Александр Соболь - Все цвета радуги

Мальчик плавным, но уверенным жестом отстранил ее руку, сел на кровати, оглядел всех присутствующих, явно не ощущая сгустившегося грозового напряжения, потянулся и совершенно неожиданно заявил:

– Я хочу есть.

Пока их проводница куда-то бегала за едой, пока Лада кормила Олвара – как маленького, с ложечки, – Рангар и Зоров отошли в дальний угол комнаты, и Зоров спросил:

– Ты по-прежнему уверен, что?..

– Почти на сто процентов, – глухо отозвался Рангар. – Только не могу понять, каким образом…

– Ты имеешь в виду технологию этой… гм… подмены? Ну это просто: клон. Или ты позабыл о такой штуке, как клонирование?

– Да помню я… Но ведь для этого надо специальное и очень сложное оборудование… да и вообще много всякого!

– Еще раз задам вопрос: а что мы знаем о существе, называющем себя Черным Гладиатором? Какой уровень технологии ему доступен? Думаю, очень высокий, особенно если вспомнить о генераторе энтропийного поля… Так что он вполне мог создать клон твоего сына.

– Хорошо, примем твою гипотезу как рабочую… за неимением лучшей. И тогда возникает главный вопрос: какой линии поведения придерживаться?

– Это в очень сильной степени зависит от того, сможем ли мы переубедить Ладу.

– Не сможем, – коротко сказал Рангар. – Поверь, брат, я знаю Ладу лучше тебя.

– Охотно верю. Иное было бы более чем странно.

– Не язви хоть сейчас, Саня, и без того тошно… но если Лада останется при своем мнении, то что же это выходит?

– А выходит то, что в нашем стане появился враг, и кое-кто из нашего стана этого врага слепо поддерживает.

– Погоди, погоди… Разве клон – не точная копия?

– Даже чисто физически – почти точная. Вспомни шрам. А если учесть, что в мозг клона можно впечатать психоматрицу с любой наперед заданной программой…

Рангар скрипнул зубами и отвернулся к стене.

– Я понимаю, это ужасно, – произнес Зоров с сочувствием. – И теперь, кажется, я начинаю понимать слова того старца о необходимой нам всем силе духа. Будем надеяться, что это испытание – самое серьезное из всех, что уже выпали и еще выпадут на нашу долю.

Зоров даже и предположить не мог, сколь наивна эта надежда. Случившееся не тянуло даже на цветочки, за которыми, как известно, следуют пресловутые ягодки.

Когда Лада закончила кормить Олвара, к ней подошел Зоров и мягко спросил:

– Ну, Лада, что теперь?

– А что может быть теперь? – вопросом на вопрос ответила Лада. – Мой сын со мной, значит, можно возвращаться.

– Возвращаться? Гм… Видишь ли, в череде миров, которые мы уже прошли и которые нам пройти еще предстоит, некие высшие силы, над коими мы не властны, установили одностороннее движение… помнишь, что сказал Хранитель Пути? Так что вернуться мы сможем только в том случае, когда пройдем оставшиеся три мира и попадем на Зеленую Дорогу. Конечно, если пройдем и если попадем.

– Вы с Рангаром, конечно, умнее меня, и вам виднее… – Она замолчала, кусая губы и о чем-то напряженно размышляя. – Но, если дела обстоят так, чего мы медлим?

– Мне кажется, прежде нам следует все хорошенько обсудить, – осторожно вступил в разговор Рангар. – Чтобы, значит, действовать с минимальным риском для себя и… нашего сына,

Огонь в глазах Лады чуть смягчился.

– Значит, ты признаешь, что это наш сын? – спросила она.

– Скажем так: у меня остаются некоторые сомнения, но я доверяю твоему материнскому сердцу.

– Сомнения! – фыркнула Лада, как рассерженный токан. – Кстати, твое сердце отцовское в той же мере, что и мое материнское. Или я ошибаюсь?

– Нет, конечно… – Рангар растерянно развел руками.

– Но! Ты ведь хотел сказать: “Но!”. Это написано у тебя на лбу большими буквами.

– Хорошо, малыш, давай попробуем избавиться от этого “но”. Я еще раз – клянусь, в последний! – заговорю о своих сомнениях. Ладно, о шраме ты не знаешь. Но посмотри на его ладони! Вот здесь, здесь и здесь у него после тренировок образовались мозоли… это ведь ты помнишь? Сейчас мозолей нет. Что ты на это скажешь?

Казалось, на какие-то мгновения Ладу одолели сомнения. Но тут она упрямо тряхнула головой:

– Это мой сын, Рангар. А если ты отказываешься от отцовства…

– Не мели ерунды! – сердито бросил Рангар. – Давай по-другому: вот скажи мне, Олвар, ты хорошо помнишь свое прошлое?

– Нет, – легко признался мальчик. – Я вообще ничего не помню из того, что было до похищения. Но зато знаю, что со мной сделали. Однажды Железный… тот, к которому я был прикован, сказал человеку по имени Балеар: “Как ты думаешь, щенку хорошо стерли память?” – на что тот ответил: “Не сомневайся, я сам проверял. Оставили только набор основных рефлексов, речь и с десяток наиболее ярких воспоминаний”.

К любви и нежности в глазах Лады добавилось еще сострадание.

– Бедный ты мой… – прошептала она.

– А какие воспоминания тебе оставили, Олвар? – спросил Рангар, подавшись вперед. – Что ты помнишь?

– Помню маму… тебя. Помню, как мама целовала меня перед сном, а ты носил на руках… когда я был маленьким.

Лада, едва подавив готовые вырваться рыдания, прижала голову мальчика к груди.

Рангар, переглянувшись с Зоровым, пожал плечами.

– Будем считать эту тему закрытой, – мягко произнес Зоров, коснувшись плеча Лады. – И нам надо продолжать обсуждение наших дальнейших планов. Знаешь, Лада, я целиком согласен с тобой, что нам нельзя терять времени и надо как можно быстрее отправляться в путь.

Мальчик вдруг встал с кровати и протянул Зорову руку.

– Что это ты?.. – опешил тот.

– Цепь… где твоя цепь? Я же снова пойду прикованный?

Зоров так растерялся, что проглотил все слова. Рангара тоже будто бревном по башке шарахнули, но все же он смог выдавить из себя:

– Почему… почему ты так решил?!

– Потому что по своей воле я не пойду. Не желаю. Нам с мамой и здесь хорошо. Правда, мам?

Лада только и смогла, что кивнуть – дар речи покинул и ее.

– Тогда и спорить нечего. Мы с мамой останемся, а вы идите. Когда дойдете до своей Зеленой Дороги, вернетесь назад и заберете нас с мамой домой.

Зоров подумал, что происходящее отдает дурным сюрреализмом, и произнес, тщательно взвешивая слова:

– Мои предки утверждали, что утро вечера мудренее. Думаю, эти слова более чем уместны в данном случае. Сегодня отдохнем, поспим… а завтра, глядишь, и решение нарисуется.

Он подошел к двери и выглянул в коридор. Гдара застыла у противоположной стены и смотрела на Зорова.

– Нам нужна вода, еда и парочка матрасов, – негромко произнес Зоров. – Мы переночуем и завтра покинем вашу благословенную обитель.

Женщина кивнула и заторопилась прочь. Зоров вернулся в комнату. Атмосфера там царила еще та: Рангар вышагивал из угла в угол, а Лада, сидя на кровати, что-то шептала мальчику на ухо, и он улыбался и кивал головой.