказывал вам про это.

Я что-то такое смутно припомнил. Это было днём, когда Фиу включил нашу музыку. Лорд Гуппа чуть с ума не сошел, бегал и вопил от ужаса. Но он тогда не очень разборчиво говорил, и я его не понял. Думал, ему музыка не понравилась.

— Так что, весь город зависит от одной самки — королевы? А если она умрёт?

— У нас есть в запасе другие самки — королевы, в других городах. Есть подрастающие. Наша территория больше, чем три километра. Нам есть, где держать их вдали друг от друга.

Во бред! В страшном сне такое не приснится. Хотя, если вспомнить наше земное телевидение…

Третий день тоже пропал впустую. Мы просмотрели радио диапазон, измерили напряженность магнитных и СВЧ полей. Искали следы магнитных бурь или следы излучения с орбиты на случай, если это какой-нибудь клан "Повелителей Космоса" балуется. Ничего. Полная пустота.

Ничего не дали и наблюдения через "жучки" за избранными семьями. Они работали, ели и спали. Было несколько бытовых конфликтов, из серии "он сказал, а она не так поняла, а потом обругала его за то, что он неправильно сказал, а он её обругал ещё сильнее", ничего интересного.

На четвертый день пришел лорд Гуппа, весь в приподнятых чувствах, заявил, что готов рвать и откусывать головы всем врагам. Лорд очень радовался, говорил, что это очень хорошо и что он очень давно не испытывал такого подъёма чувств и таких свежих ощущений.

— Творческие силы у нас связаны со стремлением преодолевать препятствия, — говорил лорд Гуппа, — и если они так сильно растут даже от однодневного голодания, то это уже половина решения проблемы.

Тут меня посетила ещё одна идея.

— Мы должны поговорить с королевой. Я думаю, у меня есть, что сказать ей.

Королева приняла нас так быстро, как смогла. Лорд Гуппа, не скупясь на восторги, рассказал ей об эффекте голодания. Королева поначалу удивлялась не меньше, чем лорд Гуппа в свое время, а потом прониклась идеей и даже добавила от себя кое-что новое.

— Мы скажем людям, что это то, что отличает нас от животных. Животное всегда делает то, что хочется, и только человек способен иногда делать что-то вопреки животным желаниям. Мы скажем, что периодическое голодание — это символ того, что мы отличаемся от животных. А сколько мы сэкономим на продовольствии… Мы сможем увеличить население на одну восьмую часть.

Что-то в её словах о животных было такое, что затронуло во мне какие-то глубокие мысли, но разбираться в этом не было времени, и я прогнал их.

— Госпожа, я думаю, что у меня есть ещё, что сказать вам. Во-первых, мы хотим записать ваши звуки на более качественную аппаратуру. Есть версия, что при передаче по центральному вещанию теряются высокие частоты. Мы попробуем на какой-нибудь группе рабочих, что будет, если проиграть запись с полными частотами.

Королева милостиво позволила.

— Во-вторых, вы издаете всё время одни и те же звуки. А вы не могли бы издавать их по-разному?

— Что ты имеешь в виду? — гневно вскинулась королева, — Знаешь, как звучало смертельное оскорбление, которое говорили друг другу королевы перед дракой? "Ты глупа, твоя песня скучна, твои люди умирают от скуки, со мной им будут веселее". Это оскорбление, чужак. Любой человек моего народа был бы немедленно казнен, даже подумай он такое.

Королева взглянула на лорда Гуппу. Тот рухнул на пол и попытался сжаться в точку.

— Это не я, моя королева, я ничего такого им не говорил.

— Это что, заговор с целью поставить другую королеву? — спросила госпожа Айянтия Вторая. Придворная стража напряглась.

— Нет, госпожа, это не заговор, это исключительно мои соображения, и простите нас за то, что мы случайно вас расстроили. Я совсем о другом, — попытался я успокоить королеву.

— Говори.

— Ваша архитектура. Она строго симметрична. Жизнь ваших людей. Она строго расписана по минутам от рождения и до смерти. У ваших людей такой образ мышления, при котором успех в жизни видится им как сокрушение препятствий. При этом в их реальной жизни нет никаких таких подвигов, которые они могли бы совершить, а затем жить счастливо. Они вынуждены изо дня в день повторять одни и те же операции, без каких-либо надежд на изменение жизни. Их жизнь абсолютно ровная, в ней нет событий. Это очень тяжело для разумного существа, жить и не иметь перед собой образ такой цели, которую необходимо выполнить. Получается так, что каждый день приносит страдание, пусть даже маленькое, а символа выхода из него нет. До недавних времен, когда везде были войны, они ежедневно боролись за простое выживание, и этой проблемы не было. Выжил — можешь собой гордиться. Теперь гордиться нечем, одни только мелкие страдания изо дня в день.

— Так что, ты предлагаешь намеренно усложнять им жизнь?

— Нет, я об общих ощущениях, в которых живёт народ. Всё строго ровное, всё строго симметричное, всё заранее предписано и расписано. У вас в городе даже ни одного холма нет.

— Да, — с гордостью сказала королева, — если мы строим город, то мы срываем все холмы. Это дорого стоит, но зато идея порядка проходит через весь город. Весь город состоит из ровных кварталов с параллельными улицами.

— Об этом я и говорю. Это не очень реально, это не очень рационально, а потому нежизненно. Тот, кто попытается остановить реку, получит одни неприятности, зато тот, кто попытается использовать энергию её течения, получит много энергии. Если разместить место красоты на холме, то оно будет видно большему количеству людей, и они получат больше удовольствия.