Андрэ Нортон - Покинутый корабль

Дэйн вышел в центр, все еще сжимая свой мешок. Рип почувствовал такое волнение, как будто он сам шагал туда. Но анализировать эту необычную реакцию было некогда; видимо, виновато его живое воображение.

У ног швера лежало что-то длинное и блестящее; он нагнулся и поднял двухметровый — не меньше — меч с устрашающе изогнутым лезвием. Рип даже не знал, что и думать: выбери тот силовое лезвие, энергетическое оружие сулило бы более опрятную смерть, чем отсечение одного члена за другим этим мечом.

Швер стоял, изготовившись к бою, не произнося ни слова.

Дэйн аккуратно развязал мешок и бросил его за спину. То, что он держал в руках, выглядело столь же загадочно, как оно звучало в коконе магура. Рип во все глаза глядел на огромный пузырь, покрытый сукном с выцветшим геометрическим узором, из которого торчало несколько черных трубок. Его предположение подтвердилось: хагис оказался каким-то звуковым оружием, вроде трубки-усилителя Фрэнка.

На мгновение все замерли. Рип увидел, как у Дэйна на лбу выступили капельки пота.

Швер взмахнул мечом, сделав им быстрое круговое движение сначала в одну сторону, потом в другую. В это время Дэйн набрал в грудь воздуха, приложил губы к трубочке и, покраснев, начал дуть в нее.

И шверы, и земляне, затаив дыхание, смотрели, как пузырь раздувается… Внезапно Дэйн изо всех сил сдавил его! Хагис взвыл, загудел на разные голоса, пальцы Дэйна судорожно запрыгали по одной из трубок, и раздалась хриплая, заунывная, назойливая какофония, ударившая Рипа по барабанным перепонкам и наполнившая его сердце неистовством.

Дзы-ы-н-нь! Меч звякнул камень в каких-нибудь двух сантиметрах от левого ботинка Дэйна. Но помощник суперкарго не двинулся с места, а, продолжая сжимать пузырь, опять подул в него. По пунцовому лбу Дэйна катился пот.

Дзы-ы-н-нь! Острие меча высекло искры буквально в сантиметре от правого ботинка Дэйна.

Меч взлетел высоко над головой швера, огромные, могучие мускулы вздулись под серой накидкой…

А Дэйн в третий раз сделал глубокий вдох, подул, и на этот раз хагис дурным голосом издал что-то похожее на мелодию.

Швер вдруг опустил меч и разинул рот, из которого вырвались мощные «Хум, хум, хум».

Он хохотал.

Все шверы, стоявшие вокруг площадки, тоже хумкали, и это было похоже на какую-то музыкальную грозу.

Дэйн слабо улыбнулся, сунул пузырь под мышку, и звуки умолкли.

Али был прав, подумал Рип. По крайней мере до сих пор.

«А не начнет ли он после этого задирать нос?» — уныло спросил внутренний голос, но Рип подумал: «Если выберемся отсюда живыми, то по мне пусть себе важничает, хоть пока Солнце не станет сверхновой».

Земляне — что было весьма мудро — стояли неподвижно.

Они ждали, когда шверы кончат смеяться.

Дуэлянт, застывший посередине площадки, проговорил теперь уже на торговом языке:

— Показать ты храбрость, землянин. Ссора с тобой я не иметь. — Он сделал жест уважения. — Она умирать.

Дэйн, в свою очередь, притронулся свободной рукой к подбородку и, хотя все еще с трудом переводил дыхание, прохрипел короткую фразу по-шверски.

На этот раз швер ответил ему на своем языке, произнося слова медленно.

После того как они обменялись несколькими фразами, Дэйн произнес немногословную речь, которая, впрочем, заняла довольно много времени, поскольку ему между тяжелыми вздохами приходилось подыскивать правильные выражения.

Но сказанное им, видимо, произвело сильное впечатление.

Наблюдавшие за поединком шверы вдруг начали издавать разнообразные рычащие звуки, да такие низкие, что Рип почувствовал, как земля дрожит у него под ногами и стучат зубы.

Его охватил страх, и он с трудом поборол в себе желание схватиться за «розгу». Рип заставил себя стоять тихо и даже не вытирать вспотевшие ладони; в этом ему помогал пример капитана Джелико, который за все время не сделал ни единого движения.

Когда швер закончил что-то рассказывать Дэйну, произошла удивительная вещь: вперед выступила свирепого вида пожилая шверка, топая толстыми ногами, похожими на стволы деревьев. Она по-шверски сказала несколько слов Дэйну, а потом, сделав жест уважения, повернулась и исчезла в скрытом среди кустов проходе.

За ней последовал весь клан, за исключением пяти встречавших шверов, которые проводили Дэйна и его товарищей к наземным машинам.

Рип был уверен, что они едут теперь другим путем, и тревога снова охватила его, но в этот момент машина выехала прямо к остановке магура.

Чувство облегчения разлилось по всему ноющему телу Рипа, когда он наконец плюхнулся на сиденье, а остальные расселись вокруг него в пустом коконе.

Дэйн тяжело вздохнул и закрыл глаза. Магур медленно тронулся.

— Вот вещмешок Стина, — сказал Фрэнк Мура, протягивая его Дэйну. Он с опаской дотронулся до обмякшего пузыря с болтающимися трубочками, зажатого у Торсона под мышкой, и спросил:

— Кстати, что это за штука? Какое-нибудь ультразвуковое пыточное орудие?

— Музыкальный инструмент, — ответил Ван Райк, едва не давясь от смеха.

Рип вытаращил глаза.

— Этот жуткий шум — музыка?

Все рассмеялись.

— Называется волынка, — сказал Дэйн, стараясь дышать ровно. — Когда я стал надувать ее по дороге туда, — Стин предупредил меня, что она смазана маслом и какой-то патокой, и поэтому стенки пузыря могут слипнуться, — вот тогда я понял, что попал в беду. Играть на ней — прямо кошмар. — Он тихо засмеялся. — Наверно, она звучит лучше в руках знающего человека. Стин успел только показать, как из нее извлекать ноты, а мы с Али подобрали начало мелодии шверского победного марша. Потом уже надо было идти. Но видите — сработало.

Ван Райк покачал головой:

— Дело тут не в марше — они, наверно, даже не узнали его. Им понравилось то, что ты твердо стоял на месте и играл на этой нелепой штуковине, пока придурковатый швер крошил камни около твоих ног.

Рип спросил:

— Хотелось бы мне знать, что они тебе сказали?

Дэйн опять вздохнул:

— Подожди минуту. Кажется, мне уже никогда не отдышаться… у-х-х-х!

— Отдохни, — посоветовал Джелико, похлопав Дэйна по плечу. — Расскажешь, когда будем в невесомости. Ты там держался молодцом!

Похвала редко звучала из уст капитана, и худое длинное лицо Торсона залилось краской.

Чтобы не смеяться, Рип смотрел в окошко, пока кокон входил в зону меньшей гравитации. Тяжесть потихоньку отпускала тело, оставляя лишь ощущение покалывания в суставах. Рип растирал себе плечи, остальные тоже разминали шею, локти, колени.

Наконец Дэйн проговорил:

— Ну, вот и полегчало. А Али оказался абсолютно прав.

Этот гражданин заявил, что я вел себя с достоинством и он никогда не поверит, будто я мог бы обесчестить кровь или преградить стезю.