Брайан Олдисс - Сверхдержава

Тогда я разозлился ещё больше и заявил, что горькая правда лучше сладкой лжи. Она может принимать разные формы. Посоветовал почитать шедевр прошлого века — «Архипелаг Гулаг» Солженицына. Страшная книга — о жизни во всех её ужасах и триумфах, великолепии и дерьме.

Когда Роза презрительно скривила губы и заявила, что никогда не употребляет такого грубого слова, я понял: говорить больше не о чем. Взял шляпу и ушёл к чертям собачьим».

Вытершись полотенцем, Фэйерстепс подумал: «Хорошо было бы попытать счастья со старушкой Эми».

Побрызгался одеколоном. Оделся. Вышел из дома. Быстро пересёк парк. Спустился по улице Мадлен к уютному маленькому домику на набережной канала и нажал на кнопку звонка. Динамик ответил женским голосом (похоже, самой Эмигделлы). Поинтересовались, кто пришёл. Он представился: «Гэри. Меня интересует практика амароли, хотел бы узнать побольше».

Наблюдая, как маленький паучок выползает из отверстия в кирпичной кладке и спускается на землю, он размышлял, что если бы на эту улицу попал человек из прошлого, он вряд ли заметил бы какие-то изменения. Люди из прошлых веков рассчитывали, что в будущем их ожидают многоэтажные дома из стекла и бетона, и не стремились сохранять старинные здания. Его скромный домишка тоже сохранился — сконструированный так, чтобы выдержать все виды землетрясений.

Женский голос из домофона проговорил:

— Гари, ещё так рано! Я только проснулась. Что тебе нужно?

— Еду на войну, Эми. Хотел проститься. И узнать побольше о твоей амароли. Ты занимаешься этим рано утром?

В ожидании ответа, он почувствовал некоторое возбуждение.

— Прошу, дорогая, не могу стоять здесь вечно! Дай мне войти.

После паузы Эми снова заговорила:

— Вообще-то, генерал, мы, гражданские, приказам не очень-то подчиняемся.

Однако замок щёлкнул, и Гэри вошёл. В холле он почувствовал запах кофе. Полный декаданс. Он вдыхал этот аромат, пока поднимался в лифте на следующий этаж. Его поприветствовала изящная темнокожая молодая женщина. Он и раньше видел её у Эми — Тасси, леди якофрения. Её тело окружали только прозрачная ночная рубашка и тягучий аромат.

— Может, кофе?

Он беспокойно огляделся вокруг.

— Нет, спасибо, милая. Послушайте, я старый друг Эми. Она здесь?

— Боюсь, у нас нет завтрака.

— Не нужно завтрака. Мне нужна Эми.

— Вы, как всегда, спешите. Она ещё не одета. А чего вы ждали в столь ранний час? Сядьте, посмотрите «Эмбиент».

Он громким голосом позвал Эми, что дало результат. Эми ответила откуда-то издалека:

— Я в ванной. Заходи.

— Пропусти меня! — живо, по-военному, скомандовал он Тасси и промаршировал в сторону ванной. Затем тихо постучал и вошёл.

На ней был банный халат, из-под полы которого провокационно выглядывала обнажённая ножка. Лицо было накрашено, волосы ещё распущены.

Генерал замер от восхищения:

— Эми, ты само воплощение порнографии!

— Да как ты смеешь! Я — воплощение святости. Только что говорила с моим гуру из Индии.

— Прости за неуместное замечание. Я имел в виду, что ты очень соблазнительно выглядишь.

— Соблазнительно? В смысле? — ответила она холодно и отчуждённо.

— В прямом, чёрт побери!

Тут он заметил на столике стакан, наполовину заполненный янтарной жидкостью.

— Эми, дорогая, не будь такой надменной. Я просто зашёл попрощаться пред отъездом на Восток. Так как действует амароли?

В Гэри проснулся солдат. Он вспомнил о ядрёных спиртных напитках, которые в своё время употреблял, и подумал, что выживет и после глотка девичьей мочи. Особенно если эта девушка — прекрасная Эми. Кроме того, честь Фэйерстепса была под угрозой, потому он не собирался отступать. Не позволит женщине взять верх над ним! Гэри подошёл к стакану.

— Нет уж! — сказала она и забрала стакан. — Поскольку собираешься воевать, тебе, как храбрецу, требуется особое отношение. Выпей из источника!

Поставив стакан обратно, она медленно приподняла своё одеяние, раскрыв ему навстречу совершенные бёдра, аккуратно стриженый холм Венеры и половые губы.

Генерал чуть не задохнулся от восторга и ощутил что-то вроде благоговейного трепета. Он опустился на колени, наслаждаясь зрелищем.

Эми улыбнулась ему. Она приблизилась к его губам и зажала ногами его голову. Тот застонал от удовольствия и погрузил нос в волосы на лобке.

— Готов ли ты испить, mon giniral?

— М-м-м…

Она начала мочиться, он начал пить. Но не рассчитал сил — слишком глубоко погрузился, заглатывая жидкость. Струйки разлетелись в разные стороны. Гэри от неожиданности упал назад. Лицо его было красным, костюм — мокрым.

— После этого не будешь жадничать, — крикнула она, расхохотавшись. — Поднимайся и отправляйся домой, ты, старый педрила!

Он стянул полотенце с вешалки и пробурчал:

— Повезло, не надел военную форму.

Архиепископ Байрон Арнольд Джонс-Симмс читал проповедь в огромном Кёльнском соборе.

— Пришло время гордости и смирения. Гордости за то, что отважились сразиться с врагом лицом к лицу. Смирения — ибо если Бог не с нами, нам не на что надеяться. Что мы знаем о Боге? Лишь то, что Он непостижим, необъясним и неописуем.

То же самое можно сказать и о новорожденном ребёнке. И это не будет богохульством. В начале младенец обладает теми же качествами. Но он меняется. А Бог — неизменен. И потому мы склоняем головы пред Ним.

Новорожденные меняются, это заложено в их генах. Растут, вырастают. Мы питаем надежды на их праведность. Но дабы воспитать их по образу и подобию Божьему, нам нужен мир. Грустный парадокс — мир воцаряется только после войны.

Нам неизвестно, что Бог думает о войне. Может, она — часть Его божественного замысла. Мы лишь знаем, что Он сотворил мир ex nihilo [31] Из ничего ( лат .) сделал его Вечным. И он смотрит на живых тварей на спутнике Европа точно так же, как и на нас, землян.

Мы сохраняем надежду, что Бог с нами, а мы — с ним. Аминь.

Привет! Говорит Рик О’Брайен. Условия ухудшились. Попали под радиоактивный поток электронов. Скудный рацион, не хватает кислорода. Но мы расскажем всё, что удалось узнать о пойманных существах.

Определённо, мы столкнулись с отдельной формой жизни. Возможно, они не так уж и отличаются от форм, живших на Земле в ранние периоды, ещё до высвобождения свободных радикалов кислорода. Мы хотели назвать их археями» [32] Простейшие одноклеточные микробы, примечательные тем, что могут существовать без света и кислорода. , но тут нет микробов. Потому назвали эукариями. Их тела размером со снежный ком и такие же белые. Вдоль спины тянутся два гребня, идущих от морды (как нам показалось) до задней части, где находятся два довольно мясистых отростка, достигающих десяти-одиннадцати сантиметров в длину. Глаз нет. Полагаем, тонкая трубка, выдвинутая на сантиметр вперёд в районе головы, — что-то вроде рта.