Элизабет Хэнд - Звездные войны. Боба Фетт 4. Загнанный

Всего лишь ребенок. Он тоже был намного меньше и моложе Бобы.

Боба почувствовал прилив жалости. Но потом он вспомнил холодное прикосновение лезвия к его горлу. Он взглянул вниз и увидел серебристый блеск рядом с ногой. Крепко держа мальчишку, Боба наклонился и схватил лезвие. Он свирепо посмотрел в тень.

— Отдайте мой шлем, — крикнул он. — Или…

— Или что?

Это была девчонка. Сейчас он видел достаточно хорошо, чтобы узнать ее, пока она шла к нему. Она держала маленький пластиловый фонарь и включила его. Яркий свет заполнил комнату. Боба прикрыл лицо. Маленький мальчик рядом с ним начал вертеться и попытался освободиться.

— Ты его не тронешь, — продолжала девчонка. Она пристально смотрела на Бобу глазами сверкающими и пронзительными, как свет от фонаря. — Ты не такой, как мы.

Не такой как мы. У нее это прозвучало как вызов. Боба взглянул на нее и сказал: "Да, не такой. Я не вор".

— Да ну? — Девчонка холодно улыбнулась. Она держала мандалорианский шлем — его шлем — и книгу. Его книгу. — Тогда где ты взял это? И это?

Боба смотрел на нее так же холодно.

— Они мои.

Мальчишка рядом с ним начал хныкать. Боба посмотрел вниз на него. "Тихо", — прошептал он.

Боба посмотрел на лезвие в своей руке, потом на девчонку. Он увидел, как на ее худом лице промелькнула тревога.

Тревога? Или, может быть, страх?

"Страх — твой друг, если это страх твоего врага", — обычно говорил отец.

Но было непохоже, что девчонка боится Бобу. Она продолжала вызывающе смотреть на него. Он видел, как она бросила быстрый взгляд на мальчишку, которого удерживал Боба.

Она не боится меня, подумал Боба. Она боится за него.

— Верни мои вещи, и я отпущу его, — сказал Боба. — Видишь?

Он держал лезвие, затем убрал его за пояс.

— Я хочу только то, что мое.

Нотка отчаяния закралась в его голос. Не потому, что он боялся, хотя, конечно, он боялся. Только дурак никогда не боится.

Я не могу потерять их. Он почувствовал холод под ложечкой, как будто кто‑то держал там нож. Это все, что у меня осталось от него.

— Твое? — Девчонка горько усмехнулась. — Не верю, хотя…

Она шагнула к нему. Боба мельком увидел, что позади нее остальные дети неподвижно наблюдали.

— Ты должно быть очень умен или везуч, чтобы заполучить в свои руки боевой мандалорианский шлем, — продолжала она. — Мы всегда ищем умных новобранцев. И везучих.

Боба тряхнул головой.

— Мне не интересно. Я работаю один.

На худом лице девчонки медленно появилась жесткая улыбка.

— Тогда ты не долго протянешь на Татуине, — сказала она. — И тебе потребуется вся твоя удача.

Она медленно подняла руку. Ее кисть сжалась в кулак. Остальные дети сделали то же. Боба смотрел на них. Их кулаки раскрылись, как будто расцвели ядовитые цветы. Они держали руки поднятыми, ладонями наружу, так, чтобы Боба мог видеть.

В центре каждой ладони был глаз. И каждый смотрел на Бобу Фетта.

— Что… Что это такое? — запинаясь, спросил Боба.

— Глаза нашего господина, — холодно ответила девчонка, которую звали Йгаба.

— Господина?

Не говоря ни слова, девчонка повернулась и пошла в темноту. Боба уставился ей вслед смущенный и обессиленный. Мальчик рядом с ним жалобно завопил. Боба посмотрел вниз пристыжено — он почти забыл про него.

— Йгаба! — крикнул мальчик. Девчонка шла не оглядываясь. — Йгаба, пожалуйста, подожди!

Боба чувствовал себя виноватым. Он окаменел от мысли об этих глазах лишенных век. Он чуть–чуть ослабил руку, державшую мальчика.

Но этого хватило. С пронзительным смехом мальчик выдернул руку. Он выскользнул из захвата Бобы и радостно побежал за остальными. Боба застонал и побежал следом.

Он нагнал их через несколько минут. Темная комната сужалась в единственный проход — туннель. Стены были сделаны из какого‑то тонкого прозрачного материала. Песок просачивался в пазы по сторонам туннеля. Он видел остальных недалеко впереди. Они шли не торопясь. Он слышал смех и обрывки разговора.

- … теперь Господин будет доволен?

— Пока он нас кормит, мне плевать на это!

— Шшшш, вы все!

Боба увидел, что впереди туннель расширяется в круглое помещение. Оно светилось тускло оранжевым. Когда остальные вошли, они выглядели, как куклы перед костром. Последним вошел Боба. Он внимательно смотрел вокруг в поисках воровки.

— Добро пожаловать, незнакомец, — приветствовал его ее голос.

Он посмотрел вверх. Она была там, сидела на высокой металлической полке. Она подняла руку, и он увидел еще один глаз, смотрящий на него. Она болтала голыми ногами. Его шлем был между ее колен.

— Не волнуйся, — сказала она. — Они не могут причинить тебе вред. Я имею в виду глаза.

Боба повернулся, глядя вокруг в изумлении.

Он был в кабине космического корабля. И не какого‑то, а тидского крейсера — он узнал его по чертежам, которые изучал в квартире отца на Камино.

— Как он сюда попал? — спросил Боба.

— Так же, как мандалорианский шлем попал в твои руки, — сказала девчонка и рассмеялась. — Кто‑то украл его.

Она взяла его шлем. Она долго смотрела на него. Потом повернулась и убрала шлем в какой‑то отсек. Она ввела защитный код. Дверь отсека скользнула закрываясь. Она стояла, глядя вниз на Бобу, на лице которого отражалось страдание.

— Не волнуйся, — сказала она.

Она шагнула к краю полки, спустилась вниз и пошла к Бобе.

— Он будет там в большей безопасности, — добавила она тише. — Поверь мне.

— Поверить тебе? — Боба начал кричать. — Тебе…

Девчонка сделала ему знак не шуметь. Он мельком увидел глаз на ее руке, зрачок черный, как чернила. Она приподняла бровь, молча показывая ему на гигантское помещение вокруг.

Боба закрыл рот. Он повернулся и осмотрелся.

Теперь он видел, это был не целый крейсер. Только кабина. Огромные неровные разрезы были видны в местах, откуда удалили крылья и генераторы энергии. То, что осталось, было длинной высокой комнатой. Голые провода и обгоревшие металлические кольца свисали с потолка. В полу были дыры. Тусклый оранжевый свет исходил от светящихся шаров, подвешенных над головой, как огромные яйца насекомых. Повсюду были куски разрушенной проводки, разбитая плитка, остатки чего‑то, похожего на оружие — импульсные пушки, оболочки протонных торпед, фазеры.

И везде были дети. Десятки. Они сидели на металлических полках, которые окружали комнату, глядя на него голодными мрачными глазами. Он никогда не видел таких худых людей или других существ, даже каминоанцев. Они были всех рас и цветов, какие только можно было найти в галактике — дети с Алдарана, Каларбы, Татуина, зеленоглазые куаты, юные ведьмы Датомира, похожие на выдр селонианцы.

И только одно у всех было общим, насколько Боба мог видеть, все были изможденными. Все выглядели испуганными. И у каждого из них был дополнительный глаз.